Бернар Клавель - Малатаверн
- Ты так думаешь?
- Ну, не знаю. Я стараюсь понять. Точно тебе говорю: там случится страшное несчастье. Как знать? Может быть, уже случилось.
Девушка вцепилась Роберу в плечо. Он пытался взять ее за руку, но она вырвалась.
- Тогда уже слишком поздно, - проговорил Робер.
- Да нет же, ничего неизвестно, - возразила Жильберта, голос ее звучал громче, и Робер понял, что сейчас она опять расплачется, - нужно торопиться, Робер! Нужно торопиться... Идем скорее. Идем к господину кюре. Может, еще успеем.
Они встали, вышли на тротуар. Ветер завывал, но теперь очень далеко, в глубине долины. Слышно было, как он приближается, налетает и треплет придорожные платаны. Посыпались блестящие листья, переливаясь в свете беснующихся фонарей.
И вновь Робер обернулся.
- Ты чего? - спросила Жильберта.
- Сам не знаю. Показалось, что там кто-то есть. Девушка пожала плечами.
- Ты же видишь - это ветер. Ладно, идем. Теперь нельзя терять времени.
Она ухватила его за руку и потащила за собой.
Глава 18
Шли они быстро. Жильберта жалась к стенам домов. Она не выпускала руку Робера, хотя он и так не отставал. Юноша то и дело оглядывался. Он всматривался в тени под ногами, в темные улочки, поднимая глаза к освещенным окнам. Улица была безлюдна. Вокруг - ни души, но в самой пустынности улиц было что-то пугающее.
На Робера накатило то же ощущение, что мучило его дома, но теперь оно не оставляло его ни на миг. Порой это было не просто смутное чувство, а абсолютная уверенность, что кто-то шагал рядом с ним. Кто-то шел за ним, следил за каждым жестом.., может быть, даже знал, что у него на уме.
Он хотел было остановиться и заставить Жильберту повернуть назад. Невольно он замедлил шаг. Девушка потянула его вперед.
- Идем. Да не оборачивайся ты все время. Ты же видишь, никого там нет.
Они прибавили шагу. Потом настал черед Жильберты замедлить шаг. Перед ними был дом водопроводчика.
- Вот видишь, - проговорила Жильберта. - У твоих хозяев еще горит свет.
В окнах мастерской по-прежнему отражался свет, лившийся из кухни. Робер заторопился, увлекая за собой Жильберту.
- Давай, пошли скорее, - забормотал он - Это хозяйка. Я уверен, что хозяин давно спит. Я точно знаю. Ну, пошли же, нам нечего тут делать.
И вновь они пустились по темным улицам. Луна уже поднялась, но лишь изредка появлялась в разрывах облаков. Все же небо немного прояснилось.
Когда они вышли на площадь, Жильберта взглянула на часы, висевшие на колокольне.
- Уже почти четверть двенадцатого. У ведущей в церковь лестницы лежала густая тень. Робер остановился.
- Времени совсем не осталось, - проговорил он. - Лучше объясни ему все сама.
- Нет, - отрезала девушка и в сердцах топнула. Робер медлил в нерешительности, потом робко спросил:
- А если он лег спать?
- Он встанет, не волнуйся. Встает же он, когда нужно идти к умирающему с причастием и святыми дарами!
- Может, пойдешь со мной?
Она опять топнула и в негодовании воскликнула:
- Нет, нет и нет. Пойдешь к нему сам. Пойдешь один. Все решено, и менять ничего не будем.
Она отняла у него руку и сдавила ему плечо. Тот покорно двинулся вперед, шепча на ходу:
- Да не могу я, понимаешь, никак не могу... Я же знаю, что у меня ничего не выйдет.
- Все у тебя выйдет. Я спрячусь где-нибудь поблизости, дождусь, когда вы появитесь и пойдете туда, а потом вернусь домой.
.1- Ага! Ты же не можешь идти домой одна! Сама видишь: ничего не получается.
- Что ты выдумываешь? Воображаешь, что я прямо умираю со страху? За меня можешь не волноваться. Робер понурился. Они пересекли площадь.
- У Кристофа все заперто, - заметила Жильберта.
- Да, все ставни закрыты.
Теперь Робер ни о чем не думал, ничего не ощущал, будто превратился в автомат, тупо двигавшийся вперед по воле Жильберты.
У дома священника они остановились. Калитка была приоткрыта. Жильберта распахнула ее пошире.
- Свет еще горит. Нам повезло - проговорила она.
- Пойдем со мной, пойдем, Жильберта! Втолкнув его за калитку, она позвонила.
- Давай, иди, я постою тут.
Она притворила калитку, и Робер очутился во дворе. Один. Дверной колокольчик звякнул, стукнувшись об оштукатуренную стену. Полосы желтого света, пробивавшегося сквозь ставни, лежали на ступенях лестницы.
Робер замер. Взгляд его был прикован к решетчатому ставню. Время летело. Ему казалось, что так прошло много часов. Может быть, вся ночь...
