Барбара Картленд - Запертое сердце
Ну разве способен человек, даже движимый фанатической ненавистью, прорваться через ряды бдительных охранников, которыми, как было известно герцогу, Пьер де Бетюн окружил весь замок?
Он слышал за окном тяжелую поступь вооруженных людей, которые постоянно обходили территорию замка. Он знал, что было составлено расписание, в соответствии с которым каждые три часа на дежурство заступала новая группа егерей и лесников, патрулировавших сад, парк и лес.
- Мы просто поддались панике! - со злостью проговорил герцог. - Пьер раскудахтался как старая баба, а я имел глупость послушаться его!
Но даже несмотря на свое пренебрежительное отношение к предпринятым мерам предосторожности, герцог чувствовал, что опасность рядом.
Казалось, она медленно приближается к нему, и не в силах совладать с охватившей его тревогой он распахнул дверь в коридор, ведущий в комнату Сириллы.
- Мне надо думать о ее безопасности, а не о своей, - сказал себе герцог, как бы пытаясь этим оправдать возникший у него страх.
Из комнаты Сириллы не доносилось ни звука, и он уже было решил, что ведет себя глупо и чем скорее он ляжет в кровать, тем лучше.
- Если такое будет повторяться каждую ночь, - убеждал он себя, - я в конечном итоге превращусь в сумасшедшего!
Он повернулся, чтобы идти в свою комнату, и взялся за ручку двери. И в этот момент он услышал крик Сириллы.
Всего несколько секунд понадобилось герцогу, чтобы преодолеть небольшое расстояние, отделявшее его от двери в ее комнату. Опять раздался ее крик. Он распахнул дверь и услышал ее голос, полный безумной ярости и страха:
- Ты ничего не сделаешь монсеньеру! Ты не убьешь его!
Во мраке комнаты четко выделялась белая ночная сорочка Сириллы. Герцог увидел, что она борется с каким-то человеком, огромный темный силуэт которого виднелся в окне на фоне усыпанного яркими звездами небосклона.
Для герцога не составило труда по появившемуся в окне профилю узнать того, с кем боролась Сирилла.
Точно нож, герцога пронзил непередаваемый ужас, когда он увидел, что руки Астрида сжимают горло Сириллы.
- Умри! Умри так, как умерла Зивана! - страшным голосом, похожим на рычание дикого животного, вопил убийца.
Герцог, который был метким стрелком, прицелился ему в голову и выстрелил.
Тело Астрида дернулось и с грохотом рухнуло на пол. Герцог ринулся к потерявшей сознание Сирилле.
В темноте было трудно определить, в каком она состоянии, поэтому герцог поднял ее с ковра и, крепко прижимая к груди, понес в свою комнату. Он даже не оглянулся на убитого им человека.
Сирилла казалась почти невесомой. Стараясь ни единым движением не потревожить ее, герцог медленно шел по коридору, соединявшему их спальни.
Он опустил ее на свою кровать. Увидев, как ее голова безжизненно упала на подушки, он решил, что она мертва.
На ее тонкой шее темными пятнами выделялись следы от пальцев Астрида, ее глаза были закрыты. Герцогу показалось, что ее веки потемнели, и ему стало страшно: он знал, что такое происходит тогда, когда человека задушат.
В безумной панике он принялся неистово дергать за шнурок звонка, лотом рухнул на колени возле кровати и приложил ухо к груди Сириллы.
Он услышал слабый стук ее сердца - она была жива.
Прикрыв ее бархатным покрывалом, он несколько мгновений всматривался в ее лицо. Наконец он поднялся с колен и распахнул дверь, собираясь позвать на помощь.
Но в конце коридора он увидел спешащего к нему камердинера, который на ходу застегивал свой камзол.
- Срочно пошли за доктором! - закричал герцог. - И скажи господину де Бетюну, чтобы он как можно быстрее шел ко мне!
Тревога, слышавшаяся в голосе герцога, и его резкие приказания заставили камердинера, понявшего, что дело не терпит отлагательств, развернуться на полдороге и пуститься бегом по коридору в обратном направлении. Он так спешил, что едва не столкнулся с направлявшимся к герцогу Пьером де Бетюном.
- В чем дело? - спросил тот. - Мне показалось, что я слышал выстрел.
- Ты действительно слышал выстрел, - коротко ответил герцог. - Я убил Астрида! Он был в спальне мадам.
- Как это могло произойти? - выдохнул пораженный Пьер де Бетюн.
- Думаю, он спустился с крыши на веревке, - ответил герцог. - Нам не следовало бы забывать, что он когда-то был акробатом!
- Боже мой! - вскричал Пьер де Бетюн.
Герцог поспешил обратно в спальню.
- А мадам? - спросил Пьер.
Он последовал за герцогом и увидел лежавшую на огромной кровати Сириллу.
