Брайди Кларк - Светская львица за одну ночь
Дотти вежливо засмеялась.
— Что вы будете пить, душенька?
— Что есть.
— Есть все, — ответила Дотти.
Судя по рядам официантов с подносами, Люси поняла, что действительно здесь есть все.
— Тогда… ой… может быть, сингапурский слинг? — Она брякнула первое, что пришло в голову — напиток из множества компонентов под бумажным зонтиком, — но, судя по замешательству хозяйки, брякнула что-то не то.
— Сингапурский слинг? — Дотти нахмурилась. — Простите, но боюсь…
— А может быть, шампанское? — предложила Элоиза.
— Ой, да, шампанское лучше всего, — с облегчением произнесла Люси. — Я бы с удовольствием выпила, если у вас есть.
Она так волновалась, что начала делать элементарные ошибки. На всех светских мероприятиях принято пить шампанское! Неужели раут Нолы ничему ее не научил? Но Уайет не говорил ей, что именно полагается пить во время коктейлей перед ужином. Что еще он не потрудился ей объяснить?
— Конечно. Официант сейчас принесет. Простите, я на минуту отойду — там мэр со своей невестой. — И Дотти упорхнула.
— Мне здесь нечего делать, — Люси вдруг почувствовала, что больше ей не вынести. — Все на меня пялятся. Они такие изысканные. Так роскошно одеты. Так…
— А ты разве нет? — Элоиза незаметно повернула ее к большому старинному зеркалу, что висело на стене рядом с ними. — На тебя смотрят, потому что ты красавица. Но я знаю, каково тебе сейчас. Вид этого сборища слегка подавляет, но среди них есть и очень славные люди. Хотя бы Мими Резерфорд-Шоу. Она тебе понравится, я уверена.
Элоиза помахала рукой блондинке с необъятным бюстом в розовом платье “Эмилио Пуччи”. Мими была всеобщая любимица, Люси это сразу заметила, и вовсе не потому, что рядом с ней все женщины казались более стройными, — даже в этом чопорном окружении Мими искренне радовалась жизни.
— Привет, Эл! — Мими, переваливаясь, подошла к ним.
— Мими, я должна представить тебе мою подругу Люси.
— Да какая же вы красавица! — сказала Мими, целуя Люси. Уайет рассказал Люси вкратце о Мими, равно как и обо всех, с кем надо держать ухо востро. Мими была Гордая Красавица Юга, и чем дольше она жила в Нью-Йорке, тем явственнее становились ее южные интонации и выговор, так что сейчас многие уже с трудом ее понимали. — Очень рада с вами познакомиться. Откуда вы, деточка?
— Из Чикаго, — ответила Люси, холодея от страха. Она ненавидела лгать, тем более даме, которая так ласково приняла ее, но надо было играть свою роль. Таковы условия договора. — А вы, как я понимаю, южанка?
— Я из Атланты, родилась там и выросла. Но вышла замуж за янки, а у него уши вянут, когда мы заезжаем южнее Вирджинии.
— К нашей радости, — сказала Элоиза. — Знаешь, Люси, Мими создала замечательную общественную организацию, которая называется “Детям нужна любовь”. Может быть, ты заинтересуешься и примешь участие…
Люси не успела ответить, перед ней возник Уайет. На нем был темно-серый костюм, которого она никогда не видела, и сидел этот костюм так, будто Уайет в нем родился.
— Я уже столько времени пытаюсь привлечь ваше внимание! — сказал он.
— Добрый вечер, Уайет. Вы знакомы с Мими? — вежливо спросила Люси.
Уайет обернулся.
— Привет, Мимс. Джек здесь?
— Нет, он на очередном деловом ужине. За эту неделю второй раз! Скажу честно: я от души надеюсь, что у него интрижка. Если же нет, значит, он слишком много работает.
Мими умолкла, словно почувствовав, что интерес присутствующих неожиданно сместился. Люси тоже это почувствовала и оглянулась.
В гостиную впорхнула Корнелия Рокмен, всегда умевшая обставить свое появление максимально эффектно. Увидев свободное пространство в толпе, она встала там, слегка улыбаясь, будто ее сейчас начнут фотографировать. Что было более чем вероятно, учитывая ее неизменное присутствие на страницах светской хроники, которую Люси каждый день читала по требованию Уайета.
— Это Корнелия Рокмен, верно? — спросила она Элоизу шепотом. Люси узнала девушку, которая в тот дождливый вечер после позора на демонстрации коллекции Нолы Синклер Так нагло перехватила у нее такси. Ну и конечно Уайет снабдил ее исчерпывающими сведениями о королеве светской тусовки.
— Она самая. Уайет порвал с ней месяц назад. Не понимаю, почему Дотти ее сегодня пригласила.
