Дороти Кумсон - Спокойной ночи, крошка
— О господи! Простите меня! — Я испуганно вскидываю глаза на Мередит. — Простите меня! Что я наделала… Что я наделала… — Я прикрываю рот рукой.
Посмотрите, что я натворила. Я испортила. Я все испортила.
— Простите меня… Простите…
Ее ладонь осторожно ложится на мое плечо.
— Все в порядке, — мягко говорит Мередит. — Это всего лишь фотография. Ее можно заменить. Я легко могу получить другую.
«Почему она так мила со мной? Я ведь испортила ее снимок и запретила ее сыну общаться с ее внуком, так почему же она так добра со мной?»
Слезы все еще текут по моим щекам, и я откидываюсь назад, чтобы не испортить остальные фотографии. Я закрываю лицо руками и давлю ладонями на глаза, пытаясь остановить поток слез.
«Прекрати, — говорю я себе. — Прекрати. Прекрати. Прекрати. Прекрати». Мне нужно справиться со своими чувствами, иначе у меня начнется истерика. Я разрыдаюсь по-настоящему. Я уже столько лет не плакала, а сейчас не лучшее время для того, чтобы возвращаться к рыданиям. Почему я плачу? Из-за Мередит? Из-за Мэла? Из жалости к себе? Из-за того, что я утратила часть себя, и если бы не это, то та самая часть меня была бы сейчас на этих снимках?
Мы молча сидим пару минут, пока я успокаиваюсь, пока борюсь со своими эмоциями. Пара глубоких вдохов — и я чувствую, как эмоции уходят, покидают мое тело, откатываются в небытие.
Я еще раз вздыхаю, спокойствие возвращается ко мне — по крайней мере, настолько, чтобы можно было убрать руки.
Как неловко. Расплакаться перед Мередит.
— Она все еще ненавидит меня? — тихо спрашиваю я.
Наверное, нечестно говорить об этом с Мередит, впутывать ее во все это, но мне нужно, просто-таки необходимо выяснить, ненавидит ли меня Нова.
— Кто тебя ненавидит?
Я поворачиваюсь к Мередит и вижу изумление на ее лице.
— Нова. Она все еще ненавидит меня?
Мередит, опешив, смотрит на меня.
— Почему Нове тебя ненавидеть?
— Потому что… — Я указываю на снимки.
Мередит удивленно приподнимает брови.
— О боже, из-за Лео? Я скорее предположила бы, что все должно быть как раз наоборот.
— Что? — переспрашиваю я.
— Может, я и не обладаю блестящими математическими способностями, дорогая, но я знаю, что вы женаты уже десять лет, а Лео еще нет восьми.
— Она вам ничего не сказала, верно? — вдруг понимаю я. — Нова не рассказала вам о том, что случилось?
Я вижу, как лицо Мередит каменеет.
— Мы с Мальволио очень близки, — резко говорит она, — но его личная жизнь — это его личная жизнь, и я ни за что не стала бы обсуждать это с ним. Или с Новой.
Я едва слышу ее слова, мое сознание еще перерабатывает то, что я только что узнала. Как же это типично для Новы! Много лет назад, когда мы с Мэлом объявили о нашей помолвке, Нова тут же пришла ко мне и сказала, что не хочет быть свидетельницей на свадьбе. Она якобы хотела стать подружкой невесты только раз в жизни, на свадьбе сестры, поэтому не сможет быть моей свидетельницей. Я подумала, что немного нахально с ее стороны предполагать такое, потому что я даже не собиралась делать ее подружкой невесты. Потом я решила, что Нова не хочет быть свидетельницей потому, что для нее слишком болезненно будет видеть, как Мэл клянется в верности другой. Я, в сущности, позабыла об этом инциденте, а потом случайно узнала истинную причину ее визита. Мэл был уверен в том, что Нова станет подружкой невесты. Конечно же, главной подружкой. Он был абсолютно уверен в этом. Нова знала, что подумает Мэл, она знала, что я не захочу, чтобы она участвовала в подготовке моей свадьбы, и потому решила помочь мне выкрутиться из этой ситуации. Я могла сказать Мэлу, что Нова отказалась быть подружкой невесты. Это предотвратило бы неизбежный конфликт с Мэлом, ссору, во время которой мне пришлось бы признаться в противоречивости моих чувств к Нове. Не знаю, ради кого она это сделала, но это существенно облегчило мне жизнь.
А теперь она вновь помогла мне. И эта услуга была несравнимо большей. Нова могла бы сказать всем, каким чудовищем я оказалась. Чудовищем, которое разрушило ее жизнь и лишило ее лучшего друга. Даже краткого — без подробностей — описания того, что случилось, было бы достаточно, чтобы настроить всех против меня. Но Нова этого не сделала. Она никому не сказала. Теперь я уверена в этом. Если об этом не знает Мередит, то не знают и родители Новы — они с Мередит слишком близки, чтобы такое могло остаться тайной. Наверное, они все догадываются, что Мэл — отец Лео, одного взгляда на этого ребенка достаточно, чтобы понять это. Наверное, они осуждают Нову, полагая, что она соблазнила женатого мужчину. Нова приняла позор, которого не заслужила.