- Он пытался задушить ее! - объяснил герцог.
- Задушить! - только и смог вымолвить Пьер. Свеча освещала Сириллу, и казначей увидел, что ее лицо покрывает мертвенная бледность. Светлые волосы, разметавшиеся по подушке, образовывали ореол вокруг ее головы.
Как и герцог, Пьер де Бетюн опустился на колени возле кровати и, прижав пальцы к запястью Сириллы, попытался нащупать пульс.
- Она жива! - воскликнул он.
Ему бросились в глаза темные следы, оставленные убийцей на нежной шейке Сириллы. Он обернулся к герцогу, и, когда их глаза встретились, оба поняли, что думают об одном и том же: не явился ли недостаток кислорода причиной серьезного поражения мозга.
Отведя рукой тяжелый бархатный полог, герцог взял канделябр и поднес его к Сирилле, чтобы внимательнее рассмотреть ее лицо.
То, что в минуту паники показалось ему темными пятнами на веках, оказалось тенью. Он увидел, что под ее глазами нет кругов, и с облегчением вздохнул.
Поставив канделябр на место, он сказал:
- Выясни, послали ли уже грума за доктором, и проверь, мертв ли этот подонок. Кажется, я прострелил ему башку.
Пьер де Бетюн ничего не ответил. Он поднялся на ноги и направился в спальню Сириллы.
Герцог опять встал на колени возле Сириллы. Через несколько мгновений он заметил, что ее веки дрогнули.
- Сирилла!
Неожиданно для него самого его голос прозвучал глухо. Казалось, она никак не может сконцентрировать свой взгляд на нем, и он, затаив дыхание, ждал, когда она каким-то образом даст ему понять, что услышала его призыв. Наконец она увидела склоненное над собой лицо герцога, и на ее губах появилась слабая улыбка.
Она попыталась что-то сказать, но у нее ничего не получилось. Ее рука метнулась к шее.
- Молчи, - проговорил герцог. - Этот изверг пытался задушить тебя. Я хочу тебя кое о чем спросить, и, если ты понимаешь меня, просто кивни в ответ.
Она пристально смотрела на него.
- Тебе больно? - спросил он.
Она едва заметно покачала головой, и герцог понял, что его опасения по поводу состояния ее мозга беспочвенны. Он взял ее руку и поднес к губам.
- Лежи спокойно, - сказал он. - Я уже послал за доктором. Он скоро будет здесь. Ты не должна двигаться. Я знаю, для тебя это было страшным потрясением, но теперь все в порядке.
Он увидел, что она хочет что-то сказать. Он без слов понял, какой вопрос ее волнует.
- Со мной все хорошо, - с нежностью проговорил он. - Ты пыталась спасти меня, Сирилла, и тебе это удалось! Я услышал твой крик и, вбежав в твою комнату, увидел, как ты борешься с ним, стараясь защитить меня. Я выстрелил, однако мне не удалось предотвратить его попытку задушить тебя!
Он увидел, что она понимает его. Однако он заметил, что пятна на ее шее потемнели, и ему как бы передалась боль, которую она испытывала.
- Если бы я знал, чем тебе помочь, - сказал герцог, - но мне кажется, что даже глоток воды причинит тебе сильную боль.
Пальцы Сириллы сжали его руку, и он осознал, что единственным ее желанием является видеть его рядом с собой и держать его за руку.
- Ты в безопасности, - проговорил он. - Ты всегда будешь в безопасности!
Именно это она и хотела услышать, и опять на ее губах появилась слабая улыбка.
Его губы коснулись ее руки, ощутив при этом, как нежна ее кожа. Он почувствовал, что испытываемое им облегчение можно выразить только лаской, и принялся осыпать неистовыми поцелуями ее изящные пальчики.
***
Проснувшись, Сирилла увидела, что пробивающийся через задвинутые шторы яркий солнечный свет окрасил комнату в золотистые тона, и решила, что час довольно поздний.
В ее памяти всплыли события прошлой ночи. Она смутно помнила, что приехавший доктор дал ей выпить какое-то лекарство. Оно было неприятным на вкус, однако оказало на нее усыпляющее действие, и она погрузилась в глубокий сон.
Она огляделась и обнаружила, что лежит в спальне герцога.
Огромные резные позолоченные карнизы, закрепленные над тремя окнами, массивная величественная мебель отличались от изящной обстановки ее собственной комнаты.
Наконец ночное происшествие предстало перед ней во всех деталях. Она вспомнила, как пыталась помешать Астриду напасть на герцога, вспомнила, какой ее охватил страх, когда пальцы этого убийцы сомкнулись на ее шее.
Это было настоящим безумием, подумала Сирилла, безоружной бросаться на огромного мужчину, который, движимый фанатической ненавистью, хотел убить герцога.
