Ольга Шарипова - Долины любви
— Мы с Катериной почти каждый вечер возвращаемся из университета — и ничего, живы! — Валерия лучезарно улыбнулась свекрови: она делала и говорила это для бабушки, чтобы та начала понимать. Но вдруг Лера улыбнулась еще шире: вот это да! Ведь свекровь сама подсказала ей, как можно больше времени проводить дома! — Но вы правы, Вера Петровна, лучше не рисковать. Если нет острой необходимости, то надо оставаться дома или по крайней мере не ходить вечером одной.
— Конечно, Лерочка! — Свекровь распушилась от сознания своей правоты.
— Если честно, то не представляю, как буду добираться к вам, — заговорила Лера взволнованно. — От университета мне придется делать пересадки в метро. До «Печатников» я буду добираться поздно, а еще до вашего дома нужно дойти. Действительно, страшновато!
— Это ужасно! — всплеснула руками мать Эдуарда. — И что же делать? В такую поздноту тебя некому будет встретить. Эдик будет возвращаться намного раньше, его институт недалеко от дома.
— Я могу ждать Леру в метро, — подал голос Эдуард.
— Ты что, собираешься целый час париться в метро? — грозно спросила у сына Вера Петровна. — А потом, выйдя на улицу, ты сразу заболеешь!
— Не стоит, Эдик. — Валерия казалась не менее встревоженной, чем свекровь. — Я могу так же приезжать домой с Катериной, ведь это всего лишь четыре раза в неделю.
— Но… — попытался возразить Эдик.
— Никаких «но»! — заявила Вера Петровна. — И потом, вам понадобится полноценный отдых после вечерней учебы, а вместе вы не выспитесь. Знаю я вас!
Отец. Эдика во время этого разговора ни на миг не оторвался от своей трапезы. Он никогда не вмешивался в разговоры и давно привык к тому, что жена решает все. И что бы он там ни думал, это не имело никакого значения.
Валентина Сергеевна изумленно смотрела на свою подругу, удивляясь ее властности. Такой она Веру не знала.
Валерия посмотрела на уткнувшегося в тарелку Эдика, на его опущенные плечи, и ей стало жаль его. И Лера даже почувствовала себя виноватой — она хочет освободиться от этой семьи, и она сделает задуманное, но вот Эдик… Ему-то никогда этого не сделать! Хотя… Лера дотронулась до руки приунывшего мужа и улыбнулась ему — ничего, она попробует помочь Эдику освободиться от неусыпного внимания матери, попробует научить его быть самостоятельным.
Да, этот год нужен. Нужен, потому что нельзя просто так все бросить. И каким бы ни был Эдик, она согласилась выйти за него замуж, и теперь расстаться нужно так, чтобы потом не чувствовать себя человеком, который без оглядки сжигает мосты, не думая о последствиях своих поступков.
Солнечные декабрьские дни не приносили Игорю Вавилову радости. Он не видел ни яркого солнышка, ни голубого неба, ни серебристо искрящегося снега. Он видел только свой кабинет, видел документы, с которыми работал. И еще Игорь видел умирающую жену.
Несмотря на то что операция прошла успешно и врачи прочили Светлане целый год жизни вместо обещанных ранее семи месяцев, она умирала. Умирала дома.
Их квартира превратилась в больницу — запах лекарств, постоянное присутствие медсестер, и Светлана, лежащая под капельницей. Все желания больной исполнялись. А желала она лишь одного — Светлана хотела, чтобы близкие были возле нее. Особенно она ждала возвращений Игоря из автосалона. Она старалась не отпускать от себя мужа ни на минуту, он даже обедал и ужинал возле нее.
Супруги проводили вместе столько времени, сколько не проводили никогда раньше. И почти всегда разговаривали… Всегда, когда у Светланы хватало на разговоры сил. Они вспоминали о счастливых днях, проведенных вместе еще в школьные годы, вспоминали свою красивую свадьбу, вспоминали путешествия… Игорь пытался говорить о планах на будущее, пытался не дать потухнуть искре жизни, едва теплящейся в Светлане. Но все было бесполезно.
— Игорь, перестань, — пресекала все его попытки Светлана. — Я же говорила тебе, что умру в этом году!
— Свет, прекрати!
— Да, я не хочу уходить в следующем году, я боюсь трех девяток! Они могут обернуться шестерками и помешать мне соединиться с моей звездой. Я умру в декабре, и ничто и никто мне не сможет помешать! Потому что три девятки могут не дать мне получить прощение…
Светлана плакала, перечисляя все свои прегрешения, а Игорь успокаивал ее и находил оправдание всем ее поступкам, в которых она раскаивалась.
— Нельзя оправдывать любовью те ужасные вещи, которые я делала.
