Мейв Бинчи - Рождественский подарок
— Да, но ведь это для нас фактически летние каникулы, — сказала Дженет, как бы оправдываясь.
Она всегда почему-то считала необходимым извиняться за то, что у учителей такие большие отпуска. Друзья думали, что ее жизнь сплошной праздник. Но ведь они не знали, каково это — с утра до вечера слушать пронзительные детские крики. Ох уж эти юные личности, без конца самоутверждающиеся и все время, от первого звонка до последнего, требующие внимания! Конечно, она ни минуты не сожалеет, что стала учительницей. Она объяснила Лиаму, что никогда ни о чем другом и не мечтала. А еще она рассказала ему о Рождестве, которое как-то встречала во Франции. Предполагалось, что она углубит знание французского языка, но на самом деле углубился лишь ее интерес к вину.
Тут они стали обсуждать, кому какие нравятся вина. Мимо окна все ходили покупатели, рассматривая заваленные рыбой прилавки. Вода с них стекала в зарешеченные канализационные люки, туда же падали еще не растаявшие кусочки льда. А Дженет и Лиам все не могли наговориться. Каждый с замиранием сердца осознавал, что встретил близкого человека, и оба боялись задать друг другу главный вопрос, ответ на который мог уничтожить отношения еще до того, как они толком завязались. Рыбина, купленная каждым из них, была достаточно крупной, чтобы накормить целую семью. Однако ни у него, ни у нее на пальце не было кольца, к тому же было очевидно, что ни один из них не спешит домой. Но все это само по себе еще ничего не значило.
Когда официант в третий раз забрал пустые чашки, они поняли, что дальше играть в прятки невозможно.
— Если выпью еще, меня начнет трясти, — сказал Лиам.
— И меня тоже, — Дженет вдруг помрачнела.
— Что такое? — спросил он.
— Все мечтаю избавиться от школьной привычки произносить «и я тоже» или «можно, я первая?». Это, пожалуй, единственный недостаток работы с детьми — начинаешь перенимать все их фразочки.
— У вас есть дети? — Его вопрос был внезапным и прямолинейным.
— Около двухсот по последним подсчетам, — пошутила она. И, как бы извиняясь за этот несерьезный ответ, добавила: — Но ежедневно после четырех я забываю об их существовании.
— Ясно. — Казалось, он был доволен.
— А у вас? — Она старалась, чтобы это прозвучало как можно более легкомысленно.
— Около девяноста по последним подсчетам. В офисе.
И она поняла, что он забывает о них, когда покидает здание банка.
— Ясно.
Она была очень рада. Дженет, может, и решилась бы отбить его у другой женщины, но отнять отца у беззащитных малышей не смогла бы.
Они уже довольно долго просидели в кафе.
— Если хотите, можем снова встретиться, — произнес он очень просто.
— Да, пожалуй, — с улыбкой сказала она.
Подобный шутливо-снисходительный ответ должен был замаскировать вздох облегчения — как здорово, что это все-таки произойдет! Интересно, что он сделает: попросит ее телефон? Оставит свой? Что предложит? От ожидания перехватило дыхание.
— Когда вам удобно? — Он предоставлял ей возможность выбирать.
— Думаю, если я скажу «в том же месте, в то же время через год», это будет несколько поздновато? — Она склонила голову набок и посмотрела на него выжидательно.
Вообще Дженет терпеть не могла женщин, которые вели себя подобным образом, но ей казалось, что сейчас это уместно. Только так можно было скрыть острое желание увидеть его снова и узнать получше.
— О, надеюсь, через год мы уже будем очень хорошо знакомы, — мягко ответил он. — По-настоящему хорошо.
У Дженет пробежали мурашки по спине. Ее мама говорила в таких случаях: «Все поджилки трясутся».
— Ну ладно, тогда… — он задумался, — тогда… — и назвал ресторан, — в обед, через три дня.
— А он будет открыт? — Дженет похолодела от одной мысли, что встреча может не состояться.
— О да, они точно будут работать.
Они взглянули друг на друга так, будто что-то осталось недосказанным. Лиам взял брошюру с рекламой рыбного магазина, оторвал листок и под фотографией большого белого окуня быстро написал несколько цифр.
— Это вам на случай, если передумаете.
Она оторвала такую же картинку с окунем и написала свой телефон.
— А это вам, если вы передумаете.
— Это невозможно, — сказал он и насмешливо отвесил церемонный поклон.
— Буду ждать встречи, — ответила Дженет и пошла к своей машине, перепрыгивая через лужи, тянувшиеся вдоль рядов.
