Кэтрин Джордж - Исправление повесы
- А может, это была судьба, - прокомментировал Адам, разливая по бокалам остатки шампанского.
- Чересчур жестокая, если это так!
- Сказать по правде, сейчас, когда Розин спасена, я со своей стороны не могу утверждать, что такая уж жестокая. - Их глаза встретились, взгляд Адама был твердый и открытый. - Ничто другое не вынудило бы тебя связаться со мной, так ведь, Лаури?
- Наверное, нет. - Лаури опустила глаза.
- Придется напомнить то, что ты говорила раньше, а именно: моя мама может в любой момент приехать повидать Розин. А я? - Адам протянул через стол руку к Лаури. - Нравится тебе или нет, но я отец Розин, Лаури.
- Если б ты проявил больше энтузиазма с самого начала, у меня было бы больше сочувствия к тебе, - парировала она, вздернув подбородок. - Обвинение в том, что хитростью пытаешься женить на себе мужчину, не так легко простить. Или забыть.
Адам убрал руку и откинулся на спинку стула, лица его в тени нельзя было разглядеть.
- Но это было сказано в пылу, в тот самый момент, когда на меня и без того свалилось слишком много всего. Сейчас я даже не могу понять, как такая мысль могла прийти мне в голову, но если тебе от этого легче, то я за это уже так или иначе заплатил. Неужели ты никогда в жизни не сказала чего-нибудь, о чем теперь сожалеешь?
Я жалею о том, чего не сказала, - с горечью ответила Лаури, одним глотком допив шампанское. - Как я уже говорила, стоило ответить тебе добрым старым "нет" в самом начале, и мы не знали бы ни горя, ни печали.
- Но не было бы и Розин, - быстро ввернул Адам, и Лаури осеклась, переваривая эту неопровержимую истину.
- Один - ноль в твою пользу, - пробормотала она немного погодя и поднялась. - Перейди в другую комнату, пока я уберу со стола.
- Нет. Уберем вместе, - решительно возразил Адам таким тоном, что Лаури не стала спорить.
Молча они убрали остатки пира, а потом Адам отнес поднос с кофе в другую комнату, когда Лаури пошла взглянуть на Розин: она делала это несколько раз за вечер, не в силах поверить в чудесное возвращение дочурки. Адам присоединился к ней, и они оба смотрели на разрумянившееся ангельское личико, а потом он, ни слова не говоря, повернулся и вышел из спальни так же тихо, как вошел.
Лаури продолжала стоять и смотреть на Розин, но мысли ее вращались вокруг отца девочки. Что же ей теперь делать? Позволить Адаму время от времени навещать ее? Но если да, то что ей сказать, когда она подрастет и спросит, почему папа живет не с ними?
Из задумчивости ее вывел телефонный звонок, но Адам взял трубку прежде, чем она подоспела.
- Это твой отец, - сказал Адам, передавая ей трубку, а сам вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь.
Вскоре она тоже пришла в гостиную, подсела к столику и налила им обоим кофе. Они молчали, и через некоторое время Адам не выдержал:
- Отец все беспокоится о Розин?
- Да, он рад, что она уснула счастливая. - Лаури встала со стула и присела на диван рядом с Адамом. - Адам, что ты завтра делаешь?
- Завтра? - хмуро переспросил он. Лаури кивнула.
- Да, завтра, двадцать пятого декабря, на Рождество?
Он все так же хмуро смотрел перед собой.
- Я не забыл. Я проведу его с мамой, как еще?
Лаури пригладила волосы, кашлянула, посмотрела куда-то в сторону и вдруг быстро заговорила:
- Папа подумал... вернее, Холли предложила... если вы откажетесь, они поймут... и я, конечно, тоже... так что, ради Бога, если хотите... можете отказаться...
- Отказаться от чего? Не тяни кота за хвост, - взмолился, ничего не понимая, Адам. Лаури глубоко вздохнула.
- Завтра обещают хороший день, да это и не так далеко, словом, папа подумал, что ты мог бы привезти свою мать в Кумдеруэн, и вы бы с нами провели день - я хочу сказать, мы вместе отпраздновали бы благополучное возвращение Розин и Рождество.
Глаза Адама блеснули.
- Твой отец приглашает меня?
- Тебя и твою мать, - кивнула Лаури. Адам молча посмотрел ей в лицо, и выражение у него было очень странное.
- А ты?
- О, я там тоже буду, - поспешно заверила она его.
Он взял ее за руку.
- Ты отлично понимаешь, о чем я спрашиваю, - с неожиданной силой заговорил он вновь. - Ты хочешь, чтобы я там был?
Она молча кивнула, и он привлек ее к себе и поцеловал, и было так замечательно чувствовать его губы, целующие ее с былой жадностью, что Лаури не сопротивлялась и позволила ему целовать себя и целовала его в ответ. Но, когда она почувствовала, как постепенно напрягается его тело и он все сильнее прижимает ее к себе, она вывернулась и покачала головой.
