Николас Эванс - Перевал
В свою очередь она рассказала ему о том, что выросла в Бедфорде. При упоминании об этом у него комично вытянулось лицо, как будто теперь он точно знал, с кем имеет дело. Сара старалась избегать разговоров о деньгах, связях и привилегированного положения. С другой стороны, он ведь знал, где она учится, значит, должен был правильно настроиться.
Она ни разу не встречала парня, который бы так хорошо умел слушать. Когда они случайно вышли к месту, где он оставил машину, то увидели, что выезд заблокирован. К тому времени когда они могли двинуться в путь, забрезжил рассвет. Чувствуя голод, они подъехали к стоянке для грузовиков и заказали себе яичницу с беконом.
Это была лучшая ночь в жизни Сары. Когда она прощалась с Бенджамином и он торопливо чмокнул ее в щеку, спеша забрать своих друзей, она почти наверняка знала, что этот мужчина станет ее мужем и отцом ее детей.
Эта уверенность могла показаться не только странной, но и абсурдной. Всем была известна расхожая шутка о том, зачем родители отправляют своих дочерей учиться в Велсли. Чтобы стать «госпожой Высокий Статус». Предполагалось, что выгодной партией для девушки может стать, по меньшей мере, богатенький студент Гарварда, а не сын хозяина магазина в Канзасе, который закончил университет, как выразился бы отец Сары, в глухой провинции. Более того, ей было всего двадцать лет, и она все еще оставалась девственницей. Наверное, единственной в колледже, как она сама иногда думала. На дворе стояла середина семидесятых, когда изобрели противозачаточные таблетки, и еще не наступило время «чумы XX века», поэтому все вели себя как кролики. Все, кроме Сары Дейвенпорт.
Не то чтобы она испытывала недостаток предложений, была высокомерной или слишком робкой. Нет, она не могла сказать, что ей эта тема неинтересна. Сара знала, что кто-то мог посмеяться над ней, как, например, ее соседка по комнате Айрис, которая считала ее не в своем уме. Они родились в одно время, в сентябре, и Айрис постоянно напоминала, что, будучи на пять дней старше Сары, она имеет право высказывать советы подруге, а той стоит к ним прислушиваться. Айрис была единственной, с кем Сара могла обсуждать столь интимные вопросы. Сама Айрис родилась в Питтсбурге, где, по ее утверждению, никто не терял девственности позже шестнадцати лет.
— Просто избавься от нее, подруга, а там посмотришь, как действовать дальше.
Но Сара придавала этому больше значения, чем остальные. Она понимала, что это звучит старомодно, но ей хотелось пройти жизненный путь с любимым мужчиной. Любимый в ее сознании ассоциировался с первым. У нее были молодые люди, с которыми она позволяла себе некоторые вольности, но никогда не шла до конца. Одновременно Сара испытывала странность своего положения, тем более что вокруг нее начали перешептываться. Она точно знала, что один маленький зануда, с которым она некоторое время встречалась, обозвал ее потом «секс-динамо». Айрис успокоила Сару тем, что слышала, будто у этого подлеца и «динамить-то» было нечего. Но все равно Сара была охвачена беспокойством.
Если бы Бенджамин предложил заняться любовью на заднем сиденье своего автомобиля, даже в тот первый вечер, то она бы без раздумий согласилась. Однако за долгих пять месяцев они и близко не подошли к заветной черте.
Они разговаривали минимум раз в неделю по телефону, а потом несколько раз встречались в Нью-Йорке, чтобы посетить вместе художественную галерею или выставку, после чего вместе обедали и неизменно обменивались невинным поцелуем в щеку при прощании. Сара уже начала думать, что он питает к ней дружеские чувства, а в Сиракьюсе или дома в Канзасе у него есть девушка. Но в это самое время Бенджамин вдруг появился без предупреждения в День святого Валентина с огромным букетом кроваво-красных цветов, чтобы признаться ей в любви.
Правда, позже она выяснила, что Бенджамин особо не рисковал, потому что тайно позвонил до этого Айрис, осведомившись, нет ли у Сары никаких планов и насколько он станет желанным гостем.
В то лето он нашел себе работу в какой-то архитектурной фирме в Ист-Сайде, где ему позволялось отвечать на телефонные звонки и готовить кофе. Используя деловые связи отца, Саре тоже удалось получить место в компании, которая монтировала рекламные ролики на телевидении. Никому из них не платили приличной зарплаты, но, благодаря щедрому денежному содержанию Сары, молодые люди не ощущали финансовых трудностей. В то время они были слишком поглощены узнаванием друг друга.