Юноша вздрогнул. За стеклом мелькнула тень. Дверь отворилась.
- Что такое? Кто там? - То был голос старенькой служанки. Позади Робера, за калиткой послышался шорох.
- Давай, входи, - шипела Жильберта, - входи, слышишь!
- Это я! - Робер не узнал собственный голос. Стайка птиц вспорхнула с соседнего дерева.
- Что вам нужно?
Робер шагнул вперед. Ставни распахнулись, в окне показалась женщина. Из-под черного пальто виднелась белая ночная рубашка длинная, до пят.
- Что вам угодно? - повторила она.
- Мне нужен господин кюре.
- Подойдите ближе.
Робер поднялся на две ступеньки и остановился. Старушка посторонилась, так чтобы свет падал на Робера. Он заморгал.
- А, это ты, малыш Пайо, - протянула старуха. - Чего тебе нужно от господина кюре?
- Я пришел за ним, это очень важно.
- Наверное, к отцу? Никак, допился?
- Да нет, тут совсем другое дело.
- Тогда выкладывай, говори.
- Не могу. Я могу сказать только господину кюре... Это... Да не могу я! Он должен пойти со мной.
Старуха подалась вперед, желая получше его разглядеть.
- Честное слово, - воскликнула она, - да ты же пьян! Яблочко от яблоньки недалеко падает... Какой стыд! В твои-то лета! Ну, красота, ну, прекрасно! Ах ты, сопляк! Убирайся отсюда сию же минуту! Столько лет не появлялся в церкви, а теперь пришел будить господина кюре из-за какой-то ерунды, из-за пьяной дури! Давай, убирайся, а то я позову жандармов!
Робер спустился по лестнице, обернулся и увидел, как старуха, погрозив ему кулаком, захлопнула ставни.
Жильберта дожидалась его на улице.
- Слышала? - поинтересовался он.
- Старая ведьма, - в ярости прошипела Жильберта. -У-у, змея! Если бы господин кюре знал!..
Обессиленный Робер привалился к стене. Ноги у него дрожали. Казалось, он не сможет и шагу ступить.
- Ну вот, - пробормотал он. - Это конец. Мы все испробовали... Теперь конец всему.
- Идем, - приказала она. - Идем скорее и перестань говорить глупости.
Юноша поплелся за подружкой в сторону площади. Добравшись до освещенного места, Жильберта остановилась прямо перед ним и заставила его приподнять голову. Робер плохо соображал, но все же увидел что-то суровое, жесткое в ее лице, чего раньше никогда не замечал. Совершенно неожиданно она стала похожа на мать.
- Слушай внимательно, - велела она. - Внимательно! Теперь у нас нет времени на споры. Или ты пойдешь в жандармерию, или мы вдвоем отправимся в Малатаверн.
- Ух ты! Это зачем?
- Неужели ты думаешь, что они осмелятся туда заявиться, если увидят, что мы уже там?
- Да уж не постесняются. Наклонившись поближе, она шепнула:
- Струсил? Ну скажи, что боишься. Ты всю дорогу озирался, оглядывался, шарахался от каждой тени, от каждого темного угла. Думаешь, я не видела? Ты думал, что Кристоф поджидает тебя где-нибудь поблизости и теперь спросит, куда это мы направляемся? Ты ведь этого боялся? Ты опасался Кристофа?
Робер с трудом сглотнул.
- Нет... Не в этом дело... О нем я не думал.
- Значит, о Серже? Неужели ты боишься этого слабака? Голос Робера прозвучал чуть тверже, когда он возмущенно воскликнул:
- Этого сопляка? Вот уж нет!
- Тогда что с тобой творится? Ну, выкладывай! Робер оглянулся, окинул взглядом площадь. Церковь черным силуэтом выделялась на фоне летевших по небу облаков.
- Ничего со мной не творится. Ровно ничего.
У него опять сдавило горло. Говорить было трудно.
- Если бы ты не боялся, мы уже давно добрались бы до жандармерии или были бы на подходе к Малатаверну, возразила Жильберта.
- Нет, я не боюсь, - повторил он. - Только нечего нам надеяться на жандармов. Я не подлец. И ты не заставишь меня выдать приятелей.
- Тогда ты знаешь, что нам остается делать?
Минуту они молча смотрели друг на друга. Взгляд Жильберты по-прежнему был строг.
Вздохнув, Робер сжал кулаки и прошептал:
- Пошли, теперь нужно торопиться. Давай, быстрее.
И они побежали через площадь.
Глава 19
Вскоре уличные фонари погасли. А Робер и Жильберта еще не добрались до мыльни. Теперь ветер дул им в лицо. Над их головами шумели кроны платанов, ветер ломал ветви и, сбивая листву, гнал листья им навстречу - одни по дороге неслись низко, другие кружились, падали на дорогу, вновь взмывали и подпрыгивали, а иные катились, точно крошечные обручи.
Стоило показаться луне, как поблескивающие листья словно бы неслись быстрее, а за ними по серому асфальту скользили, догоняя, их тени.
