Кристоф Дюшатле - Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя
— Существует одно неудобство, — говорит Гийом, — в частности с девушками. Мне не удается завязать романтические отношения более чем на две недели. Либо девушка задыхается, когда я обнимаю ее, либо у нее случается растяжение мышц, либо она плачет без всякой причины. И так я все время терплю неудачу. Все они начинают меня бояться и убегают. Понимаешь?
— Ты больше сам не ощущаешь своей силы. Все дело в умеренности.
— Хотя мне кажется, что я очень нежен.
— Виной всему смешение силы и магнетического притяжения. Скажу тебе прямо: ты стараешься стать необычайно выносливым мужчиной нового типа — превратиться в нечто среднее между шаманом и атлетом Древней Греции. Не промахнись, парень. Ты станешь объектом для научного исследования. Твои действия будут изучаться в лабораториях.
— В том спортивном клубе, куда я хожу, я познакомился с симпатичной девушкой. Ее зовут Таня, и она русская. Вот уже месяц как мы встречаемся.
— Ты побил свой собственный рекорд.
— Думаю, мы просто нашли какое-то равновесие. Некий уровень стабильности. Таня — загадочная женщина, такие мне нравятся. — Гийом оживляется. — Ее отец, Владимир, остался в России и тоже увлекается боевыми искусствами. Сначала мы даже боялись прикоснуться друг к другу. Сейчас все идет хорошо. Она сама сделала первый шаг. Таня попыталась нанести мне удар ногой прямо по лицу, как во французском боксе, но я сумел ловко отклониться. Потом она продемонстрировала удар с разворотом и предприняла серию атак, причем все это сопровождалось криками довольно редкого вида обезьян. Поверь мне, я в этом разбираюсь, но никогда прежде я не слышал таких звуков. Это было наше первое боевое и романтическое сражение: смесь греко-римской борьбы, капоэйро и карате и самых изощренных сексуальных поз. Иногда это бывает утомительно, но, тем не менее, мы любим друг друга. Не хочу жаловаться, мне ведь в первый раз удалось удержать девушку.
— Ты делаешь успехи, это очевидно.
Гийом вновь погружается в свои мысли.
— Однако существование моего пса Аристотеля пока еще не очень совместимо с другими сторонами моей жизни, — говорит он после паузы.
— Бульдог — источник неприятностей.
— Да хватит, я обожаю эту собаку. Аристотель очень забавный. Я огорчен, что Луна не смогла его увидеть, — это был час отдыха, и я не мог его разбудить.
— А Тане нравятся гладкошерстные собаки?
— Ей — да, а другие девушки пугались. Вчера этот шельмец сгрыз половину моего дивана. Таня долго смеялась. Надеюсь, наша семья из трех членов будет счастлива.
— Будь бдителен. Аристотель все-таки непростая собака, и у него такая огромная пасть…
— Это нормально, английские собаки были выведены путем скрещивания, специально, чтобы усмирять быков.
— Но Аристотель не похож на других собак.
— Вот почему мне хочется провести с его участием новый опыт.
— Не вздумай!
— Да нет же, я просто хочу пожить на паласе и передвигаться на четвереньках, чтобы посмотреть на его реакцию.
— Думаю, ты много не добьешься, — говорю я.
— А у тебя сейчас странное выражение лица… Почему ты такой бледный?
— Я познакомился с девушкой и…
— И что?
— Ее зовут Элоди… она похожа на Сигурни Уивер.
— Элоди? Я ее знаю. Она занимается компьютерной графикой, не так ли?
— Ты спал с ней?
— Нет, мне не захотелось.
— Почему?
— Не знаю. Что-то в ней меня пугает.
— Да? Ты думаешь, что…
— Ну, говори, ты влюбился?
— Может быть. Скажем… Я сейчас где-то очень далеко, на краю рая, или… на краю пропасти.
— Ты должен понять, что с тобой происходит.
Наступает вечер. Мы уходим с площади Вогезов и возвращаемся домой. Луна держит меня и Гийома за руки. Как будто у нее два папы. Помимо своего биологического отца, все девочки хотели бы иметь кучу других пап, будь то крестные, друзья, клоуны или танцоры.
Гийом отказывается с нами вместе поужинать. Он спешит — нужно выгулять Аристотеля. Луна обожает этого бульдога, она надеется скоро его увидеть. Мы договариваемся о встрече на завтра, чтобы она смогла поиграть с Аристотелем и вскарабкаться на его спину. Эта огромная собака всегда подчиняется, невозмутимо, отстраненно. По странному стечению обстоятельств Аристотель наделен теми чертами, которых не хватает его хозяину: он совершенно нечувствителен к боли. У него чисто рефлекторная реакция. И все. Гийом убежден, что его собака общается с миром, к которому человек, бедняга, доступа не имеет.
