Юлия Нет - Рядом (СИ)
Я не слушал. Я смотрел на маленький стеклянный пузырёк, еле видный среди бумажных завалов на столе. В нём, переливаясь янтарными красками, находилась жидкость, убившая человека, ставшего мне таким близким и родным. Несколько миллилитров смерти. Я не мог понять своих противоречивых чувств, но точно знал, что испытываю к нему ненависть, как к одушевленному предмету.
Тем временем детектив сухо и буднично рассказывал о том, как долго полиция пыталась найти Хасана, совершившего множество преступлений. И как рады они были тому, что неожиданный звонок вывел их на него, приписав ему очередной грех. Мне хотелось возразить ему, сказав, что это совершенно не их заслуга, но вступать в споры уже не было сил. Сейчас меня волновало лишь то, что человек, заслуживающий тысячи смертей, лежит где-то в чистой сухой постели, окруженный заботой медицинского персонала.
Кабинет полицейского был переполнен табачным дымом и его нудным голосом, зачитывающим мне протоколы.. И мне было трудно понять, отчего именно так кружится голова. Казалось, что так плохо физически мне не было с того дня, как я очнулся на больничной койке. Я почти не разбирал слов в его речи, лишь монотонный гул его голоса неприятными нотами звучал на фоне пульсирующей болью правды. Я подписал кучу документов, даже не вчитываясь в их суть. Мой взгляд лишь выхватывал из строк слова полицейской хроники: «…извлечено тело пострадавшей…», «…смерть в результате применения сильнодействующего препарата…», «… по результатам вскрытия…», «…множественные поражения…». Буквы двоились и расплывались, будто мой мозг пытался защититься от ранящих меня слов, а я в тот момент думал лишь о том, что должна была испытать её мать, выносившая Еву под сердцем и спустя годы читающая выбитую на бумаге хронику её смерти.
— Что с ним будет дальше?
— Не знаю… Честно говоря, мне не особо интересно. Мы поймали его. В ближайшие дни я планирую взять с него показания в больнице, когда разрешат врачи. Потом передадим его суду, а дальше он – их проблема. Скорее всего, его направят в психиатрическую клинику и дело закроют.
— А как же наказание? Он просто проведёт свою жизнь в психушке. Живой, сытый, среди людей? Из-за него погибла ни в чём не виновная девушка, и он даже не заплатит за это? Вы должны посадить его!
— Что вы от меня хотите? Чтобы я его убил? - он с вызовом смотрел на меня. – Вас спасли. А убитая им девчонка - не ваша проблема! Она вам вообще никто. Вы – лишь свидетель по её делу. Успокойтесь, и живите дальше.
— Не вам судить, кто она мне! И не вам давать мне советы о том, как жить дальше! – я просто кипел от злости. - Я всего лишь хочу, чтобы он получил своё! Разве это много за то, что он сделал?
С минуту мой собеседник сидел молча. Не было понятно, стало ли ему хоть немного стыдно за свои слова, или он просто был ошеломлён моей яростью, но лицо его стало чуть мягче.
— Поверьте мне, то, в каком он состоянии, будет лучшим наказанием для него, чем тюремное заключение.
— Вы можете мне сказать, где он сейчас?
Страж закона тяжело вздохнул.
— Зачем вам это? Вы не боитесь наделать глупостей, от которых потом будете страдать?
— Вы полагаете, что сейчас я не страдаю?
Он долго молчал, не зная, что ответить мне, и старательно пряча глаза от моего напряженного взгляда. Я знал, что вряд ли получу от него ответы, в конце концов – это тайна следствия, но не попытаться я не мог.
На столе визгливо зазвонил телефон, выдернув меня из транса тревожного ожидания. Мне показалось, что я услышал напротив себя вздох облегчения от того, что внезапный звонок давал моему собеседнику несколько минут отдыха от неприятного ему разговору. Детектив, извинившись, взял трубку и отошёл к окну.
- Кисуля, я слушаю тебя! – его негромкий голос был приторно сладким и таким отличающимся от недавнего сухого тона, что мне стало не по себе. – Даааа! …. Конечно, я буду вовремя!..... А что ты хочешь, бесстыдница? …
Он захихикал, наигранно и скабрёзно, саданув этим звуком меня в самые глубины сознания. Меня стало подташнивать. Осознание того, что его не волнует моё состояние, что он не собирается щадить моих чувств, что жизнь вокруг течёт бурным потоком со всеми своими радостями, шалостями, пошлостями и наслаждениями, было болезненным и неприятным. Я не ждал сочувствия со всех сторон, но, тем не менее, было очень страшно знать о том, что всем вокруг наплевать.