Один раз она обернулась и посмотрела на него — он все стоял и глядел ей вслед. Кстати, почему они не пожелали друг другу счастливого Рождества? Все сейчас поздравляют друг друга, даже незнакомые, случайно встретившиеся люди. Видимо, и Дженет и Лиам понимали, что каждому предстоит в Рождество серьезное дело — с чем-то покончить, или разобраться, или решить, или что-то вроде того.
Дженет снимала дом вместе с тремя другими учительницами. У каждой была большая светлая комната, служившая и спальней, и гостиной. А еще у них была просторная общая кухня и две ванных На заднем дворе располагался маленький садик, в котором стояли четыре шезлонга. Окружающие считали, что просто безумие снимать такое дорогое жилье. Любая из девушек вместо того, чтобы платить аренду, могла внести те же деньги в качестве первого взноса за ипотеку и купить небольшой собственный домик. Но никто из четверых в данный момент не стремился уединиться. Горничной, которая приходила убираться раз в неделю, они тоже платили в складчину. Между собой они ладили хорошо и не лезли в дела друг друга. Все были молодые: двадцать — тридцать лет. Если к кому-то приходил любовник, другие не шушукались за стеной, да и вообще никогда не обсуждали этого. Они всегда смеялись над своим «общежитием», называя дом «особняком менопаузы». Хорошо шутить такими вещами, когда на самом деле до климакса еще далеко.
Они собирались устроить совместный рождественский обед в саду. В этом году ни одна из четверки не уехала на праздники. У каждой были свои причины остаться на каникулы в городе. Отец Дженет только что повторно женился, и она хотела дать мачехе освоиться в доме, а не сваливаться ей на голову в новогодние каникулы. У Мэгги был женатый друг, который встречал Рождество с семьей. Кейт писала диссертацию и решила остаться в «особняке менопаузы», чтобы посвятить работе три недели подряд и писать по шесть часов в день. Шейла была родом из Ирландии: иногда она летала домой на Рождество, но в этом году не накопила денег, да ей и не хотелось ехать туда, где сейчас дождь и слякоть, поэтому и решила остаться в Сиднее. Все четыре подруги хотели провести спокойный и счастливый день в обществе друг друга. Немного алкоголя и никаких сантиментов. Они не станут подтрунивать над любовником Мэгги и вообще не скажут ни слова о бестолковости и бесперспективности их нынешнего жизнеустройства. Не будут петь «Danny Boy»[16], вызывая у Шейлы ностальгию по ее «Изумрудному острову». Не станут посмеиваться над Кейт, а горячо поддержат ее стремление получить диплом магистра. И вообще никто не узнает, что Дженет только что встретила самого чудесного на свете мужчину. Она не расскажет об этом подругам, и те не смогут высказать свое мнение на этот счет.
Вечером в сочельник Дженет сидела одна в саду. Ночь была теплая, отовсюду доносились ароматы цветов. Издалека был слышен шум моря. Интересно, где он сейчас, человек по имени Лиам с такой обаятельной улыбкой. Он сказал, что занимается банковским бизнесом, а не просто работает в банке. Это ведь не одно и то же!
Было около десяти, когда зазвонил телефон. Дженет подумала, что, скорее всего, звонят родственники Шейлы из Ирландии и взяла трубку.
— Дженет?
— Лиам? — Она тут же его узнала.
— Я подумал, что должен пожелать вам счастливого Рождества. Мы забыли об этом сегодня утром.
— Да, действительно. Счастливого Рождества. — Она ненавидела неопределенность, но все же удержалась и не сказала больше ни слова.
— Вы не потеряли тот листок с окунем? — спросил он.
— Конечно, нет. — И снова пауза.
— Ну тогда хорошего вам дня.
— И вам тоже.
Она положила трубку, вернулась в сад, села, обхватив колени, и посмотрела на усеянное звездами небо. Дженет точно знала, почему была столь сдержанна во время разговора. Ей очень не хотелось, чтобы что-то помешало ее рождественским мечтам. Она будет думать о Лиаме, о том, как он смотрел на нее, как вспомнил о ней в десять вечера накануне Рождества. Она боялась услышать о его жене и детях, если таковые существуют на свете, не желала знать о долгом сожительстве с кем-то или недавнем болезненном и некрасивом разводе. Она берегла в своей душе образ человека, который ждет встречи с ней и который так хорошо понимает ее; человека, который с уверенностью заявил, что в это время через год они уже будут близко знакомы.