Вот почему Мередит так на меня посмотрела, когда я спросила ее о фотографиях Лео. Теперь понятно, почему она так мила со мной, почему так со мной нянчится. Она думает, что меня предали. Что мне изменили. Наверное, ей стыдно оттого, что она общается со своим внуком. Ей стыдно оттого, что она рассказывает Мэлу о Лео.
— У Новы и Мэла не было романа, — говорю я Мередит.
Я хочу обелить имя Новы. Помочь ей. Наверное, втайне все считали ее лживой похотливой интриганкой, даже те люди, которые любят ее. Наверное, им было немножко жаль ее, они задумывались, почему у Новы настолько низкая самооценка, что она связалась с женатым мужчиной, который к тому же не настолько любил ее, чтобы уйти от жены. А потом она забеременела. И люди, наверное, думали, сделала ли она это намеренно, чтобы разрушить его брак, или беременность была случайной и теперь Нове приходилось расплачиваться за свои грехи. Они все любили Лео, обожали его, но всегда испытывали… нет, не стыд, но тень стыда… при мысли о том, как он появился на свет.
Если я восстановлю ее репутацию, может быть, она не будет так меня ненавидеть. Может, тогда хватка вины, сжимающей мое сердце, станет слабее. Может быть… Я смотрю на снимки. Может быть…
— Они даже не… — Я поднимаю брови и легонько морщусь. Я ни за что не произнесу слово «секс» при свекрови, это уж точно. Она должна сама понять, что я имею в виду. — Я… Я не могу… иметь детей, понимаете? Не могу. Нова согласилась помочь нам. — Я не свожу взгляда с улыбчивой мордашки мальчика на снимке. «Мой милый, прекрасный малыш». — Она собиралась родить нам ребенка.
Я не могу взглянуть на Мередит, но я знаю, что она шокирована. Я чувствую, как этот шок распускается над нами, словно гриб ядерного взрыва. С каждым моим словом, с каждым выданным секретом шок растет, наполняя собой комнату.
— Нова была суррогатной матерью, Лео должен был стать моим сыном.
Глава 11
Кейт лежит на кровати, когда я вхожу в спальню после душа. Волна ужаса захлестывает мое сознание.
— Что случилось? — спрашиваю я, хватаясь за полотенце.
У меня кружится голова, тело немеет от головы до пят.
— Ничего. Ничего не случилось. С Лео все в порядке. — Кейт на мгновение задумывается над произнесенной фразой. — Ничего не изменилось, — уточняет он.
Ужас спадает, я вновь могу дышать, вновь чувствую свое тело.
— Так почему же ты здесь?
Я ушла не так давно. Три часа я готовила сладости в кафе, минут десять просидела в ступоре у двери. Минут десять, не больше, плескалась в душе.
— Кто сидит с Лео?
— Мелисса. Медсестра. Она сказала, что ее смена закончилась и она посидит с ним, пока мы не вернемся.
Я, может, и не ревную, когда другие женщины обращают внимание на моего мужа, но мне не нравится то, что он пользуется их чувствами и заставляет их оказывать ему какие-то услуги. Особенно в таком важном вопросе.
— Зачем? — едва разлепляя губы, спрашиваю я.
Кейт спускает ноги с кровати и садится на край.
— Нам нужно провести какое-то время вместе. Когда приедут твои родственники, нам будет не до этого. Мы не сможем уединиться.
— Мы все время проводим вместе, — прикидываюсь я дурочкой.
Я знаю, что он имеет в виду. Чего он хочет. Что ему нужно.
Кейт подходит и обнимает меня. Обычно в такие моменты я млею, чувствуя, как во мне вспыхивает желание. Страсть. Обычно уже через пару секунд мы оказываемся в кровати. Обычно Кейту достаточно обнять меня, и мне хочется большего — хочется его прикосновений, его поцелуев, жара его тела, нежности в его взгляде. Так происходит обычно. Но сейчас все не так, как всегда.
Я ничего не испытываю, когда он гладит меня по спине.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Да, я знаю, что он имеет в виду.
Кейт целует меня в шею, не замечая, что я реагирую не так, как обычно.
Я перестала испытывать влечение к Кейту. И дело не в том, что случилось с Лео. Я перестала испытывать влечение три месяца назад.
Сразу после того разговора.
С тех самых пор мне не хочется секса. Мне хочется заняться любовью не больше, чем хочется проверить, достаточно ли в машине бензина, не пора ли прочистить желоба, не нужно ли купить вина. Дело не в Кейте, дело во мне. В моем отношении к тому, чего он хочет.