Большая квартира на улице Марэ
Дверь мне открыла Элоди, с улыбкой на губах; она надела короткую юбку и ажурные чулки в предвкушении сладких часов, которые мы проведем вместе. Я не осмелился страстно поцеловать ее в губы. Она сказала: «Налей себе виски, а я сейчас приду» — и закрылась в ванной.
В гостиной есть балкон, откуда открывается прекрасный обзор. В библиотеке не много книг и минимум полок. Но те книги, на которые сразу падает взгляд, говорят о желании хозяйки оставаться в курсе последних литературных новинок. Некоторые книги — это подарки к Рождеству, сделанные в последнюю минуту близкими родственниками, не имеющими богатого воображения. Имеются несколько Гонкуровских лауреатов, а также книги, получившие премию «Фемина»[15]. Вижу, что Элоди подчеркнула некоторые места в моем романе. Чувствую, как кровь приливает к щекам. Значит, Элоди не обманула и прочитала мой роман. Я испытываю ощущение значительности. Нет большего болвана, чем автор, это надо понимать. Созидать — значит украсть, выпить всю кровь. А потом жаловаться. Вот, она подчеркнула красным карандашом те места, где говорится о сексуальных наклонностях моих персонажей, а также лирическое описание пейзажа, на фоне которого совокупляются животные-монстры. Мне стыдно, что я написал эту книгу. Лишь бы Элоди ничего не сказала мне об этом сегодня вечером.
Вообще-то, мы все — воришки и нытики.
Сияющая Элоди появляется в гостиной. Изящная, непринужденная и уверенная в себе. Почему же у меня дрожат ноги?
Ужин при свечах был намечен как минимум неделю назад. Меня поражает то, как тщательно к нему подготовилась хозяйка дома. Ее вопросы по поводу моей дочери и моих желаний построить новое будущее неизменно повторяются с разными оттенками одобрения моих ответов, уловок, ненавязчивых заключений. Погоди, моя козочка, я бы хотел, чтобы ты надела кольцо на мою плоть, но не на палец — я слишком дорожу свободой холостяка, своим одиночеством, своим «поражением» в семейной жизни. Хочу возделывать сам свое поле опустошенности, оставаться легковесным, имея минимум обязанностей и возможность каждый день менять свою жизнь, даже если это будет необдуманный поступок. Сходить с истинного пути, поднять на восстание угнетенные народы, ухаживать за прокаженными, способствовать хаотическому движению атомов, изобрести революционный налог, перевернуть мировую экономическую систему, возглавить добычу черного жемчуга на Таити, познать любовь миллионов неприкосновенных женщин, чувственных и наивных. Изменить свою семейную несчастливую судьбу депортированного француза, пустить корни на обетованной земле, уйти в монастырь, чтобы создать шедевр, побороть условности, познать нищету и оказаться распятым на кресте, чтобы затмить славу Христа и объяснить ему, в чем он был неправ, предаться своему безумному воображению, но чтобы за это меня не заставляли мыть посуду или развешивать белье.
На десерт Элоди подает абрикосовый торт. Она включает медленную музыку, берет мою руку и целует между пальцами. Чувствую, что могу разочаровать ее, — я не контролирую ситуацию.
— Мне надо тебе кое-что рассказать, — говорит Элоди. — Ты помнишь, я просила тебя рассказать о твоей роли отца…
— Ты знаешь, этот абрикосовый торт очень вкусный.
То, что она собирается мне сообщить, предваряется несколькими вздохами и потупленным взглядом в поисках зацепки.
— Возможно, это покажется тебе неоригинальным… Мой отец ушел из дому, когда мне было семь лет. Никто не знает, что произошло. В один прекрасный день он исчез. И с тех пор не подал о себе ни единой весточки. Но я уверена, что он существует и где-то живет. Он живет в доме, во Франции или за ее пределами, например в своей родной деревне в Италии. Быть может, он за мной следит? Быть может, сожалеет о своем решении? Постепенно моя мать замкнулась в молчании. Долгие вечера мы проводили вместе, не произнося ни слова. Ее молчание превратилось в неизлечимую болезнь, которая, словно кислота, разъедала ей сердце. Сейчас моя мать живет в Каннах. Мы видимся на Рождество. Неужели все девушки переживают трагические истории, связанные с их отцами? Это происходит чаще, чем можно себе представить: люди исчезают без всякой причины. Некоторые утверждают, что были похищены пришельцами, как в сериале «Секретные материалы», который я обожаю. Я чувствую — мой отец где-то рядом, ощущаю его присутствие. Во мне как будто возникает какая-то вибрация.
