Сьюзен Льюис - Западня
Глава 9
На Центральном вокзале Флоренции Дейдру никто не встретил. Майское солнце припекало как раз в меру, поэтому она решила пройтись пешком, чтобы вновь насладиться самым любимым городом на свете.
Когда Дейдра добралась до здания на левом берегу Арно, ставни были закрыты. Как глаза, подумала она, всматриваясь в балкон со стальными ажурными перилами и цветущей в горшках геранью. Она открыла дверь парадного своим ключом и поднялась по пыльной каменной лестнице на третий этаж. Квартира встретила ее полумраком и спертым воздухом. Дейдра открыла окно и выглянула, чтобы полюбоваться видом на реку. В квартиру вместе с потоком золотых солнечных лучей ворвался неумолкающий гомон флорентийских улиц. Это бесспорно была квартира художника. На губах Дейдры появилась снисходительно-гордая улыбка. Большая часть картин была ей незнакома, но она узнавала отдельные детали, взятые у Беллини, Джорджоне, Карпаччо и других мастеров Возрождения. Здесь же висели эскизы, выполненные углем или карандашом; по запаху она догадалась, что недавно он работал темперой.
В спальне было пусто; кровать не разобрана. Дейдра вздохнула. Как бы не прождать напрасно.
Он приехал в полдень следующего дня. Дейдра была в ванной — стирала его одежду и вывешивала за окном для просушки.
— Ах, cara[5]. Ты заботишься обо мне, а я забыл о твоем приезде.
— Где ты пропадал?
Он был небрит; изысканный черный костюм помят и осыпан мраморной крошкой.
— В мастерской. Было много работы. — Он коснулся ее подбородка и заглянул в глаза. — Понимаешь?
Конечно, она понимала.
— Должно быть, ты голоден. Сейчас приготовлю спагетти.
Он засмеялся.
— Я так соскучился, cara, может, сначала займемся любовью?
Потом, когда Серджио уснул, Дейдра долго любовалась его мускулистым телом. В сорок лет его красота стала еще более загадочной и неотразимой. И все так же разрывала ей сердце. Любить его всегда было больно, но это не шло ни в какое сравнение с возможной катастрофой, если бы она его потеряла. Семь лет назад Рой с Дарио познакомили их во Флоренции, но теперь ей не верилось, что было время, когда ее жизнь не была до краев заполнена любовью к этому человеку. Если бы Серджио позволил, она бы все бросила и поселилась с ним, но он воспротивился. Рой объяснил Дейдре, что Серджио Рамбальди — не такой, как другие, и если она хочет его удержать, нужно принимать его таким, какой есть. Вот его условия: никаких свадеб; они будут вместе не дольше трех недель подряд и не станут заводить детей. Он обещает верность, но любое давление с ее стороны чревато полным разрывом.
— Но он хоть любит меня? — взмолилась Дейдра.
Рой посмотрел куда-то мимо нее; она обернулась и увидела идущего к ним Серджио. Он протянул руки, и она ринулась в его объятия.
— Да, я люблю тебя, cara, но не могу позволить тебе встать между мной и моей работой.
Дейдра знала: за любовь нужно платить. Ей предстояло заплатить высокую цену, но она так любила его, что согласилась.
Серджио еще спал. Дейдра встала и пошла готовить спагетти. Потом разбудила его и поставила поднос прямо на кровать. Пока он ел, она сидела рядом, вытирала ему салфеткой губы и смеялась, когда он морщился.
— У тебя хорошее настроение, — заметил Серджио. — Да.
— Из-за Мадлен?
— Ты знаешь о Мадлен?
— Дарио рассказал мне.
Дейдра подперла ладонью подбородок.
— Я счастлива. Потому что люблю, потому что я с тобой.
— Надолго приехала?
— Навсегда, если позволишь.
Он помрачнел, и она в ту же секунду поняла свою ошибку.
— Мне через несколько дней на работу.
Отставив тарелку, он наклонился и провел руками по ее роскошной гриве.
— Расскажи мне о Мадлен.
Беспокойные темные глаза прожигали Дейдру насквозь, проникали в потаенные уголки ее души.
Она поперхнулась воздухом и откинулась на спину, не в силах выдерживать этот пристальный взгляд. Нужно притвориться спокойной. Серджио встал. Она изо всех сил старалась не смотреть на его могучие плечи и стройные мускулистые ноги.
Вернувшись, Серджио стал делать наброски, а Дейдра сидела рядом и рассказывала о Мадлен.
Эпизод с раздеванием его рассмешил; на душе у Дейдры потеплело.
