Мила Бояджиева - Успех
Корон кивнул оставшимся с лестницы, ведущей на второй этаж, но не успел удалиться. К нему вкрадчиво приблизился Батон, извиваясь мягкими боками и заискивающе урча.
- Господин Анима, можно попросить вас о маленьком дружеском жесте? В знак прежних приятельских отношений? Погостите здесь ещё хотя бы пару деньков. - Бурчание стало похоже на стрекот газонокосилки. - Скажу почему... Извините за сравнение, у котов это происходит весной... Гормональный всплеск, какая уж тут "святость чувств и внутренний свет". Зов плоти, черных брошек не напасешься. Это быстро пройдет. Надо переждать. Погрейтесь на солнце, поплавайте в океане, прислушайтесь к организму. Вилла будет пуста, с раннего утра мы отправляемся по своим делам. Вы меня поняли, экселенц? - Интимно проурчал сводник. - Можете потренироваться на предмет плотских связей. - Неплохая идея... - Корон задумался. - Кстати, партнерша в экспрессе обвинила меня в неумелости, примитивности техники. Есть какие-нибудь вразумительные пособия в этой области? Лучше прозой и с картинками.
- Как же без них! - Шарль с готовностью достал из-под вороха глянцевых журналов толстую иллюстрированную книгу. - Мне подарили на вчерашнем банкете ясновидящие тантристы. "Кама-сутра". Там все вроде понятно.
Прихватив предложенную книгу и стопку журналов "Плейбой", Корон направился в свою спальню.
- Спокойной ночи, экселенц! Хороших снов, господин Анима! - Понеслось вслед. - Мы уж посидим у камелька. Надо ещё обсудить кое-какие рабочие моменты. Текучка замучила - такая бюрократия!..
Внизу затихли, прислушиваясь к шагам на втором этаже и дождавшись хлопка двери, заговорили все разом. Спор разгорелся не шуточный. Амарелло схватил Батона за грудки, тот, глядя сверху вниз, отрывисто, с присвистом, выкрикивал колкости в адрес внешности клыкастого и высмеивая контакты с Лоликой. Клочья золотистой шерсти кружили в воздухе.
- Нельзя же так, господа! - Растопырив руки, развел противников Шарль. - Я за мирные переговоры. Всегда можно прийти к консенсусу.
- А чего он подсовывает свою кандидатку? "Лолика, Лолика!" Возмущался кот. Мне тоже есть кого предъявить! Не зря работал.
- И мне. Но я же не лезу. - С достоинством заявил Шарль. - Две дивные дамы: восхитительная русская магиня и аппетитная американочка. Глубокие, всесторонне развитые, многое умеют, способны на вечную и чистую любовь. Насчет всесторонности - проверил лично посредством горящей свечи.
- Преклоняюсь, господин де Боннар! - расшаркался кот, сверкая глазами с издевательским восхищением.
- Ну уж извини, Шарло, маразм эти магини. - Ощерил клык Амарелло, отряхивая мундир от Батоновой шерсти. - Давайте честно, мужики, Лолика вне конкуренции. Она плакала крокодиловыми слезами, когда говорила о любви! Ее сердце разбито! Знаете сколько стоит разбитое сердце? Десять миллионов! Это только начало.
- Я тоже плачу. У меня тоже разрывается сердце! - Кот шмыгнул носом, упал в кресло и натурально разрыдался, шустро утирая мордочку лапами. Нет, я не могу больше так! Не могу врать экселенцу! Он, бедный, даже совсем не почувствовал, как мы лгали и лгали! Его самые надежные, самые преданные друзья! Я немедленно пойду к нему и расскажу всю правду.
Вскочивший Батон был возвращен в кресло мощной рукой в гипюровой перчатке. - С тобой нельзя иметь дело, сосунок. Ты клялся на куриной ноге. Ты целовал знамя.
- Пойми, нам тоже тяжело так обращаться с экселенцем, но мы делаем это ради его же блага. - Шарль отеческой рукой погладил Батона между ушей против шерсти - по направлению к носу, словно имел дело с чубчиком школьника. - Сам он не справится, а помощи не примет. Ну разве можно преуспеть за две недели в том, что происходит крайне редко, крайне странно и лишь с избранными! Он наивен сейчас, как шестнадцатилетний юноша. Он бескорыстен, нежен, раним... Ну как здесь обойтись без вранья, вернее - без хитросплетения позитивной интриги? - Голос Шарля наполнился драматизмом. Всхлипнув, оратор не удержался и тоже расплакался, утирая слезы концом фиалкового шарфа. - Бросить одного, совсем одного в этом аду...
