Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях
Море немного утихло. Выпрямившись во весь рост, Клов посмотрела в ту сторону, где находились ее муж и свекровь, проверяя, выжили ли они.
Выжили. Джарум и его мать стояли всего лишь в ста ярдах от нее. Но эти сто ярдов теперь заливало море.
— Не бойся, я иду за тобой, — крикнул Джарум.
Он вошел в бурлящую воду и побрел через коварный поток. Вскоре ему пришлось пуститься вплавь. К сожалению, жители Сибири с морем не очень дружны, и Джарум, даром что был мускулист и силен, не знал, как бороться с образующими водовороты ледяными течениями двух слившихся океанов. Он предпринял несколько попыток, едва не утонул, и в итоге его вновь выбросило на сибирский берег.
Клов заплакала, но мама, как ни странно, молчала. Она расчесывала волосы, пытаясь привести себя в порядок.
— Я отдохну чуть-чуть, отдышусь, подумаю, как быть, — только и успел крикнуть Джарум перед тем, как на перешеек вновь хлынули тяжелые волны.
Миновал полдень. Прибывающая вода отогнала их друг от друга уже на двести ярдов. Джарум еще раз попытался доплыть до жены. Не удалось. Они понимали, что через несколько часов начнут сгущаться сумерки. Нужно было принимать решение. Если они останутся ночевать на перешейке, то непременно погибнут под новыми приливами моря. К тому же они потеряли все снаряжение и провизию. А без еды и крыши над головой они уж точно умрут. Выход один, всхлипывая, прокричал Джарум: Клов должна идти к новым землям, а он с мамой вернется в Сибирь. Дома он сколотит плот и поплывет за женой. Она должна его дождаться.
Клов была практичной женщиной. По ее лицу текли слезы, но она послала мужу воздушный поцелуй и сделала так, как он велел: отправилась на восток.
Мама была менее практична. Через десять минут пути она достала свой мешочек с красителями и, остановившись, принялась красить губы. Рассвирепевший Джарум вырвал мешочек у нее из рук и швырнул его в море.
Когда спустя три дня Джарум, нагруженный древесиной и веревками, вернулся на берег, пролив в ширину уже достигал целой мили. Не имея опыта мореходства, он не сумел справиться со встречными течениями. Его плот развалился. Убитый горем, он решил разбить лагерь на берегу и стал ждать у моря погоды: вдруг вода отступит так же быстро, как поднялась?
Его надежды не оправдались. Он прождал три недели, но расширяющийся пролив лишь оттеснял его все дальше в глубь суши. Страдая от голода и жажды, он пристально всматривался в противоположный берег, надеясь разглядеть вдалеке силуэт любимой жены.
Однажды ночью на Джарума напали дикие звери, но у него не было сил им противостоять. Его съели волки.
Клов долго ждала мужа, но вечно ждать она не могла. Ей надо было думать о ребенке, и она отправилась на юг, где солнце было теплее и можно было найти пропитание.
Мама Джарума, все еще привлекательная для своего возраста, нашла себе еще одного мужа, и его первым подарком ей был мешочек с красителем ее любимого оттенка.
20.
ЕСЛИ Б Я ПОДБРОСИЛ МАЛЫШКУ НА ПОЛСЕКУНДЫ РАНЬШЕ
Корк, Ирландия, 2007 г.
Я чуть не убил свою дочь Эми, когда ей было всего восемь месяцев. Это вышло случайно. Я тискал и щекотал ее, сидя с ней в кресле в гостиной. Потом встал и направился на кухню, весело подбрасывая дочку в воздух, как обычно. Она гукала и визжала от восторга.
При приближении к дверному проему я и не подумал остановиться. Подкинул дочь и лишь в следующую секунду сообразил, что над нами деревянный брус дверной рамы, закрепленный в бетонной балке. Хватать малышку было слишком поздно, и я беспомощно наблюдал, как ее головка исчезает из моего поля зрения…
Эми упала мне на руки. Целой и невредимой.
Моя жена одевалась на верхнем этаже, но ее сестра Дениз сидела в гостиной и видела все своими глазами. Мы с женой собирались в кино и попросили ее посидеть с нашей дочкой. Дениз испуганно охнула. Я же, сохраняя спокойствие, продолжал играть с Эми. Правда, более осторожно. И если честно, я почувствовал, как у меня взмокло под мышками. Внешне невозмутимый, я объяснил Дениз, как приготовить смесь для малышки. Разве что говорил чуть громче обычного. Но так, будто ничего не случилось.
Позже, сидя в кинотеатре, я прокручивал в голове леденящий кровь инцидент.
Несомненно…
1. Эми чудом избежала удара головой о дерево и бетон.
2. Я подбросил ее так, что она взлетела за дверным проемом.
