Ольга Тартынская - Верь мне и жди
— Как же вы тут репетируете? Соседи не жалуются? — спросила я.
Марина по-хозяйски открыла замок, мы вошли. Это была в общем-то небольшая квартира, когда-то, верно, трехкомнатная. Теперь перегородки убраны, стало просторнее. Сохранилась крохотная кухонька со всей атрибутикой и туалет с ванной, где вместо ванны устроена душевая кабина. Я знала, что сюда приходит нанятая женщина, чтобы убирать, мыть все.
Марина зачем-то нырнула в ванную, а я огляделась с почти священным трепетом. Обстановка в студии свидетельствовала о трудах и творчестве. Ничего лишнего. Инструменты, колонки и все прочее вы забрали с собой, остались столы, небольшой диванчик и кресло, стеллажи с дисками и книгами, компьютер и звукозаписывающий пульт. В стенах — встроенные шкафы, скрывающие всякие нужные мелочи.
Марина вышла наконец из ванной и принялась рыться в дисках. Мне опять почудилось, что она только делает вид, будто ищет что-то.
— Где же? — нарочито хмурясь, пробормотала она.
Я рассматривала множество фотографий, расставленных на стеллажах и висевших на стенах. Ты с дочерью и Натальей, одна Алька, ты с группой, снимки с концертов. Вот ты во время путешествия на Аляску с пойманной рыбиной, вот со сноубордом где-то в альпийских горах. У меня даже сердце екнуло: я увидела нашу фотографию, «свадебную». Ты с комическим выражением лица, и я не лучше. Но от фотографии веяло жизнью, бесшабашностью и счастьем…
— Кто ж это вас так? — спросила Марина, и я вздрогнула. Я уж и забыла о ее присутствии.
Ответила, ностальгически улыбнувшись:
— Да так, один местный папарацци…
— Не гламурно, но живенько, — усмехнулась Марина.
Мне не хотелось, чтобы она дальше распространялась, и я убрала фотографию на место. Марина еще покружила по студии и сказала:
— Ну все. Можно идти.
А мне не хотелось. Я решила приехать как-нибудь сюда и посидеть в одиночестве. Что мне помешает, ключи у меня есть?
Неожиданно зазвонил телефон, который прятался на подоконнике. Мы переглянулись с Мариной, она пожала плечами. Я подошла к окну и отчего-то осторожно взяла трубку:
— Да?
Пауза, заминка, затем звонкий женский голос попросил:
— Николая пригласите, пожалуйста.
— Его нет. Что-нибудь передать?
— Нет-нет, спасибо… — И гудки.
Марина смотрела чуть насмешливо:
— Поклонницы?
— Не знаю, — тускло ответила я. — А что, звонят?
— Да постоянно! Чего только не предлагают. Есть весьма решительные дамочки.
Мне припомнились некоторые случаи, когда фанатки ведут себя неадекватно. Сама, будучи еще совсем ребенком, была свидетельницей, как сумасшедшая пацанка, называвшая всех «духариками», для чего-то засовывала крапиву за «дворники» машины Высоцкого.
Бывают и вовсе страшные случаи, как с одним известным актером, которого пытались облить соляной кислотой. Это какой-то психоз.
— Надо поменять номер телефона! — пробормотала я.
— Меняли уж, узнают как-то. — Кажется, Марине доставляло удовольствие меня дразнить.
Сама Марина мне тоже уже казалась подозрительной. Что ей было здесь нужно? Что она забыла в ванной? Мне непременно надо было все разъяснить. Мы вышли из квартиры, и я сама заперла дверь на ключ.
— Хотите, где-нибудь посидим, кофе выпьем? — спросила неожиданно скрипачка, и я тотчас согласилась. Надо же было выяснить, в каких отношениях она с тобой.
Мы прошлись до метро, там нашли небольшую забегаловку, в которой оказалось вполне чисто и уютно. Я, как всегда, заказала зеленый чай, а Марина — кофе и пирожные. Слово за слово, мы разговорились. Марина рассказала, что она не замужем, живет с мамой. Был какой-то вялотекущий роман с женатым человеком, но так ничем и не завершился. Окончила консерваторию, какое-то время работала в Театре оперетты, потом ушла на вольные хлеба, выступала с сольными программами в залах консерватории. Повезло, знакомая пристроила ее в оркестр Андрея Серова, который сотрудничает с тобой.
— И как, на ваш профессиональный взгляд, Колина музыка? — спросила я.
Марина подняла брови:
— Ну, это же не классика, я даже не берусь определить его стиль. Однако Андрей считает творчество Николая интересным. Кому как.
Меня не удовлетворил ее уклончивый ответ.
— А другие музыканты из вашего оркестра что говорят?
