Шэрон Фристоун - Раз и навсегда
Но Аспасия ответила:
- Маджи, мы теперь родственники, поэтому буду с вами откровенна. В каждой семье есть паршивая овца. К несчастью, в нашей ею являлся Акис. Как человек, склонный по характеру к авантюризму, он часто пускался в рискованные операции, балансируя на грани закона. Такое, естественно, никому из мужчин в семье не нравилось, особенно моему мужу, который, вроде вашего Никоса, был щепетилен до крайности. В результате Никосу потом и пришлось все расхлебывать.
- О...- только и смогла произнести Маджи.- Он ни разу ни о чем не обмолвился...
- Еще бы,- печально вздохнула Аспасия.- Ведь все это в первую очередь касалось меня, а семь лет назад я оказалась в чудовищном состоянии! Муж погиб, брата убили в перестрелке,-" причины которой следствие так и не выяснило... Никос взял на себя заботу доставить тело Акиса из Лондона в Афины, расплатиться с его долгами и разобраться с собственностью, которая за братом осталась. Выяснилось, что ни больших денег, ни солидного капитала нет. Единственным делом, приносившим кое-какие доходы, являлись "клубы здоровья", а Никос почему-то упорно настаивал, чтобы я избавилась от них.
- Значит, они принадлежали вам, а не Никосу? - оторопела Маджи. Вихрь пронесся в голове, мысли путались, она была совершенно сбита с толку.
- После гибели брата, конечно, мне... Я ничего не понимала в финансах, как, впрочем, и сейчас... Подписала доверенность на Никоса, чтобы он мог распорядиться всем по своему усмотрению. В первую очередь он отказался от прибылей по клубам, не очень-то объясняя мне причину...
Помалкивавшая до сих пор Медея фыркнула.
- А что тут непонятного? Для Никоса честь семьи и безупречная репутация превыше всего! Никогда не забуду, как он лишил меня карманных денег только потому, что мы с подружкой и одним приятелем решили на троих снять квартиру в Париже.
Маджи попыталась улыбнуться. Она уже не вслушивалась в оживленную болтовню Медеи насчет каникул в Париже, коим так решительно воспротивился пуританин Никос. Ее бил озноб от той чудовищной напраслины, которую она однажды возвела на него, не зная по существу ничего. Как выяснилось, злодей оказался не злодеем, а она сама себя загнала в угол.
К счастью, процедура с косметикой подошла к концу. Дороти и остальные выглядели словно с картинки. Сославшись, что ей тоже необходимо привести себя в порядок, Маджи торопливо покидала в чемоданчик мази, кремы, салфетки и удалилась.
В спальне она сбросила с себя халатик, стянула лифчик и трусики, босиком направилась в ванную. Руки и ноги ее были как деревянные и почти не слушались. Сильные струи воды ударили ей в лицо. Лучше бы они промыли мне мозги, в отчаянии злилась на себя Маджи. Ну почему я такая тупая? С какой стати вообразила несусветные ужасы вместо того, чтобы присмотреться внимательней к человеку, с которым свела судьба? Разве самолюбивый и гордый нрав может ужиться с низостью помыслов? Да никогда...
- Боже, что я наделала! - воскликнула Маджи.
- А что такого ты наделала?- услышала она веселый голос Никоса, неожиданно возникшего рядом.- Попробую угадать. Ты сбрила им брови? Или, может, ножницами остригла своим клиенткам уши? Не знаю, как уши, но уж брови-то точно вырастут. Не расстраивайся.
Он был, в отличие от нее, в прекрасном расположении духа. Она и опомниться не успела, как Никос тоже влез под душ.
- Брр, как холодно. Я люблю погорячей. Он потянулся к кранам. Чтобы не дать ей поскользнуться и упасть, прижал к себе свободной рукой, так что ее лицо окунулось в курчавые заросли могучей мужской груди. Маджи разрыдалась. Он мой муж, а я... я... Ей было невыносимо сознавать собственную глупость, которая, возможно, и погубила их счастье.
Удивившись, Никос выключил воду, за подбородок приподнял ей голову, заглянул в глаза.
- Ну, ну, успокойся... Тебя кто-то обидел?.. В ответ Маджи еще пуще заплакала.
- Мадж,- прошептал Никос.- Будь умницей, расскажи, в чем дело, если, конечно, ты мне доверяешь...
Доверие?.. Вот в чем беда. Она никогда не доверяла ему. В эту секунду Маджи поняла: что бы он сейчас ни сказал ей в ответ - она поверит Никосу.
- В тот день, когда я увидела тебя в проклятом салоне... Он ведь не принадлежал тебе?..
Никос окаменел, его пальцы с силой сжали ее плечи.
- Ну и что?
- Почему ты не сказал мне правду, не опроверг моих обвинений?
- Зачем? Это ничего не изменило бы.
