Мэри Кэттон - Роза в снегу
— Я слышала, как слуги сплетничали в Кортни-холле. Болтают, что он почти не бывает дома и что вы почти не разговариваете и никогда не спите вместе. Поэтому ты так несчастна?
Эмма слабо улыбнулась:
— Мне явно надо быть осмотрительнее в выборе слуг. Боюсь, они слишком много сплетничают.
— Это правда?
— Ты была бы довольна, если да?
Откусив кусочек гренка, Рита пожала плечами:
— Меня это не удивляет. Я говорила, что он сделает тебя несчастной.
— А тебя удивит, если я скажу, что Алан не виноват в этом?
— Тогда кто же?
— Я.
— Почему?
— По всем тем причинам, на которые ты указывала, когда я выходила замуж.
Рита отложила гренок.
— Значит, вы на самом деле женаты только на бумаге. — Она сухо рассмеялась. — Бог мой, Эмми, я никогда не встречала женщины такой поразительной стойкости, особенно в свете твоих чувств к ублюдку.
Эмма поморщилась при этих словах, но решила не бранить сестру. Какой в этом прок?
— У меня нет выбора, Рита. Я согласилась выйти за Шеридана, потому что он утверждал, что наши отношения будут строго деловыми. Я была настолько наивна, что поверила, что так и будет.
— Значит, он желает тебя?
Эмма взялась за чашку, отказываясь встретиться с вопросительным взглядом сестры.
— Я не удивлена, — мягче проговорила Рита.
— Почему? Потому что он похотливый варвар?
— Потому что ты очень привлекательная женщина.
Пораженная Эмма откинулась в кресле. Рита рассмеялась почти печально:
— Да не удивляйся ты так. Я же не сказала, что ты сногсшибательная красавица, как я… — Она закатила глаза, передразнивая себя. — Но ты довольно симпатичная. Этому спесивому идиоту повезло.
— Что ж… — Эмма отставила чашку. — Это не имеет значения. Я отвергла его дважды. Вряд ли он простит и забудет это.
— Соблазни его.
— Не могу. Во всяком случае, не при сложившихся обстоятельствах. Сделать так — значит поставить под угрозу все, Рита. Я не стану рисковать, когда дело касается тех, кого я люблю.
— Из любых обстоятельств есть выход. Я знаю кое-кого, вполне надежного и очень приличного. Он может помочь тебе с твоей проблемой, и твой муженек никогда не узнает правды.
Эмма поднялась.
— Ты предлагаешь мне завести интрижку? — возмутилась она. — Что за игру ты ведешь, Рита?
Рита тоже вскочила и схватила сестру за руку:
— Видишь ли, есть причины…
— Я так и подумала.
— Я признаю, что была плохой сестрой. Я действительно не представляла, насколько зависела от твоей силы и поддержки, пока ты не ушла. Теперь нет никого, Эмми, и я впервые осознала, как одинока была ты, видимо, все эти годы. Я никогда не поддерживала тебя, я сожалею об этом. Сможешь ли ты простить меня еще один раз?
— Рита… — Эмма взяла руку сестры. — Я так хочу верить во все, что ты говоришь, но не могу не задаваться вопросом, откуда эта внезапная перемена в тебе.
Щеки Риты сделались пепельно-серыми.
— О господи! — ахнула Эмма и, подхватив сестру, усадила ее обратно в кресло.
Глаза Рита помутнели, но все же она сделала попытку улыбнуться бесцветными губами.
— Милая Эмма. Я знала, что ты не покинешь меня. Несмотря на все мои грехи, ты любишь меня.
— В чем дело, дорогая? Что случилось? Ты больна? Позвать доктора?
— У меня беда, Эмми. Ужасная беда. Ты поможешь мне выбраться из нее, правда? Поможешь сказать папе?
Присев на корточки, Эмма вгляделась в белое лицо сестры, и холодный озноб пробежал по спине.
— Что с тобой?
— Я беременна, — прошептала Рита.
ГЛАВА 15
Слабый стук дождя по стеклу просочился в сознание Алана, пробуждая его ото сна. Предыдущий день он ездил в Винсайд и вернулся около полуночи, до смерти уставший и промерзший до костей. Он обнаружил жену спящей на кушетке в голубой гостиной. Образ ее красно-каштановых волос, ниспадающих на пол, до сих пор горел перед его мысленным взором… как и воспоминание о ее полуобнаженном теле там, в бассейне.
Он открыл глаза и затаил дыхание.
Хью лежал рядом, положив свою маленькую головку на подушку возле его головы.
— Мама плачет, — сказал мальчик.
Алан заморгал и поднял голову:
— Что?
— Мама плачет. Она все время плачет после того, как тетя Рита вчера уехала.
— Что ж, тогда понятно.
Повернувшись на спину, Алан протер глаза и потянулся. Хью сделал то же самое.