Я смотрел в спину хихикающего и жеманничающего следователя, понимая, что в этот момент его совершенно не заботит моё присутствие. С проворностью пронырливого вора я схватил со стола то, что, как мне казалось, могло бы излечить мою душу или, по крайней мере, притупить мою боль – маленький стеклянный пузырёк, сверкающий огнём.
Я уже закрывал дверь кабинета, когда расслышал голос из его глубин:
— Подождите минуточку, мы не договорили с вами…
Я прибавил шаг. Твёрдая уверенность в том, как пройдут несколько последующих дней, придавала мне сил. Я выслежу Хасана, чего бы мне ни стоило. Следователь выведет меня к нему. Впервые за несколько дней у меня появился смысл жизни.
***
Липкий мокрый снег покрывал мои плечи. Я полностью промок, но почти не ощущал холода. Лишь только нервное возбуждение от того, что теперь владел информацией. Наконец, козырь был в моих руках. И меня совсем не волновали те три дня, которые в голоде и холоде я провёл, прячась в укрытии деревьев, у отделения полиции. Зато теперь я стоял, глядя на череду жёлтых одинаковых окон казённого здания, за одним из которых находился человек, сломавший мою жизнь.
Полночи, лёжа на полу, я набирал в шприц жидкость из ампулы и спускал её обратно, наблюдая в лунном свете, как играют пузырьки воздуха в ней. Почему-то от этого я испытывал странное садистское удовольствие. Под моей щекой лежала подушка Евы, и пусть сейчас она почти утеряла привычные запахи, впитав в себя мой собственный, близость её успокаивала меня. Она отождествлялась для меня с Евой. Иногда до такой степени, что я начинал разговаривать с ней, делясь самым сокровенным.
— Скоро я буду с тобой. Буду рядом… У меня осталось несколько важных дел. Подожди ещё немножко, и я приду, обещаю. Всего несколько дней…
Я шептал слова прямо в радужную подушку. Но в моей голове болезненно звучала фраза следователя « Она вам никто…». Неужели я и вправду слишком много беру на себя? Неужели можно было за неполных три месяца так привязаться к человеку и ждать от него того же? Может быть, я придумал всё это – наши чувства, нашу душевную близость? Выдал желаемое за действительное, а теперь плоды моего воображения не дают мне жить.
Я раз за разом задавал себе вопросы в надежде разобраться в собственных мыслях, но каждый раз сердце моё больно сжималось от воспоминаний. Нет, это не могло быть просто моими фантазиями – я любил её! Я люблю её! До сих пор. Что бы там не говорил чёртов детектив. И я не просто потерял её – я потерял себя.
Ещё никогда для меня ночь не тянулась так долго. Я знал, что именно сегодня сон мне необходим, как никогда. Мне будут нужны силы. Но предвкушение завтрашнего дня не давало мне расслабиться ни на минуту. Когда же я, наконец, смог уснуть, сон мой был тревожным и поверхностным.
А утром я проснулся от скрежета ключа в замочной скважине. Несколько секунд я не мог понять, реален ли этот звук, не является ли он плодом моего больного воображения, до сих пор в страхе хранившего его в памяти. Но последующий за ним скрип двери вмиг развеял мои сомнения. Я резко сел на своём «пристанище» не полу, ощутив головокружение и проступившую по телу влагу.
Несколько минут в квартире было абсолютно тихо, видимо, мой незваный гость, увидев следы моего пребывания, так же, как и я, находился в шоке. А потом из прихожей послышались лёгкие осторожные шаги. Я напрягся.
В следующую минуту я уже видел её, стоящую в дверном проёме комнаты.
— Макс!!!????
Лицо Кристины было искажено ужасом, а звук моего имени произнесён на таких душераздирающих нотах, будто перед ней на полу сидел сам дьявол. Она в панике прикрывала своё лицо ладонями, то шагая ко мне, то отступая назад, не решаясь подойти. Конечно, она всегда была артисткой, способной для достижения своих целей сыграть любую эмоцию для благодарного зрителя, но сейчас она не играла. Я действительно поверг её в шок…
— Я тоже рад тебя видеть.
Глядя снизу вверх, я рассматривал женщину, которую когда-то, как мне казалось, любил. Изменилась ли она, или просто я отвык, но сейчас она мне казалась чужой и незнакомой. Всё, что было раньше, казалось невероятно далёким. Казалось другой жизнью, не моей.
Её по-кошачьи зелёные глаза, утратили свой некогда хищный огонь. Взгляд был напуганным и потухшим, с серыми тенями под глазами. Тёмные волосы были собраны в обычный хвост. А надетая на ней полуспортивная одежда была слишком далека от прежних изысканных нарядов. Но даже не это поразило меня. Я не мог оторвать взгляда от её живота. Свободный свитер не обтягивал её стройную фигуру, но всё равно я не мог не видеть очевидного. Она ждёт ребёнка…
