Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях
Да. На ее плечах, руках, шее, лице и впрямь лежал оранжево-коричневатый налет, а груди оставались белыми. Боже, до чего же они восхитительны! Боже, как она сексуальна! Я охнул, чувствуя, как тяжесть отпускает мою грудь. Бросив фотоаппарат, я направился к своей жене. Решительным шагом.
Медовый месяц в Неаполе был сказочным. Так считали мы оба, хотя, пожалуй, по разным причинам. Моей жене понравилась неаполитанская кухня и архитектура, она сумела отправить первые двадцать благодарственных открыток, в которых выражала признательность за свадебные подарки. Я был на седьмом небе от счастья потому, что впервые в жизни мог заниматься сексом каждый день.
В тот день, когда мы полетели домой, мою жену мучила тошнота. По дороге из аэропорта мы заскочили в аптеку и купили тест на беременность. Дома, не успел я выгрузить чемоданы, как услышал шум воды, спускаемой в унитазе. Потом из туалета выскочила моя ликующая жена. В руке она держала тонкую голубую полоску. Мы обнялись, поцеловались, пустились в пляс.
Вечером, когда мы легли спать, она сказала:
— Прошу тебя, не надо.
— Почему? — спросил я.
— Потому что утром меня тошнило, глупый! — ответила она с улыбкой.
На электронных часах светились цифры: 22.45.
Утренняя тошнота продолжалась пятнадцать недель и, конечно, мучила мою жену не только по утрам, а фактически целыми днями — лишь изредка ей становилось лучше лишь за несколько секунд перед сном. Токсикоз кончился как раз в то время, когда мы стали переезжать в наш нынешний дом, расположенный в нескольких милях от Дублина. Но у жены появился новый предлог — стресс. К тому времени, когда переезд был завершен, живот у нее уже заметно вырос, и она стала жаловаться на боли в спине. Физиотерапия принесла некоторое облегчение, но до родов оставалось всего шесть недель. На этой стадии беременности секс опасен для плода. И вообще, мне было сказано, что это извращение.
Словом, у моей жены было много причин не заниматься сексом, и все абсолютно уважительные. В принципе, я не роптал. Не скажу, что на протяжении всех девяти месяцев мы вовсе не занимались сексом. Занимались, раз или два. Но в основном секс в своей спальне мы смотрели по телевизору — по четвертому каналу.
Как-то на выходные к нам приехали ее родители. Якобы посмотреть наш новый дом. На самом деле это был удобный предлог для матери с дочерью съездить в Дублин за покупками. Помехой являлся мой тесть: он ненавидел большие толпы.
— Дорогой, развлеки его, пожалуйста, — попросила моя жена. Она стояла так близко, что почти упиралась в меня своим животом.
— Ладно… — неохотно согласился я. По итогам нескольких семейных мероприятий я знал, что мы с тестем совершенно не способны ладить друг с другом.
— Ему нравится гольф. Сходите на поле для гольфа.
— Но я не играю в гольф. Только раз в жизни держал в руке клюшку.
— Дорогой, прошу тебя… — вкрадчиво произнесла жена. Я опустил глаза. Ворот ее блузки был расстегнут. Грудь заметно увеличилась.
Я отвез тестя на поле для гольфа. Всю дорогу мы ехали молча. Молча разыграли первое очко. Было слышно только, как посланный мною мяч ударился о ствол дерева. К счастью, он отскочил на площадку. Зато вторым ударом я послал мяч в лес. За моей спиной раздался тяжелый вздох.
После розыгрыша трех очков дела мои были столь плохи, что я решил выйти из игры. Может, лучше я буду носить сумку тестя?
Нет-нет, он и слышать об этом не желает. Но готов дать мне несколько советов.
— Встань ближе к мячу, — сказал он, — выпрями спину. Ты слишком горбишься.
Терять было нечего, я повиновался.
— И голову не поднимай! — велел он.
Я ударил по мячу.
Вжжих! Мяч полетел далеко по прямой, один раз ударился о землю и покатился на четвертую площадку, остановившись всего в ярде от флажка. Довольный собой, опьяненный жаждой славы, я побежал к мячу. Мне не терпелось ударить еще раз.
Родилась Кэти, наша милая дочка. Она — восхитительная, красивая, умная девочка. Хотя это рассказ не о достоинствах Кэти. Это — рассказ о половом воздержании.
Первые пять месяцев Кэти плакала день и ночь. Ела она не по часам, спала тоже, причем помалу. Ее с самого первого дня мучили колики, а когда животик перестал беспокоить, начали резаться зубки. Ей было все равно, что день, что ночь: она голосила до тех пор, пока кто-нибудь не вставал к ней, — семь раз с полуночи до восьми утра. Мы вставали по очереди, но оба были постоянно изнурены. Так что сексом мы не занимались — по вполне понятной причине.
