Эдит Лэйтон - Гордое сердце
- Мне печально слышать твои слова, - сказал пожилой граф. - Я бы счел рассудительность ценным качеством.
- Вы никогда не любили маму?
- Почему же, любил. Но видишь ли, я знал, что имею на это право. Я никогда не позволял страсти или какой-то своей причуде столкнуть меня с жизненного пути, и позже у меня никогда не было причины пожалеть об этом. И тебе не стоит. Некоторые мужчины влюбляются в зрелом возрасте. У тебя есть время, чтобы найти женщину, которая станет для тебя единственной и на которой ты сможешь жениться.
Драмм с удивлением смотрел на отца. Тот никогда не говорил ему таких добрых слов.
- У тебя пока есть время, но бриллиант не найдешь, если не будешь его искать. Когда вернешься в Лондон, - продолжал граф, - я настаиваю, чтобы ты еще раз подумал о леди Аннабелл. Считаю, она может многое предложить. Как женщина обиженная, она оценит, если кто-то сейчас проявит к ней участие. Если она не в твоем вкусе, то обдумай кандидатуры дочери Трелони, или племянницы Максвелла, или младшей сестры леди Эббот. Члены этих семейств обращались ко мне, и я разузнал про них все. Любая из этих девушек подойдет.
- Как будто выбираешь скаковую лошадь? - Спросил Драмм, и его брови поползли вверх.
- Да, - спокойно ответил отец, - очень похоже. Я не настолько бесчувственный. Любовь может прийти, если все, остальные барьеры преодолены. Но сравнение хорошее. Взвесь родословную и темперамент, внешность и цену. Потом прими взвешенное решение и посмотри, что произойдет. Уверяю тебя, они все точно так же поступают с тобой.
- Отец, - раздраженно произнес Драмм, но не успел продолжить, потому что раздался стук в дверь. - Да? - сказал он.
- Простите, что прерываю вас, - донесся из-за двери голос Александры, но вам пора принимать лекарство.
- Мы покончили с родительскими советами, отец?
Граф кивнул:
- Что тут еще скажешь?
- Не могу себе представить, - промолвил Драмм, - и это меня радует. Входите, Александра, - позвал он. - Наша частная конференция закончилась.
Она открыла дверь и вошла, внеся с собой струю свежего воздуха, благоухающего весенними ароматами. Ее желтое платье казалось кусочком солнышка, и улыбка сияла лучезарно.
- Я принесла вам поесть и выпить, чтобы заглушить вкус лекарства, сказала Александра.
У нее на подносе стояли тарелка пирожных со взбитыми белками, печенье, блюдечко варенья из ягод и несколько ломтиков сыра. Маленькая вазочка с ландышами украшала поднос. С веселым удивлением Драмм смотрел, как девушка ставит поднос рядом с ним. Она отступила, оглядела свою работу и нахмурилась. Несколько стебельков выпали из вазочки из-за того, что их кремово-белые колокольчики оказались слишком тяжелыми. Девушка наклонилась, чтобы поправить их, как раз когда Драмм потянулся за ложкой. Его рука сбоку задела ее грудь.
Оба вздрогнули как ужаленные. Но девушка обычно была так спокойна, а молодой граф таким собранным, что казалось, будто они подскочили. По крайней мере сердце Александры бешено застучало. А Драмм отдернул руку, словно прикоснулся к огню. Граф прищурился.
- Доброе утро, ваше сиятельство, - входя в комнату, сказал Эрик. - Что это? Неужели человеку надо сломать ногу, чтобы получить такие пирожные? Все, что дали мне на завтрак, - бекон, яичница, хлеб, почки и ветчина и абсолютно ничего редкого и изысканного.
- Но миссис Тук испекла их только что, - обескураженно поторопилась объяснить Александра.
- Это не единственный деликатес, который я вижу здесь и не видел за столом во время завтрака, - заявил Эрик, улыбаясь и глядя на Александру с восхищением. - Что надо сделать человеку, чтобы вы согласились составить ему компанию во время еды?
Драмм выпрямился. Эрик взглянул на него, и их взгляды встретились.
- Я спущусь, - сказал пожилой граф, - и переговорю с докторами.
К тому времени, как Драмм очистил поднос, не без помощи Эрика, граф вернулся в комнату. За ним шли оба медика. Они хмурились. Драмма несколько смутило серьезное выражение их лиц.
- Я решил забрать тебя домой, - объявил граф Уинтертон. - Да, невзирая на то, что советуют доктора. Но получив от них разрешение. Это нежелательно, но возможно со всеми предосторожностями, которые я собираюсь предпринять. Мы достанем одно сиденье из самой большой и устойчивой кареты. Тогда ты сможешь лежать на спине. Мы разместим там импровизированную кровать и усилим фиксацию твоей ноги тем, что наложим еще одну шину поверх первой. Потом тебя обмотаем одеялами и закрепим так, что если будет трясти, то это никак не отразится на раненой ноге. Поездка похожа на то, как тебя внесли в дом на двери, только гораздо удобнее. Мы поедем медленно и осторожно. Доктор Рейнз будет нас сопровождать. Таким образом, ты вернешься домой в целости и сохранности, чтобы восстанавливать силы в окружении собственных слуг, готовых всегда прийти на помощь.
