Максим Исаев - Оживление
Забравшись в ближайший подъезд, я попытался подняться повыше, чтобы меня поменьше беспокоили жильцы, но вдруг в середине подъема открылась дверь, и на меня бросилась огромная овчарка - видимо, хозяин решил вывести ее пописать. Хорошо, что он успел надеть на нее поводок, я то бы она сразу откусила бы у меня кусок ноги. Придерживая ласкового зверя на расстоянии, мужчина оглядел меня с головы до ног, затем посмотрел на коробку, сразу сообразил, что я решил тут прилечь, и сказал:
- А ну, уе.... быстро отсюда!
Добрый человек! Он крепко держал поводок, и я быстро побежал к выходу. Как нежно я люблю собаководов! Смотришь, бывало, на старушку с Моськой, которая надрывается от тонкого лая, и думаешь, какая все-таки благородная женщина, старой закалки, что держит такого зверя на привязи! И еще ласково так говорит, улыбаясь:
- Ну что вы, не бойтесь, проходите мимо, она же совсем не кусается, - как будто на ее Моське это написано.
А как приятно смотреть на хозяина, который вывел, наконец, свое сокровище на улицу перед окнами, и стоит, заботливо ожидая, пока оно наложит аппетитную дымящуюся горку, да еще приговаривает:
- Вот молодец, вот умница, какой умный пес, что наклал здесь, а не на диван в гостиной!
И сразу тоже хочется порадоваться за чистоплотного домоседа. А говорят, собачья еда в банках - мировой закусон! Вы еще не пробовали? Зря, батенька, зря! Зачем только ее дают собакам, лучше бы раздавали пенсионерам ... Вон тот дядя уже с утра принял, закусил собачьими консервами, и - в отличной форме. Я вошел в другой подъезд, там по лестнице мчались трое детишек и кричали "Ура!". Было семь тридцать утра, до начала занятий в школе оставалось еще много времени, но детки радостно спешат на уроки.
- Опять этот вонючий бомж приперся, - донеслось мне вслед.
- А я одного побрызгал "Дихлофосом", когда он спал, попал ему прямо в рот, и он к нам в подъезд больше уже не приходил, - сказал другой мальчик.
Вот умные детки растут, и какие добрые! До открытия булочной осталось полчаса, я решил погреться пока здесь, а потом пойти позавтракать хлебом. В этом подъезде было не очень холодно, хотя батареи на лестницу и не выходили. Я добрался почти до самого верха, там должно было быть теплее, но особой разницы я не почувствовал. Штаны, видимо, частично подсохли на ветру. Что ж, давно я готовился к такой жизни, приглядывался к бомжам, и вот, наконец, "мечта" моя свершилась.
Как быстро и безболезненно это случилось! Что толку сейчас звонить друзьям! Уже лет пять я ни с кем не общался, у каждого свои дела, дети, работа, а я тут к ним нагряну, да еще в таком виде, нет, так не годится, и так поступать мне совсем неудобно. Родственники остались только в Одессе и Горьком, туда так просто не доедешь, особенно без паспорта. Жена с детьми, видимо, решила жить с новым любовником, а чтоб я не приставал, быстро "оформление в течение часа" - продала квартиру, и след ее простыл. И кому я еще нужен? Подземная герцогиня спустилась вниз, даже чаю не захотела со мной пить, так что остался я голый и босый один на всем свете. Уже без десяти восемь, булочная скоро откроется. Надо пойти на поиски хлеба, авось там мне подадут "Христаради".
До булочной пришлось пилить почти целый час, удобно у нас все-таки в городе все устроено. Идиот! Я думал, что с утра мне в булочной подадут на хлеб, но не тут-то было! У всех утром настроение плохое, хочется спать, да еще в такой холод и ветер. Объяснять мою историю было глупо, других я придумать не успел, и от хлебосольных москвичей я получал в лучшем случае советы типа "Работать надо идти", "Такой молодой, а уже пьяница", "Иди проспись". Наконец, какая-то бабуля дала мне на четвертинку черного, и я испытал необыкновенное счастье, вонзившись зубами в мякоть своего любимого бородинского. Как мало все-таки человеку надо! Давно мне не было так вкусно! Мысли забегали быстрее, уже захотелось двигаться и немного согреться. В подъезде особенно не согреешься, да и опасно - кругом собаки и школьники. Вот старые бомжи любят греться в метро и на вокзалах. Поеду и я куда-нибудь развеюсь! На метро мне подала приличная тетя, видимо, спешившая на работу в министерство. Я прикинулся рассеянным студентом, забывшим дома кошелек.