— Твоя страсть была слишком сильна, поэтому…
— Да, Игорь. — Светлана сжимала руку мужа. — Я очень люблю тебя, может быть, моя любовь была эгоистична, и поэтому мы не были по-настоящему счастливы, но теперь… Я все осознала и желаю тебе счастья! Я постараюсь, пройдя все круги небесного дома, стать хранительницей твоего счастья. А ты постарайся пережить эти три девятки, этот год будет непростым!
— Я постараюсь, Свет…
Игорь терялся в догадках — все, что говорила Светлана, то ли было результатом больного воображения, то ли действительно пророчеством.
— Я постараюсь…
А поддерживали Игоря в этот сложный период лишь мысли и думы о Валерии. Он старался быть сильным вдвойне — Игорь знал, что Лере требуется его поддержка. И искренне надеялся, что его любовь придаст ей сил. А силы были ей очень нужны, ведь уже пришел декабрь и, значит, муж Валерии наверняка вернулся из армии.
— Ты сейчас с ним… И он… — Игорь обхватывал голову руками, он будто пытался выдавить из себя мучившие его мысли. — Ты любишь меня, поэтому все, что сейчас происходит с нами, не напрасно. И я люблю тебя, Лерочка! Осталось еще немножечко…
Глава 17
Декабрь подходил к концу, а это означало, что треть пути до долины счастья пройдена.
И казалось, что все вокруг радуется этому. По крайней мере Лере так казалось. Хотя она и знала, что все дело в новогодних праздниках. Совсем скоро, через несколько дней, наступит год, который принесет Лере долгожданную встречу с Игорем, с ее любимым.
За несколько дней до праздника Валерия с Катериной совершили вояж по магазинам: приобретать подарки так здорово! Подруги потратили почти целый день на эту предпраздничную прогулку и были счастливы: они выбирали подарки близким, советовались друг с другом. Весело болтали, отдыхая в кафе. А потом снова отправлялись в путь от витрины к витрине.
До своего дома Катя с Лерой добрались, когда торопливые зимние сумерки уже вовсю хозяйничали в Москве. Катерина вышла на своем четвертом этаже, а Валерия поехала выше. Лера улыбалась, она была довольна сегодняшним днем: пообщавшись с подругой и повеселившись, она чувствовала, что отдохнула и счастлива. Счастлива хотя бы ненадолго…
Действительно, ненадолго: в прихожей Леру встретил суровый взгляд бабушки.
— В чем дело? — сердито поинтересовалась Валентина Сергеевна. — Почему ты пришла сюда?
— Мы с Катей ездили за подарками к Новому году, вот я и приехала. — Валерия старалась не показать, насколько прием, оказанный бабушкой, расстроил ее. — Мы же будем праздновать здесь!
— Я надеюсь, ты вернешься сегодня к мужу? — Валентина Сергеевна не приветствовала частые приезды внучки домой, она хотела, чтобы Лера как можно быстрее привыкла жить в доме мужа. — Ты поедешь к Эдуарду?
— Не знаю. — Лера прошла в большую комнату и принялась укладывать подарки в мебельную стенку.
Валентина Сергеевна продолжала грозно смотреть на внучку, но вдруг губ ее невольно коснулась улыбка — точно так же и на эту же полку складывала подарки Лерина мама. А Лера так была на нее похожа!
Увидев, что бабушка немного смягчилась, Валерия решила показать ей одну из своих покупок. Она достала из сумочки узкий бархатный футлярчик и протянула ей:
— Бабуль, оцени!
Валентина Сергеевна открыла крышечку и, посмотрев на покупку внучки, одобрительно кивнула. Женщине понравилась лежащая на темно-синем бархате плоская золотая цепочка с небольшим ажурным крестиком.
— Это Вере? — Она подумала, что украшение предназначено для свекрови.
— Нет. — Валерия вынула цепочку, и гордый металл ярко блеснул, отражая свет ламп. — Это я купила в подарок ленинградской бабушке.
После ссоры, произошедшей после гибели Марины, ленинградские бабушка и дедушка ограничивались лишь отправлением открыток с поздравлениями. Открытки от них приходили раз в год, ко дню рождения Леры. Валерия же поздравляла своих ленинградских родственников с каждым праздником, а к шестидесятилетию дедушки послала в Питер подарок: курительную трубку. Дед коллекционировал трубки, и Лера купила неплохой экземпляр — дедушка даже прислал ей письмо с благодарностью. А вот теперь она собиралась сделать подарок и для бабушки: близился ее юбилей.
— Могли бы и позвонить хоть разочек, — хмыкнула Валентина Сергеевна, которая была не против подарков для родителей Марины. Она не одобряла их молчание, считая, что единственная открытка в год — это недостаточно для внучки. — Ты же у них одна! И можно гордость свою давно спрятать в чулан и позвонить. Ведь ты правильно им ответила тогда: твой дом здесь!