- Хитросплетение интриги... - хорошо сказано! - Оценил формулировку взбодрившийся Амарелло. - А то заладили: "обман, обман..." Позитивно помочь надо, это факт.
- Да что мы можем? - Пылко воскликнул Батон. - Сами почти инвалиды! Добиваясь этой командировки мы добровольно отказались от самых сильных своих качеств, обычных видовых привилегий. Помните Русалочку? Бедняжка так хотела попасть на Землю, так стремилась обрести ноги, что согласилась на жуткие условия: каждый шаг причинял ей страшную боль, стопы кровоточили. Кроме того, она не могла говорить! И это в тот момент, когда ей было просто позарез необходимо кричать о своей любви! - Вдохновившийся речью Батон и впрямь стал чрезвычайно похож на Ди Каприо в роли Ромео.
- Хорошо. Мы лишены чистоплюйской железы, которая позволяла нам ориентироваться в людях. Выделение фермента указывало на достоинства и недостатки собеседника. Кроме того, прежде мы могли при первой необходимости обратиться ко всеобщему информационному банку и получить ответ на любой вопрос. А самое главное - с нами был мудрый и сильный экселенц. Мы играли в его команде, вернее - подыгрывали. - Шарль развел руками и вернул на переносицу пенсне. - Увы, обстоятельства изменились не в нашу пользу. Но и сейчас мы можем многое. Значительно больше, чем обыкновенные люди. У нас есть Фикция - возможность создавать правдоподобную при всей её нелепости версию, гипнотическая внушаемость, способная обмануть людей. Благодаря Фикции я проник в компанию мощных эзотериков, изображая важную персону. Амарелло, наш боевой генерал, сумел снискать доверие в женском клубе под видом дамы, а Батон очаровал каналью Беласко! Мы можем менять облик, манипулировать людьми, создавать иллюзию власти, денег разве это не высшая мечта большинства из живущих на Земле? - Торжественно завершил речь Шарль. - С такими возможностями отказаться от помощи экселенцу было бы преступлением.
- Но если он узнает, что мы лгали, воспользовавшись его временным бессилием распознать враки... Что мы вмешивались, несмотря на его запрет, что притащились сюда из-за него всеми правдами и неправдами... - Батон поднял плачущие глаза, так дивно выписанные на полотнах Сурбарана у кающихся грешников и даже святых. - Он никогда не простит нас... и отречется, за это самое "хитросплетение интриги".
- А я вот ещё что думаю... - Мрачно начал Амарелло, задумчиво ероша огненные патлы. - Представьте на минуту, случается ведь такое, что вредят не враги, а друзья ... Вот мы взялись за дело, решив, что знаем как лучше... Вернее, кто лучше подходит из дам. А если... если осечка? Если мы все обмишуримся?
Батон нахмурил лоб, топорща длинные белые "брови".
- Заварится такая каша... - Пророчески изрек он. - Полный бардак.
Шарль долго сидел, сжав виски ладонями и наконец вздохнул: - По крайней мере, экселенцу будет не скучно.
Минут пять в гостиной было слышно лишь потрескивание огня в камине. Кот нарушил молчание:
- Я хотел напомнить о самом злостном условие, которое нас заставили принять, отпуская на Землю.
- Помним. - Остановил его Шарль, мучительно кривясь всем узким, восторженно-печальным лицом. - Помним, дорогой. Но стараемся забыть.
Вздохнули хором, как группа оздоровительной гимнастики по сигналу тренера. Никто не произнес главного - добиваясь командировки, троица добровольно лишилась земного бессмертия. Случись теперь кому-либо погибнуть, это станет его земной смертью - возврат на Землю никогда уже не состоится.
- Не знаю, зачем думать о плохом, если все хорошо? - Амарелло стащил перчатки и бросил в камин: - И далась мне эта Ширински... Хотел как лучше, старался.
- Так ведь это главное, старикан! - Улыбнулся ему кот. - Помните, ещё в Москве Шарль назначил нас в должности? Если не ошибаюсь, Амарелло был главнокомандующим!
- Начальником ПВО и консультантом в этом ихнем... в ООН что ли. Смущенно поправил клыкастый.
- Вот и будем называть тебя генералом, а? - Батон протянул лапу. Генералом широкого оборонного профиля и мощного стратегически наступательного фаса.
- Поддерживаю. - Ладонь Шарля легла рядом.
- Ну пусть, раз вам хочется. - Согласился Амарелло, заливаясь багровой краской. - Я и без того решил, что буду вас все время спасать. - Корявая пятерня потомственного пролетария бесовских дел припечатала союз дланей. Один за всех...
- А все - за одного! Клевый получился девиз! - просиял Кот. - Что-что, а изобретать-то мы ещё можем!