— Ты поиграешь со мной, когда дедушка уедет?
— Дедушка? Лорд Кортни здесь?
Хью кивнул.
— Что здесь делает твой дедушка?
— Не знаю. Он сказал, чтобы я пошел с глаз долой, захлопнул дверь и стал орать на маму. Ты возьмешь меня покататься на лошадке?
— Дождь идет. Какого дьявола ты вообще делаешь в моей спальне?
— Помогаю Дорис искать кота. Можно мне теперь называть тебя папой?
Нахмурившись, Алан снял Хью с кровати, поставил на пол, отбросил одеяло.
— Можно? — не унимался мальчик.
— Что можно? — Взяв зеленый шелковый халат с вышитыми драконами, Алан поднялся.
— Называть тебя папой?
— Нет.
— Почему?
Алан рывком запахнул халат и затянул пояс.
— Ты задаешь слишком много вопросов.
— Бабушка говорит, что ты проводишь мало времени со мной и с мамой.
— Бабушке, — саркастически заметил Алан, — стоило бы научиться не лезть не в свое дело. Кроме того, кто бы критиковал.
— Беременна. Ради господа бога, как она могла так со мной поступить? — Лорд Кортни бросился в кресло у камина и закрыл лицо руками. — Мало было нашей семье одного скандала. Как тебе удалось так повлиять на нее? Скажи мне, девочка. Без сомнения, это все результат какой-то интриги, которую ты затеяла…
— Едва ли меня можно винить в этом, — с горечью возразила Эмма.
— Ты думаешь, я поверю, что Рита согрешила без твоего поощрения? Не знаю, кого мне высечь первым — тебя или этого ублюдка Ламберта. — Обмякнув в кресле и схватившись за сердце, Кортни покачал головой. — Мне бы следовало вызвать его на дуэль — после того, как он женится на ней, разумеется.
— Кто-то оказался использованным, папа, но это была не Рита.
— Ты намекаешь, что Рита…
— Папа… — Эмма подошла к отцу и опустилась на колено перед ним. — Рита была в отчаянии. Маркиз стал уклоняться от назначения даты свадьбы, и она боялась потерять его. Мы хорошо знаем, что причина этого брака — дать маркизу наследника, и именно это Рита и делает.
— Ты хочешь сказать, что Рита намеренно забеременела, чтобы подловить негодяя?
— Именно так, папа.
Он в ярости уставился на нее, потом ударил по лицу с такой силой, что она отлетела и растянулась на полу. Поднявшись с кресла, стиснув кулаки, Кортни прорычал:
— Ты пытаешься запятнать репутацию сестры, чтобы доказать, что она не лучше тебя. Признай это. Конечно же этот ублюдок изнасиловал ее!
— Это не так!
— Ну ничего, я позабочусь о том, чтобы он пожалел, что появился на свет. Я подам в суд…
— Он намеревается жениться на ней как можно скорее.
— Дрянная девчонка. Ты с самого детства завидовала сестре. Ты готова сказать и сделать что угодно, чтобы очернить ее в моих глазах. Признайся!
— Это неправда, папа.
— Не сомневаюсь, что это какая-то интрига, которую ты сплела, чтобы отомстить мне за то, что я отдал тебя Шеридану. Все в графстве знают, каким несчастным ты его сделала. Где он сейчас? Развлекается с любовницей?
— Он стоит прямо за вашей спиной, — раздался бесстрастный голос Алана.
Кортни обернулся, а Эмма села, прижав руку к пылающей щеке.
Алан стоял на пороге в наполовину застегнутой рубашке. Волосы его являли собой беспорядочную курчавую массу, которая обрамляла худое лицо и вилась по плечам. Он перевел непроницаемый взгляд на Эмму, потом снова на ее отца.
Не говоря ни слова, Алан подошел к Эмме, подал ей руку и помог встать. Лицо, однако, она при этом отвернула.
Взяв ее за подбородок, Алан приподнял голову Эммы и увидел красное пятно на щеке.
— Вы ударили ее? — угрожающе спросил Кортни.
— Не лезь в это, Шеридан. Это не твое дело.
— Позвольте с вами не согласиться, милорд. Когда вы врываетесь в мой дом и оскорбляете мою жену, это определенно мое дело. Мне следует вызвать вас на поединок за то, что вы здесь сделали.
— Он расстроен, — попыталась объяснить Эмма, но Алан резко прервал ее, подняв руку.
Он медленно, по-кошачьи, стал надвигаться на ее отца, который попятился назад, пока не уперся в кресло. Возвышаясь над Кортни, Алан пригвоздил тестя яростным и угрожающим взглядом сверкающих глаз.
— Расстроен, — повторил он низким голосом, — из-за своей дорогой, любимой, невинной Риты. Милорд, я расскажу вам о вашей дорогой, любимой, невинной Рите…
— Нет! — Эмма схватила его за руку.