Лицо Адама стало холодным, словно маска.
- Значит, ты все еще караешь меня?
- Нет-нет. Но не думаешь же ты, что вернешься в мою жизнь и все пойдет по-старому. - Лаури поднялась. - Я больше не чувствую к тебе враждебности, Адам, - думаю, последние сутки были хорошим уроком, чтобы научиться отличать главное от неглавного. Но, попросив тебя остаться на ночь, я, кажется, ясно дала понять, что не в моей постели.
- Такая неслыханная милость мне и в голову не приходила, - с горечью заверил он ее и тоже вскочил на ноги. - Все, что я хотел - и получил, - это поцелуй, Лаури.
Они уставились друг на друга в напряженном враждебном молчании, которое прервал звон церковных колоколов.
Адам с неожиданной живостью поднял руку.
- Рождество, Лаури! В человецех благоволение.
- Ну, поскольку ты, несомненно, относишься к человекам, - сказала она, слабо и будто нехотя улыбаясь, - и подлежишь благоволению, заключаем перемирие. Счастливого Рождества, Адам, - она приблизилась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
- Счастливого Рождества, - отвечал он и с крайней осторожностью вернул поцелуй.
- А теперь, - деловито заговорила Лаури, - не напугает ли это твою маму до смерти, если ты позвонишь ей так поздно? Надеюсь, что нет. После того как ты уговоришь ее встретить Рождество с Морганами, не забудь напомнить ей, чтобы сунула индейку обратно в морозильник.
Такого необычного, замечательного - и долгого - Рождества Лаури не помнила. Поспав несколько часов, она разбудила Адама, чтобы он преподнес Розин медвежонка и помог ей развязать рождественский чулочек. Они позавтракали на скорую руку, и она отправила его в Лондон, потом нарядила дочку в комбинезончик и лыжную курточку, выбранную миссис Хокридж, приколола брошь с крикетной битой на воротничок новой красной рубашки и отправилась в двухчасовую поездку в Кумдеруэн.
Едва она подъехала к знакомому с детства дому с крыльцом, напоминающим сторожевую будку, и большим запущенным садом, как в дверях появился Джерент Морган. Он сбежал со ступенек, а за ним, не так проворно, спустилась Холли, ведя за ручку Хью; лица их сияли радостью и любовью, и Лаури чуть не расплакалась. Она только успела высвободить Розин из ремней, как их уже обнимали, а Джерент не переставая целовал внучку, потом подхватил одной рукой ее, другой своего сынишку и пошел вперед, а Лаури и Холли пошли следом за ними в дом.
Холли Морган, высокая, тонкая, с кругами усталости вокруг глаз, обняла Лаури, и они стояли в холле и смотрели, как Джерент вместе с Хью показывают Розин высокую нарядную рождественскую елку.
- Просто чудо, - вздыхала Холли, и на глазах ее выступили слезы. Она бросила на Лаури испытующий взгляд.
- Как ты - по-честному? Вижу крути под глазами. Но мы все хороши после этой ужасной ночи. В душе-то все в порядке?
- Да что ты! Я чудесно себя чувствую! - искренне воскликнула Лаури и состроила гримасу. - Готова чистить овощи и поливать индейку, или что там надо, тем более что у вас будут двое неучтенных гостей.
Джерент Морган, своим атлетическим сложением скорее напоминавший игрока в регби, нежели стряпчего, смотрел на нее с улыбкой.
- Это, кстати, идея Холли.
- Ты хочешь сказать, что до сих пор питаешь неприязнь к Адаму? - бросила Лаури.
- А ты?
Лаури передернула плечами.
- Даже не знаю, что я чувствую к Адаму, но уж одно точно - это не враждебность.
- В таком случае Адама и миссис Хокридж ожидает поистине валлийский прием, - твердо заверил ее отец. - А пока суд да дело, выпьем по глоточку для бодрости и откроем подарки, пока эта парочка нас не опередила.
К тому времени, когда появился Адам с матерью, гостиная представляла собой море оберточной бумаги, среди которой двое возбужденных малышей упивались игрушками, а взрослые наслаждались добрым шерри и теплом пылающего камина, радуясь друг другу после пережитого ужаса.
Впуская новых гостей, Лаури сначала немного нервничала, но, взглянув в глаза, совершенно такие же, как у Адама, почувствовала, будто знает миссис Хокридж давным-давно. Элис Хокридж, высокая, седовласая и красивая женщина, вид которой с первого взгляда внушал симпатию, сразу же разрядила обстановку, крепко обняв Лаури.
- Счастливого Рождества, милая.
- Счастливого Рождества, миссис Хокридж. Я очень рада, что вы приехали, сказала Лаури, сияя счастливой улыбкой.
- Ничто не могло остановить меня, раз твой отец был столь любезен, что пригласил нас на праздник. А теперь - я вся нетерпенье - веди меня к моей внучке!