— Да вам-то зачем? — удивилась Марина. — Ну, кто-то считает гармонии простоватыми, избитыми, кому-то нравится. Главное, чтобы залы были заполнены, а раз заполнены, значит, эта музыка находит отклик. Вам-то самой нравится или можно не спрашивать?
— Нравится! — ответила я горячо. — Я, конечно, ценитель необъективный, но скажу откровенно: я обожаю Колину музыку! И голос! Я могу слушать его бесконечно.
Марина кивнула с понимающей усмешкой.
— Бесспорно, он талантище.
Попробовала бы она поспорить! Однако я все еще была далека от цели: выяснить, какие отношения у скрипачки с тобой, моим мужем. Сама Марина ни словом не обмолвилась об этом. Зато спросила:
— А вы, наверное, давно знакомы с Николаем?
— Да, — ответила я, надеясь, что никто из твоих музыкантов не знает истории нашего знакомства.
— Трудно жить со знаменитостью? — снова выспрашивала Марина.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Мне не с чем сравнивать.
— Поклонницы не мешают?
— До сих пор не мешали.
— Может быть, вам нужна помощь? — вдруг задушевно предложила скрипачка.
— В чем? — удивилась я. Она явно напрашивалась в подруги.
— Если что, обращайтесь. У меня много свободного времени. Если нужна компания в кино, на прогулку или еще что, можете не стесняться, звонить.
Она достала свою визитку и подала мне, вставая из-за стола. Мы попрощались в метро и разъехались в разные стороны.
Вечером ты позвонил из своей Тмутаракани. Это был уже второй звонок. Первый раз ты отчитался через два дня вашего путешествия, как я тебя просила. Пожаловался на условия. Я знаю, ты не капризен, но требуешь элементарного удобства и чистоты.
— Да, не скоро еще сюда доберется цивилизация!
На этот раз ты был значительно веселее: концерты проходили успешно. Хвастать ты не любил, но тут не удержался и сказал:
— Классно зажгли!
Я сообщила с фальшивым оживлением:
— У меня Марина просила ключи от студии! — И поспешно добавила: — Я сама с ней съездила.
— Какая Марина?
— Скрипачка! — удивилась твоему непониманию.
— A-а… И что ей надо было в студии?
— Не знаю. Говорит, что-то забыла.
Ты помолчал.
— Ладно. В следующий раз пусть дожидается нас.
Я почувствовала себя виноватой.
— Ты прости, мне в голову не пришло, что здесь что-нибудь не так…
— Все так, малыш, не бери в голову.
Мы еще немного поговорили, и я силилась представить, как ты выглядишь, во что одет, кто рядом с тобой. И опять остро, до физической боли, затосковала по тебе. Положив трубку, я еще долго сидела, тихонько роняя слезы.
Однако тосковать постоянно времени не было. Началась эпопея с продажей квартиры и подыскиванием новой. Мне хотелось вернуться в любимый район, где я жила в коммуналке, на Остоженку. Но теперь там «золотая миля» — настроено элитарное жилье на месте уютных московских двориков и зеленых скверов, и стоит вся эта красота каких-то фантастических денег. Ты не стремился в центр, твоей давней мечтой был комфортабельный дом в Подмосковье. Ты жаловался на усталость от города, но отдыхать, считал, еще рано.
В общем, мне была предоставлена свобода выбора, ограниченная лишь финансами. Вот я и выбрала! Ради этого замысла решилась даже продать свою квартиру. Мечтала, что создам для нас с тобой пусть не гигантское, но красивое, уютное, элегантное жилье, достойное тебя.
Твой юрист во всем слушался меня — так ему было наказано. Только в профессиональных вопросах он проявлял самостоятельность. Впрочем, мы с ним вполне ладили, Сергей Васильевич оказался на редкость уживчивым человеком. Мы часами просиживали на моей кухне, угощаясь вкусными блюдами, просматривали газеты, каталоги, рекламные буклеты, связывались с агентством по недвижимости. Был продуман многоступенчатый способ купли-продажи. Юрист забраковал пару агентств, вполне благополучных на первый взгляд. А мне уже снились цветные рекламные ролики, блуждания по городу в поисках подходящей квартиры.
Перебрав несметное количество вариантов, я остановилась на четырехэтажном малонаселенном особняке в тихом переулке близ Остоженки. По документам квартира была метров ста пятидесяти. Дом эпохи модерна, но в конце восьмидесятых полностью перестроен изнутри. Как сейчас говорят, «реконструирован». Там не было подземной парковки, консьержки, подогретых полов и прочих прелестей элитарного жилья, зато перед домом разросся небольшой садик, а двор был огорожен высокой металлической решеткой. Я не поленилась сходить и посмотреть фасад, расположение дома. В этот момент зазвонили колокола на Илье Обыденном, да так мелодично, звонко! И я укрепилась в своем решении жить здесь.