Так она — бывшая девушка Уайета? Эту мелкую деталь Уайет опустил! Люси разглядывала Корнелию со смесью любопытства, зависти и профессионального интереса. Конечно, она была ослепительна. Она была домохозяйкой пятидесятых годов — очень богатой домохозяйкой, — и пришла в коктейльном платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела. Казалось, Кристиан Диор ненадолго воскрес специально для того, чтобы одеть ее и напомнить миру, что такое истинная женская красота. Как модельер, Люси не могла не восхищаться, с каким изяществом Корнелия носит свои наряды и как хорошо знает, что именно показывает достоинства ее хрупкой, но женственной фигуры. Корнелия ни с кем из гостей не встретилась взглядом, хотя большинство глаз были устремлены на нее. Она держалась так, будто ужин был устроен в ее честь.
А лицо Уайета между тем наливалось кровью, и Люси чувствовала, что весь он становится как натянутая струна, потому что Корнелия, благосклонно поздоровавшись с некоторыми из гостей, подошла к их маленькой компании. “Уайет!” — пропела она и нежно прижалась щекой сначала к одной его щеке, потом к другой. Люси как завороженная наблюдала за их встречей. Потрясающе красивая пара, глаз не оторвать. И эту женщину Уайет бросил? Характер у нее не ангельский, а сам он что, святой? У Корнелии было все — и красота, и светский лоск, она идеал, совершенство, и по ее-то образу Уайет и дрессирует ее, Люси.
— Рада тебя видеть, — сказала Корнелия.
— Зачем ты сегодня сюда прорвалась? — спросил он сквозь зубы.
— Потому что твоя мама меня пригласила, — спокойно проговорила она, играя огромным изумрудом, висевшим на длинной золотой цепочке. — Но если мое присутствие тебя смущает, я могу уйти.
— Не обольщайся, твое присутствие меня ничуть не трогает, — он взял себя в руки. — Люси, это Корнелия Рокмен. Корнелия, это Люси Эллис.
— Очень приятно, — сказала Корнелия, оглядывая Люси взглядом гепарда, увидевшего газель. Если она и узнала в Люси девушку, ловившую под дождем такси, то даже виду не подала.
— Я так рада познакомиться с вами! — сказала Люси, протягивая ей руку. — Я в восторге от вашего платья.
Корнелия поглядела на руку Люси, как будто та предлагала ей дохлую мышь. Потом приблизилась к ней и поцеловала, почти не прикасаясь, в обе щеки.
— Пойдем узнаем, что задумала мама, — сказал Уайет, схватив Люси за локоть, и потащил ее в другой конец гостиной.
Глава 15
Из заметок к книге Уайета:
“В начале XX века норвежский зоолог Торлейф Скелдеруп-Эббе описал систему социального доминирования у домашней птицы, известную как “очередность клева”. Он заметил, что подчиненные особи отказываются клевать, пока не наелись доминантные. Точно так же и в современном обществе хорошие манеры требуют, чтобы гости за столом ждали, когда хозяин возьмет в рот первый кусок, только после этого все остальные начинают есть. К сожалению, я не подумал, что надо рассказать об этом Л.”
Корнелия вынуждена была признать, что никогда еще столовая Дотти не выглядела столь изысканно, стол мягко освещали свечи в стоящих на зеленой скатерти высоких серебряных канделябрах. Но венцом всего был фамильный фарфоровый сервиз, по сравнению с которым все, что продавал Мартин Мейтсон — босс Фернанды — на аукционе “Кристи”, казалось чуть ли не расхожей посудой для кухни. Словом, обстановка для примирения с Уайетом после слишком уж затянувшейся ссоры была идеальной.
— По-моему, твоя мама что-то задумала, — кокетливо сказала Корнелия, когда оказалось, что они с Уайетом сидят рядом. Конечно, это она сама всего несколько минут назад переложила карточки гостей, проскользнув в столовую, пока там еще никого не было. Теперь эта так называемая Люси будет сидеть рядом с матерым занудой Максом Фейрчайлдом, а Уайет будет целиком принадлежать ей. Она не допустит, чтобы невесть откуда взявшаяся курица помешала ей загладить размолвку.
— Это ты переложила карточки, — сурово сказал Уайет.
— Переложила, ну и что? — проворковала Корнелия, слегка растерявшись, что он так легко разгадал ее уловку. — Нам надо поговорить. Это просто смешно, согласись. Люди не рвут отношения из-за пустяшного недоразумения.
— Сейчас не время и не место, — отрезал Уайет. Он повернулся к сидевшей справа от него Эстер Майклз, она была старинным другом их семьи и в семидесятые годы приложила немало усилий, чтобы вернуть Центральному парку цивилизованный вид. Пришлось Корнелии довольствоваться беседой с засушенным интеллектуалом Морганом Уэйром, экс-заместителем председателя то ли Федеральной резервной системы, то ли еще какой-то столь же скучной организации. Морган разглагольствовал о мрачных перспективах экономики, предрекая неизбежную катастрофу — видимо, никто не объяснил ему, что это не деловой ужин, а светский, — а Корнелия чувствовала теплоту тела сидящего рядом с ней Уайета. Ее охватил сладкий трепет, даже стальные шпильки ее туфель это почувствовали. Да, Уайет ее волнует, особенно когда делает вид, что отталкивает, она не станет отрицать. Она положила ногу на ногу и слегка, словно нечаянно, коснулась его ноги. Опять ее пронзил электрический разряд. Он отодвинул ногу.