Один друг Бена уехал во Флоренцию и оставил ему свою квартиру, похожую на двухкомнатный обувной коробок, которая располагалась на пересечении 93-й улицы и Амстердама. Лето было одним из самых жарких, как утверждали синоптики. В квартире не было и намека на кондиционер. Тротуары, казалось, плавились от жары, и приблизительно то же самое творилось внутри домов.
Судя по уверенной манере поведения Бена, Сара не сомневалась, что он очень опытен в обращении с женским полом. Однако их первые опыты показали, что он такой же новичок в этом деле, как и она. Прошло некоторое время, прежде чем они разговорились на столь интимную тему. Сара не могла понять, почему все так много об этом говорят. И хотя она не могла насытить вечно алчущего ее тела Бенджамина, она все же испытала некоторое облегчение, освободившись от груза ее непохожести на других. Сара запомнила те лихорадочно жаркие ночи, когда окна всегда были широко распахнуты и до них доносился шум улицы.
В начале июля Сара решила, что пришло время познакомить Бенджамина с ее родителями, поэтому пригласила его на выходные в Бедфорд. Родители Сары уже знали о существовании некоего молодого человека и были весьма заинтригованы. Они, конечно, и понятия не имели, что постоянные отъезды их дочери в город и ночевки у подруги на самом деле связаны именно с ним. Сара рассказала Бенджамину о своих родителях и увидела, что настроила его на несколько скептический лад. Он специально подстригся по такому случаю, что было воспринято Сарой как проявление преданности. Он даже поменял стиль одежды, хотя и не стал цеплять на себя галстук. Это, кстати, не имело особого значения, потому что позже Сара краем уха услышала, что ее мать описывает Бенджамина как «очаровательного, но несколько богемного».
Отец Сары старался тщательно скрыть свое пренебрежение по отношению ко всем университетам, которые не входят в десятку самых престижных. Он проявлял несколько наигранный энтузиазм, когда говорил о колледже Канзаса, который закончил Бенджамин до поступления в университет в Сиракьюсе. Обед больше напоминал собеседование о приеме на работу. Ее отец знал столько же об архитектуре, сколько Бенджамин о корпоративном финансировании, но, судя по всему, Джордж выполнил большое домашнее задание. Пока Сара и ее мать ели, сохраняя молчание, отец устроил бедняге Бену настоящий перекрестный допрос о Вернере Селинмане, профессоре из Гарварда, с приездом которого ситуация в Сиракьюсе должна измениться. К счастью, Бенджамин владел темой и сдал экзамен на «отлично». Правда, молодой человек несколько испортил благоприятное впечатление, когда ранним утром выходил на цыпочках из комнаты Сары и столкнулся с ее матерью. Но ему снова удалось восстановить свою репутацию, позволив будущему тестю на следующий день в первый раз разбить себя наголову на теннисном корте.
В воскресенье к ним присоединились две супружеские пары, жившие неподалеку. Они привезли с собой детей, которые немедленно подружились с Бенджамином и вели себя так, словно были знакомы с ним всю жизнь. Они не оставляли его в покое ни на минуту. Он немного дразнил их, весело дурачился, и они все время хохотали. Многим мужчинам его возраста это бы удалось, но Сару поразило, что при этом Бенджамин нашел с детьми общий язык. Он говорил с ними о серьезных вещах на равных, без оттенка панибратства или взрослой снисходительности. Ее мать заметила пристальный взгляд Сары и с пониманием улыбнулась.
Они сыграли роскошную свадьбу летом в Бедфорде, сразу после того как Сара закончила учебу. Ни разу — ни в течение предшествовавших месяцев встреч, ни после замужества — она не изменила своего мнения о Бенджамине. Ей нравилось в нем все. Он был мягким, остроумным, щедрым, с участием относился к ее проблемам и всегда искал понимания, прислушиваясь к ее мнению. Ей нравилось, как он с чашкой чая в руках садился возле нее и с готовностью выслушивал все, что она хотела ему рассказать. Он никогда не навязывал ей свои советы, потому что уважал ее самостоятельность. Еще ее поражало его страстное отношение к своей работе. Она была убеждена, что, будь в мире справедливость, Бенджамин достиг бы невероятного успеха.
Их интересы не во всем совпадали, но они оба были открыты новому. Он почти не читал художественной литературы, но вскоре, благодаря ей, увлекся романами, с удовольствием читая Джейн Остин, Генри Джеймса, Апдайка, Беллоу. Она ввела его в мир классической музыки. На какое-то время Бенджамин стал просто одержим Моцартом. Сара не могла забыть, как у него по щекам струились слезы, когда они были в «Метрополитен-опера». Он в свою очередь водил ее на показы фильмов каких-то неизвестных авангардных европейских режиссеров, таких, как Герцог и Фасбиндер, о которых она ничего не слышала. С ним она спускалась в какие-то немыслимые подвалы, чтобы послушать панк-музыкантов.
