Джордан Пенни - Суровый урок
Она похолодела от отвращения к себе. Желал ли он ее, или ему нужно было просто разрядиться, неважно с кем"
Она почувствовала дурноту. Почему она не подумала об этом раньше, не убедила себя, дождалась, пока стало поздно? Она сваляла дурака, поступилась своими принципами, своей верой, вела себя как распутная женщина, для которой секс - чисто физическая потребность, а не то, что идет рука об руку с чувством и разумом обоих.
Значит, их с Греем ничто не связывало?
Чего же она хочет? Ищет оправдания тому, чему оправдания нет? Она содрогнулась: любовники, один из которых откровенно терпеть не мог другого, а тот, другой, тайно любил первого.
Звук резко опущенной на рычаг трубки вернул ее мысли к Робби. Поспешно выйдя на площадку, она увидела, что Грей стоит в холле. Он взглянул на нее, когда она спускалась по лестнице, и отвернулся, как будто вид ее был ему неприятен. Сара замерла на месте, борясь с трусливым желанием зарыдать и уползти куданибудь подальше. Но затем напомнила себе: он виноват в случившемся никак не меньше, чем она, и, гордо подняв голову, спросила кратко:
- Есть новости?
Не гладя на нее, он покачал головой.
- Еще нет. Полицейские хотели узнать, не вернулся ли он. Очевидно, никто его не видел, и они думают, что, может быть, он отправился в Лондон. О Боже! Он ведь такой маленький, беспомощный... - Внезапно он повернул к ней голову и пристально на нее посмотрел. - А то, что произошло... я просто не знаю, что сказать, только...
- Ничего не нужно говорить, - решительно перебила его Сара. Он хочет сказать, что это не должно было произойти, не хотел, чтобы все произошло. Лучше бы он написал в небе десятиаршинными буквами для всеобщего обозрения, что она ему просто не нужна. - Мы оба вели себя странно, сказала она через силу, она не хотела показывать свою боль и отчаяние пусть не думает, что у нее нет гордости. Она не позволит ему объяснять ей, что все случившееся - пустяки, ничего не значащие пустяки. Пусть она солжет, но сделает так, чтобы он поверил: она тоже не придает этому эпизоду никакого значения. - Я думаю, иногда люди ведут себя очень странно в сложных обстоятельствах. Лучше нам забыть все. В конце концов, когда Робби найдется, нам не будет нужды видеться, не так ли?
- Да, я полагаю, не будет, - согласился Грей, - если только... - И замолчал, не отводя от нее взгляда, ожидая, что же она скажет. Она не понимала, каких именно слов он от нее ждет, и он добавил резко: - Если возникнут какиелибо осложнения, тогда дайте мне, пожалуйста, знать, я не ухожу от ответственности.
- Какие-либо осложнения? - Сара широко раскрыла глаза, поняв, что он имеет в виду. Она совершенно не думала о возможных последствиях, отдаваясь ему. Ей стало дурно при мысли, что это не исключено, и она ухватилась за перила, чтобы не упасть.
Ребенок! Но этого не может быть! Не так скоро и не так, совсем не так. Нежданный, нежеланный. Что происходит? - спрашивала она себя. Она не такая идиотка, чтобы не знать, что это легко может случиться, для этого много ли надо.
Внутри у нее что-то сжалось и замерло, когда она подумала, что при других обстоятельствах она была бы счастлива. Иметь ребенка от Грея! Ребенок, зачатый в такие драматические часы, имел бы для нее огромное значение, но только при условии, что Грей испытывал к ней те же чувства, что и она: любил, нуждался в ней, желал ее. А вот этого-то, к сожалению, и не было.
Она ответила ему с несвойственными ей резкостью и жестокостью:
- Ну, будем надеяться, что этого не случится. В конце концов, вы не очень хотели и рождения Робби, не так ли?