По той же причине я не мог посещать гольф-клуб. После работы я прямиком шел домой, чтобы помочь женщине, терявшей рассудок от того, что ей целый день приходилось возиться с беспокойным ребенком. В выходные была та же история: пойти играть в гольф — значит проявить себя отъявленным эгоистом. А я не был неандертальцем. Мама вырастила меня чутким, совестливым человеком. Я никогда не забывал опустить сиденье унитаза после того, как сходил в туалет. Я не боялся испачкать руки, меняя пеленки и слюнявчики.
И все же были ночи, когда меня начинало одолевать отчаяние. В такие ночи я брал свою клюшку и тайком выходил за дом на газон.
Когда Кэти исполнилось полгода, в жене моей вдруг опять проснулась неутолимая жажда плотских удовольствий. Представьте, каково было мое удивление. Если прежде у нас не находилось времени на секс, то теперь мы утоляли страсть каждую ночь. Я был так рад, что даже не задумался, чем вызвана такая перемена. Я не всегда пользовался презервативами, хотя жена почему-то перестала принимать противозачаточные. Через две недели ее опять стала мучить тошнота. Тест на беременность дал положительный результат. В тот самый вечер моя жена повернулась ко мне и, виновато улыбаясь, сказала:
— Боюсь, я вынуждена попросить тебя, чтоб ты убрал руку из моих трусиков.
Сценарий повторился. Мы воспроизвели его с точностью до малейших деталей.
Родилась Мэй, наша вторая дочурка. Она — восхитительная, красивая, умная девочка. Однако это рассказ не о достоинствах Мэй. Это — история, в которой важную роль играет гольф.
Мэй тоже оказалась беспокойным ребенком, к более-менее человеческому режиму она привыкла лишь тогда, когда ей исполнилось полгода. На радостях я записался в члены местного гольф-клуба. Эта идея не выходила у меня из головы с тех самых пор, как я блестяще сыграл партию со своим тестем. Хоть я и приобрел набор клюшек, в предыдущие два года мне удавалось играть в гольф только на газоне за нашим домом. Теперь все должно было измениться. Мы с женой решили, что я могу быть свободен от домашних обязанностей в первую половину дня по субботам, а она, в свою очередь, будет посещать тренажерный зал по воскресеньям.
В ту субботу в семь часов утра я уже был на поле для гольфа, и первый же мой удар показал, что я не разучился бить по мячу. Однако эти мои субботы продлились недолго. Спустя две недели нам пришлось пойти на крестины племянника моей жены. Потом был день рождения у ее племянницы (ей исполнился годик), следом отмечали сорокалетие ее сестры Колетты. Вскоре после этого (в апреле) мы получили приглашение на пикник, и моя жена из вежливости не смогла его отклонить. Мы проехали семьдесят миль, чтобы посидеть на природе под проливным дождем. В общем, субботы не очень подходили для посещения гольф-клуба. Зато моя жена с успехом продолжала ходить в тренажерный зал по воскресеньям.
И вот сквозь серое небо проглянул луч солнца. Казалось бы. Однажды моя жена вышла из душа и услужливо сбросила с себя полотенце.
— Нет, оставь это, дорогой, — сказала она, видя, что я разрываю упаковку презерватива.
— Как это оставь?
Она хотела третьего ребенка, на этот раз, если получится, мальчика. Я демонстративно натянул на себя презерватив.
— Значит, ты, — сказала жена за завтраком, когда мы спокойно обсуждали этот вопрос, — категорически против еще одного ребенка и не передумаешь?
— Да, — подтвердил я, кормя Кэти йогуртом. — Категорически! Вполне достаточно двоих.
— И позже ты не изменишь своего решения и не начнешь просить, чтобы я родила тебе сына?
— Нет, — твердо сказал я. Йогурт капал на украшенное рюшками платье Кэти. — Слишком дорого приходится за это платить.
— Хм… — промолвила моя жена, — если это твое желание, настаивать не буду.
В то же утро она позвонила куда надо и спустя две недели легла в больницу — на «процедуры». Ей перетянули маточные трубы, и наша семья стала официально считаться полной.
На поприще гольфа я делал блестящие успехи. Несмотря на то что тренировался я от случая к случаю, моя игра заметно улучшилась. За зиму в соревнованиях я набрал приличное количество очков и снизил показатели своего гандикапа[34] с двадцати восьми до шестнадцати. Я нацелился на участие в турнире на Кубок капитана, который должен был состояться в марте.