И вот уже я втиснулся в забитый народом вагон метро и начал потихоньку оттаивать. Вскоре подо мной образовалась небольшая лужица. Публика недовольно морщила нос. Пришлось перейти в другой вагон. Сперва я решил погонять по кольцу - интересно, сколько оборотов делает один поезд? Часа через два я определил, что один состав делает в среднем десять оборотов, а потом высаживает всех пассажиров и идет в депо. Штаны уже почти все высохли, и даже не сильно порвались по дороге, но под влажной курткой совсем ничего не было, даже шарфа, и вид был, прямо скажем, не авантажный. Про шапку и перчатки и говорить нечего - их просто не было. Примерно к часу дня я весь высох, прогрелся и захотел есть. В булочных сейчас как раз перерыв на обед, и идти туда рано. Я сделал еще три круга и решил выйти на "Красной Пресне". Где тут поблизости можно было бы купить хлеба? В высотном доме есть хлебный отдел, но там слишком приличное место, и вряд ли удастся разжалобить там кого-нибудь. Кажется, за углом, если пройти мимо кинотеатра "Пламя", есть маленькая булочная, туда я и направился.
На этот раз мне повезло. Навстречу мне попались студентки, я тоже мог еще прикинуться студентом, и они одарили меня деньгами на целый батон. Хорошо все-таки, что я еще не стал совсем старым и грязным бомжом, тогда бы они мне ничего бы не дали. А тут я даже соврал, что мне давно не платили стипендию. Наверное, у них были богатые родители. Говорят, некоторые студентки ходят на дискотеки, где за вход надо платить 120 долларов. Ах нет, я спутал, девушек вроде пускают бесплатно. На такие деньги некоторые семьи живут два месяца, а то и больше. А тут захотела потанцевать, развлечься - и за пару часов не глядя проплясываешь хлеб для толпы бедняков. Нет все-таки справедливости на свете! Я шел по улице 1905 года, жуя батон, купленный на милостыню, но мысли о девушках и революции не давали мне покоя. Что для них значит этот батон? Да ничего, мелочь, пустяк, одна пуговица с дубленки. А я вот иду, и ем эту пуговицу, и больше ничего у меня нет, и в животе становится полнее. Хорошо, что в холод пить не хочется, и вязкая мякоть боком, без посторонней помощи протискивается вдоль моего пищевода. Но чувства благодарности к этим девушкам у меня не возникло. Скорее наоборот, эта милостыня, эта подачка, пусть даже шутка, лишь показала, на каком расстоянии мы находимся друг от друга. Вполне возможно, что отец этой студентки и выкинул меня из квартиры, чтобы вселить туда свое чадо.
Жертвы революции 1905 года, и другие жертвы оказались все-таки напрасны! Мимо проскакал чугунный жандарм, похожий на моего майора, за лошадь цеплялась тоже чугунная баба, работница "Трехгорной Мануфактуры". Я бы тоже сейчас кинул в жандарма кусок кирпича и встал бы потом на баррикаду. Ведь когда холодно и хочется есть, сразу видно, кто во всем виноват. После батона я решил немного согреться и посидеть, подумать о своем печальном будущем. На Грузинском валу, точнее, во дворе, я отыскал подъезд без домофона и с батареями, и уселся на картон, постеленный предыдущим борцом за свободу пролетариата. Было уже часа четыре, на улице еще светило солнце, нагревшее воздух градусов до пяти тепла, повсюду с крыш капала вода, мои ноги опять промокли, и денег на ужин в ресторане "Ганг" при свечах не было абсолютно никаких. Захотелось запеть про враждебные вихри....
Где-то тут рядом есть студенческое общежитие, что, если проникнуть туда на ночь? Скоро ведь уже будет темно, опять собаки пойдут гулять, и в подъезде ночевать совсем не хочется. Тем более можно сделать вид, что я только спустился за хлебом, и не захватил с собой студенческого билета. А общежитие тут, кажется, консерватории, или Гнесинского института, и я смогу даже при случае что-нибудь сыграть, если придется. Хотя давно я не разыгрывался всерьез, только вот тогда, в Ваганьковском клубе, успел посидеть за роялем часа два. Публика в музыкальном общежитии должна быть все-таки приличная, не то, что на вокзале.
Я довольно быстро добрался до Малой Грузинской. Студенты шли с занятий, кто со скрипкой, кто с контрабасом, кто с флейтой. Хорошо, что сейчас мимо вахтера проходит много народу, и ко мне не прицепятся. Если что, скажу, что я с фортепианного факультета, вышел за спичками. Вахтерша, седая старушка в очках, читала газету "Культура". Надо же быть в курсе культурных новостей и событий! Я сделал вид, что живу здесь уже лет десять, и, не оборачиваясь, прошел сразу к лестнице и стал подниматься вверх. Хорошо бы найти какой-нибудь чулан со старыми матрасами, или кладовку с бельем. Вряд ли здесь есть другие незанятые комнаты. Там можно спрятаться по крайней мере, до прихода кладовщицы. Народу в коридорах было немного. На меня никто не обращал внимания. Вот бы попасть еще на какую-нибудь вечеринку с едой! Я снова представил себя в шапке-невидимке.