- Это неожиданное решение, - сказал Драмм.
- Это очень разумное решение, - ответил его отец. - И кроме того, единственное. Подумай, какой смысл тебе и дальше досаждать мисс Гаскойн? Собирать толпу в ее доме, нарушать спокойное течение ее жизни, ломать все планы и всем здесь мешать? Или причинять беспокойство миссис Тук, отвлекая ее от собственной семьи? У тебя будет достаточно свободного места, развлечений и компаний дома. Я подумывал, не отвезти ли тебя к себе, но решил, что тебе будет лучше в Лондоне. Кроме чисто городских удобств, весь свет, все твои друзья смогут посещать тебя. Могу сказать, что это будет похоже на выздоровление в стенах твоего клуба. Так гораздо удобнее абсолютно для всех. Ты так не считаешь?
Драмм взглянул на Александру. Она выглядела подавленной, да и он чувствовал себя неважно. Было чудесно думать о возвращении домой, и в то же время возникало странное нежелание возвращаться. Он не пришел в восторг от того, что его повезут по лондонским улицам, как младенца в коляске. И ему не хотелось устраивать выставку из своего увечья, становясь центром внимания для бездельников и болтунов, считающих, что они его развлекают, а на самом деле вызывающих у него одну только головную боль. Или, еще хуже, превращаясь в мишень для целой армии питающих беспочвенную надежду мисс и их мамаш.
Ему нравятся деревенская тишина и разговоры с мальчиками. Они будут скучать по нему, и ему тоже будет не хватать их, и ежевечерних уроков, и долгих бесед с Александрой. Он отбросил эту мысль так же быстро, как отшатнулся, когда прикоснулся к ее груди. Вместо этого он подумал: кто же будет направлять Эрика в его поисках, и сарай, кто же позаботится?..
Драмм одернул себя. У него почему-то было тяжело на сердце, его ужасала мысль о том, что надо уезжать. Это многое объясняло. Он просто придумывает оправдания.
Отец прав: он получает слишком большое удовольствие от пребывания здесь. Этот маленький домик стал его миром, он заслоняет от него настоящий мир. У него есть долг и обязанности, и одна из них, как джентльмена, - не обнадеживать кого-то, кому он не может ничего предложить, кроме своей компании.
Оставалось только прислушаться к совету отца. Он принадлежит своему обществу и должен уехать.
- Думаю, меня это вполне устроит, - спокойно сказал Драмм, глядя на отца. - Если только не придется потом до конца жизни ковылять с палочкой из-за вашего поспешного решения.
- Доктора убеждают меня, что все будет хорошо. Мы только должны ехать медленно и осторожно. Я бы ни за что не стал рисковать твоим здоровьем. Ты знаешь мое мнение, но, в конце концов, это твоя нога, значит, тебе и принимать окончательное решение, - заключил граф.
- Пусть будет так, - медленно произнес Драмм. Александра смотрела на него широко раскрытыми глазами, он видел, как в них отражается солнечный свет. В комнате наступила полная тишина - все ждали от Драмма окончательного ответа.
- Ну, - с печальной улыбкой спросил он, - есть какие-нибудь вопросы? Все ведь решено, не так ли?
Глава 13
Луна стояла высоко, была уже глубокая ночь, весь мир спал, но Александра знала, что Драмм не спит. Она стояла возле его комнаты и видела, как неяркий свет лампы у его кровати просачивается под дверью. Ей казалось, что это вход в рай. Он мог забыть погасить лампу, мог заснуть, но почему-то Александра была уверена, что Драмм не спит, ощущая такое же беспокойство и нервозность, как она. Девушка крепче сжала свечку, вздохнула и тихо постучала.
- Входите, - спокойно ответил он, как будто ждал ее. Драмм лежал, опершись на подушки и держа книгу в руке. На нем был длинный шелковый халат с красно-золотой вышивкой. Его глаза полуприкрыты, веки набрякли, и он похож на императора, уставшего после трудного дня, в который ему пришлось налагать на своих подданных тяжелую кару.
- Вы в порядке? - сразу же спросила Александра.
- В полном, как всегда, - слегка улыбаясь, ответил Драмм. - Только мысли не дают мне спать. Значит, наши посиделки закончились?
- Я как раз и пришла, чтобы поговорить с вами об этом, - начала она, подходя ближе к его кровати, чтобы не повышать голоса. - Я не могла говорить в присутствии вашего отца, - прошептала девушка, словно опасаясь, что старый граф ее услышит, - а после его ухода с вами были мистер Эрик и Граймз. Потом я должна была мыть посуду. Но сейчас все спят, а утром вы будете слишком заняты для беседы с глазу на глаз, поэтому я рада, что вы до сих пор не спите. Милорд, не считайте, что вы обязаны уезжать! Вы нас не обременяете, и я уже говорила вам об этом. Вы нас совсем не стесняете. И можете оставаться здесь до тех пор, пока не будете в состоянии танцевать на лестнице. Пожалуйста, поверьте мне.