- Еще как! Неужели ты не понимаешь?.. Если бы я знала, что ты имеешь к проклятому салону отношение, мне не пришло бы в голову винить тебя в смерти Шейлы и других ужасных грехах, оскорблять и строить коварные планы, как побольнее отомстить... Все было бы иначе, и наш брак ничем бы не омрачился.
- Все и так чудесно, моя милая Маджи,- протяжно произнес Никос. Его сильные руки скользнули по спине, обхватили ягодицы жены и прижали к полыхающему жару мужской возбужденной плоти.- Лучше не бывает,- хрипло прошептал он, впиваясь поцелуем ей в губы.
- Подожди, Никос,- взмолилась Маджи.- Я хочу объяснить.- Ей просто необходимо признаться в своей глупости, на коленях просить о прощении...
Никос чуть отстранил Маджи от себя и долгим, изучающим взглядом окинул ее с ног до головы. Она даже не представляла, насколько была ему желанной: припухшие от слез зеленые глаза, обвисшие, мокрые рыжие кудри, грудь и бедра, покрывшиеся от холода пупырышками,- все в ней казалось бесконечно трогательным и прекрасным.
- Нечего тут объяснять, Маджи,- сдавленным грудным голосом пробормотал Никос.
- Да есть же,- застонала она.- Аспасия рассказала о своем брате позоре семьи и о его "Клубе здоровья". Если бы я только знала...
- Если бы только...- фыркнул Никос неожиданно.- Неужели, Маджи, мы будем объясняться в сослагательном наклонении?..- Он потянулся за полотенцами. Одним обмотал себе бедра, другое, глянув довольно хмуро, бросил ей.- Хочешь поговорить? О'кей, поговорим. Вытирайся сама - если я прикоснусь к тебе еще раз, никакого разговора не получится.- И он вышел из ванной комнаты.
Маджи торопливо вытерлась, закрутила пушистое полотенце на манер сари и последовала за ним.
Он сидел на краешке кровати. Вид у него был невеселый.
- Ну? Или ты опять передумала?..
Она остановилась как вкопанная в шаге от него. Испугалась, что объяснение ничего не даст. Недаром же он напомнил ей собственные слова о том, как она "передумала" стать ему женой. Но все-таки отважно набралась духу.
- Почему в нашу первую брачную ночь ты ничего не сказал, когда я обвинила тебя в?.. Ну ты знаешь, в чем...
- Потому, Маджи, что не посчитал это важным. Мне лучше других известно - кто я и что собой представляю... Оправдываться или разоблачать чужие заблуждения не в моих правилах.
- Ты не захотел сделать исключение даже для жены? Мы ведь только поженились?
- Верно, но свидетельство о браке не давало мне права рассказывать о сомнительных делах моих родственников...
Какой же слепой я была, мучительно размышляла Маджи. Злобно била по его самолюбию, а он терпел оскорбления и хранил молчание, взяв вину на себя во имя сохранения фамильной чести и достоинства! Маджи впервые поняла всю глубину, твердость и благородство его натуры. Она порывисто шагнула к нему, запустила пальцы во влажные волосы, потом наклонилась и поцеловала, вложив в поцелуй все свое сердце.
- За что такая награда?..- пробормотал он и упал спиной на постель, увлекая жену за собой.
- Ни за что... Я люблю тебя, дурачок.- Маджи громко, радостно рассмеялась.- Люблю, несмотря на твое самодовольство и апломб, мой деспот!
- Дурачок и деспот? - с нескрываемым удовольствием отозвался Никос.Это гораздо приятнее мерзавца, сутенера и тому подобного... "Деспот" вполне терпимо...
В мгновение ока Маджи оказалась под ним. Вихрь захватил их обоих. От любви и счастья у Маджи кружилась голова. В ней не было места ни прежним сомнениям, ни чувству предательства по отношению к подруге... Ее измученная душа раскрепостилась, расцвела. И Маджи ощутила себя свободной, свободной, свободной...
Притянув к себе его голову, она тихо прошептала:
- Я полюбила тебя, как только увидела, и буду любить всю, всю жизнь...
Он вопросительно посмотрел, словно сомневался в ее искренности. Но глаза, улыбка, тело красноречиво подтверждали слова, только что произнесенные ею. Она вся шла навстречу ему.
Не было нужды в предварительной любовной игре - ее разгоряченное и жаждущее тело само призывало к более мощному и глубокому мужскому вторжению. Сгорая от нетерпения, она движением бедер, распахнутых до предела, подгоняла его ритм, со стоном встречая одну волну страсти за другой, пока бурное содрогание не потрясло их обоих.
- Боже, какое блаженство,- наконец едва слышно произнесла Маджи.- Я всегда наслаждаюсь тобой.
Никос поцеловал уголок ее рта.
- А я уже начинаю думать, что до конца жизни мне будет мало. Даже во сне я хочу тебя... И сейчас... опять снова.
- Я не против,- озорно ответила Маджи, растрепав ему шевелюру.