Значит, когда я проходил через дверной проем…
1. Если б я подбросил ее на четверть секунды раньше…
…она лицом задела бы дверную раму. Разбила бы нос и лоб, возможно, подбородок. Кровь, плач, крик… Я бы жутко расстроился, не знал бы, куда глаза девать. Ведь виноват во всем был бы только я. Впрочем, через несколько дней Эми уже и не вспоминала бы о своем горе.
2. Если б я подбросил ее на полсекунды раньше…
…она бы сильно ударилась головой. Возможно, сломала бы нос. Или челюсть. Или у нее были бы выбиты те несколько зубов, которые стоили нам стольких бессонных ночей. Возможно, я размозжил бы ей череп. Возможно, она потеряла бы зрение или слух.
Или сломала бы шею, тогда паралич. Она никогда не смогла бы бегать, прыгать, скакать, резвиться, скользить, падать, смеяться. Возможно, ее умственное развитие навсегда остановилось бы на уровне восьмимесячного возраста. И она навсегда утратила бы радости полноценной жизни со всеми ее поисками и находками.
А мы с женой были бы вынуждены до конца своих дней мужественно переносить свое несчастье, изо дня в день, 24 часа в сутки, ухаживая за бедной, несчастной девочкой, которую впереди ждало бы долгое, но наполненное страданиями существование.
А может, она мгновенно скончалась бы от удара.
И это была бы моя вина. Только моя вина. Результат минутной глупости.
Моя жена проклинала бы меня на чем свет стоит. Она никогда не простила бы меня. И была бы права. И наш брак распался бы.
Через полчаса после начала фильма я уже подумывал о том, чтобы встать и уйти из кинотеатра. Случай с дочкой не выходил у меня из головы. Я был не в силах следить за развитием сюжета, не понимал, что происходит на экране. А вот моя жена, пребывавшая в счастливом неведении, смотрела фильм с интересом, даже смеялась в нужных местах. В темноте я стиснул ее руку, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попытался сосредоточиться на самом важном факте: мне крупно повезло. На самом деле ничего ужасного не произошло. Мой ребенок жив и здоров, моему браку ничто не угрожает.
Волна изнуряющей усталости накатила на меня, и я начал засыпать. В последние несколько секунд перед тем, как забыться сном, у меня в голове созрело два решения.
1. Никогда больше не подбрасывать Эми в воздух.
2. Через несколько месяцев взять этот фильм в пункте проката.
21.
ЗА ДВАДЦАТЬ ТРИ ДНЯ ДО ЭКЗАМЕНОВ
Слиго, Ирландия, май 2008 г.
Понедельник. Полдень. Я слышу голос отца. Он всего в трех футах от меня, за тонкой стенкой. Отец еще должен бы быть на работе, но пришел домой рано. Судя по его кряхтению и ритмичному постукиванию передней спинки кровати, он занимается сексом. Правда, не ясно с кем.
Почему же я сам дома, а не в школе? У меня более уважительная причина. Осталось чуть более трех недель до получения аттестата о среднем образовании. На этом этапе ходить в школу бессмысленно. Уроки лишь отвлекают от настоящей учебы. А мне нужно заниматься, желательно в одиночестве. Сидеть и штудировать свои записи, пытаясь запомнить их содержание. На выпускных экзаменах не важно, понимаю ли я зазубренную информацию. Главное — суметь грамотно изложить ее на листе бумаге.
Сегодня первый день моего нового 23-дневного графика, и, должен признать, начался он не очень-то энергично: я слишком долго раскачивался. Я планировал после завтрака отправиться в библиотеку и позаниматься там часов до трех. Вместо этого я вовсе не завтракал и все утро провел в постели, пытаясь учить лежа. Дохлый номер. Осилив несколько страниц, я почувствовал, что мои глаза закрываются. Это нормально, заверил я себя, я просто усваиваю полученную информацию. И заснул.
Разбудил меня стук захлопнувшейся дверцы автомобиля на заднем дворе. Странно, подумал я. Кто бы это мог быть? Родители на работе. Почтальон ездит на велосипеде. Я встал с постели, подошел к окну и приник к щели между шторами. Оказывается, приехал отец. Он как раз запирал машину. Но только его одного я и увидел.
— Подожди минутку, цыпка, — громким шепотом сказал он кому-то, кто уже стоял у черного хода под моим окном и находился вне поля моего зрения.
Я закрыл дверь своей комнаты и затаил дыхание. Отец и с ним еще кто-то вошли в дом. Я услышал, как они тихо переговариваются внизу в холле. Слов я не различал, но без труда определил пол человека, приехавшего с отцом. Потом, больше не заботясь об осторожности, они оба рванули вверх по лестнице. Галопом — иначе не скажешь. Бум-бум-бум — стучали его мягкие кожаные туфли. Цок-цок-цок — звенели ее каблучки. Хихикая, будто полоумные, они пронеслись мимо моей комнаты и влетели в спальню, едва не сорвав с петель дверь.