— Она просто чудо! Встретив ее на улице, ты не обратишь на нее внимания: подумаешь, стандартная красотка! Хотя нет. В ней есть что-то такое, что побуждает взглянуть еще раз. Она ленива, напыщенна — и прямо-таки расцветает от чужого восхищения. При этом у нее такой вид, будто ее безмерно удивляет, что вы только сейчас оценили ее неизъяснимую прелесть. Впервые встречаю девушку, которая бы так упивалась сознанием своей красоты.
Заметив, что Серджио слушает вполуха, она сделала паузу. Погладила его ногу. Он не шевельнулся: работа захватила его целиком.
— В то же время Мадлен действительно не похожа на других. Трудно сказать, в чем тут дело, но бывает, сексуальность прямо-таки сочится у нее изо всех пор. И взгляд… Даже на меня подействовало. — Она начала массировать ему икры. — Если бы не этот взгляд, ее можно было бы упрекнуть в вульгарности. Вообще-то она и впрямь вульгарна, но мы над этим работаем. Я еще не решила, переделывать ли ее выговор: деревня деревней! Конечно, это не имело бы значения, обладай она хоть капелькой ума. Но, на ее несчастье, — и к счастью для меня — этого нет и в помине.
— Почему «к счастью для тебя», cara?
— Мадлен платит нам, чтобы мы вознесли ее на вершину славы! Она бы и так прославилась, но деньги упрощают дело. Не так-то просто — убедить редакторов эротических журналов в последнюю минуту заменить разворот или обложку — но деньги Мадлен окупятся сторицей. Рой полагает, если все хорошенько рассчитать, к лету — самое позднее к концу этого года — Мадлен будет пользоваться мировой славой.
Серджио перестал рисовать и откинул голову, любуясь своей работой.
— Для тебя это будет большим достижением. Я прав?
— Да.
Карандаш снова забегал по листу бумаги. Дейдра зевнула.
— Вот кого я не до конца раскусила, так это ее возлюбленного. Мы навели справки — хотели установить происхождение богатства Мадлен, — и оказалось, что я его знаю. Вернее, мои родные знали его родных лет пятнадцать — двадцать назад. Если не ошибаюсь, имел место какой-то скандал из-за гибели его родителей, но благодаря деньгам его быстро замяли. Не помню, в чем там было дело. Так или иначе, в юном возрасте он унаследовал огромное состояние, включая то, что оставила тетка. Теперь он стоит несколько миллионов. И вот что интересно: он не тратит эти деньги — только на поддержание поместий. И все — даже проценты не берет. Так что нельзя сказать, будто он ее содержит. Скорее наоборот. Он писатель.
— Недурно для ее имиджа.
— Да, если бы он печатался. Я поручила это Рою. Мы ухитрились вставить их обоих в колонку светской хроники, и, откровенно говоря, я жду, что он произведет не меньший фурор, чем сама Мадлен. Если бы я была на десять лет моложе и не любила тебя, Пол О’Коннелл мог бы заставить мой пульс биться чаще.
Рука Серджио дрогнула; он смазал лик Мадонны.
— Как, ты сказала, его зовут?
Дейдра перевернулась на живот и весело заболтала ногами в воздухе.
— Пол О’Коннелл. А что? Только не говори, что ревнуешь: все равно не поверю.
Из-за опущенных век она не видела глаз Серджио, но обратила внимание, что у него дрожат руки.
— Серджио?
Наконец он поднял лицо — не лицо, а красивую маску. Глаза помутились. Из него как будто ушла жизнь.
— Серджио! — выдохнула она, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
Он встал с кровати; Дейдра на расстоянии ощутила, как напряжено его тело.
— Пойду приму душ, а потом прогуляемся по солнышку.
— Серджио!
Почувствовав ее тревогу, он как будто смягчился. Зловещая аура начала таять.
— Тебя огорчает моя ревность? Да, я ревнив, но, конечно, не имею на это никакого права. Ты так соблазнительна с распущенными волосами, так желанна! Похожа на Пандору Росетти. Такой я представляю тебя в разлуке.
Дейдра протянула к нему руки; ей стало легче дышать. Давно уже Серджио не представал перед ней таким непостижимым. Шестое чувство подсказало ей, что нельзя ни о чем спрашивать. Она расслабилась в его объятиях.
Они пробыли вместе три дня, больше ни разу не упомянув о Мадлен и Поле — вплоть до того момента, когда он привез ее на вокзал. Отойдя от кассы, Дейдра не выдержала:
— Серджио, ты знаешь Пола О’Коннелла?
— Кого?
— Пола, возлюбленного Мадлен.
— Откуда, cara?
— Не знаю. Просто на тебя так подействовало его имя. В этом было что-то странное.
— Да? Не помню. Ты же знаешь нас, художников. Все мы со странностями.
— Да.
Она радостно ответила на его поцелуй. И только в поезде, мчавшем ее в аэропорт в Пизе, отдала себе отчет в том, что Серджио не подтвердил и не опроверг прямо, что знает Пола.