- Это неправда. - Лицо у него застыло. - О, я знаю: именно так вы и Робби считаете и, наверное, многие так думают, но это неправда. - Он горько рассмеялся. - Робби вообще бы не родился, если бы решение оставалось за его матерью. Она хотела избавиться от него. Мне пришлось подкупить ее, чтобы она оставила ребенка. Ирония судьбы: если бы я не обещал ей денег и не согласился на развод, она бы сделала аборт. Но как только он родился, как только она поняла, какую власть приобрела надо мной, она отказалась от обещания отдать мне Робби. Она никогда и не хотела иметь от меня ребенка, я не верю, что она и Робби любила. Ей не хотелось, чтобы он жил с ней, мальчика воспитывала бабушка.
В его голосе было столько горечи, что Сара забыла свою боль, поняв, что он говорит чистейшую правду.
- Но вы говорите так, словно ее ненавидите. - Она поежилась, точно от ветра. - Вы же, должно быть, любили ее, вы любили друг Друга?
- Должно быть. - Губы его дрогнули. - Мы желали друг друга, но очень скоро обнаружили, что страсть не может заменить любовь. А когда мы это поняли, было уже поздно. Робби был уже в пути, а мы - женаты. Господи, но где же он?
Мука, прозвучавшая в этих словах, заставила ее сделать шаг к нему: ей снова захотелось утешить его, разделить с ним его горе. Но она попятилась, вспомнив, к чему подобное желание привело и что вовсе не от нее он ждет помощи и утешения.
Ей нужно было что-то предпринять, а не ждать, сидя здесь без дела, предоставив другим искать мальчика. Но если ожидание было мучительно для нее, во сколько же раз нестерпимее оно было для Грея, человека, привыкшего командовать и нести за все ответственность?
Когда раздался звонок, они замерли и молча смотрели на телефон, не в силах пошевелиться. Грей рванулся первым, хватая трубку.
В тишине, возникшей, пока он слушал, что ему говорили на другом конце провода, Сара вся сжалась от напряжения и страха.
Казалось, прошла целая жизнь, пока он не произнес хмуро:
- Да-да, я понимаю. Большое спасибо.
Он так медленно опускал трубку, что ее охватила нервная дрожь. Его лицо, когда он повернулся к ней, было абсолютно непроницаемо, в глазах пустота.
Сердце ее рухнуло вниз, как сорвавшийся лифт, во рту пересохло, она облизала губы и спросила хриплым голосом:
- Робби... они...
- Они нашли его.
Казалось, голос его, такой усталый, потрясенный, прозвучал где-то внутри ее мозга, и ее затопила волна сочувствия.
Она зашаталась, лицо исказилось от волнения.
Обернувшись и увидев ее лицо. Грей вскрикнул и бросился к ней. Сжав ее плечи, он произнес резко:
- Сара, все в порядке. С Робби все в порядке. Он в безопасности и здоров... Они нашли его в старой заброшенной хижине, где он спрятался. Только он сказал... он сказал в полиции, что не хочет идти домой. Они попросили меня приехать к ним. Я подумал... я понимаю, это уже слишком после всего, что случилось... но, может быть, вы поехали бы со мной?
Сара молчала, только кивнула в ответ. Она все еще не могла поверить в то, что с Робби все в порядке, что все кончилось.
Они бегом бросились к машине. Внешне Грей вполне владел собой, но Сара уже умела распознавать его чувства и была уверена, что внутри у него все дрожит от волнения, так же как и у нее.
Как же она была несправедлива к нему, когда сказала, что Робби ему не нужен, она ведь уже давно догадывалась, как много значит для него сын. Как она могла так его обидеть, пусть даже защищая себя!
Когда они приехали в полицейский участок, их тотчас же провели в небольшую комнату, где инспектор разговаривала с Робби, таким испуганным и усталым. Увидев Сару, он тотчас кинулся к ней. Она наклонилась к нему, прижала его к себе, гладя по голове, а слезы жгли ей глаза, слезы радости. Она крепко обнимала его худенькое тело.
В другом конце комнаты Грей разговаривал с детективом, который вел поиски Робби. Они говорили тихо, но до Сары доносились их слова. Детектив спрашивал что-то о ссоре, о поведении Робби. Но Робби так горько плакал, что толком она ничего не расслышала.
Только после того, как Робби успокоился и его уложили в постель, Сара оставила его и стала выспрашивать у Грея подробности случившегося.
- Очевидно, Робби подслушал наш разговор в тот вечер, когда я вернулся поздно, - ответил он. - Тогда он решил быть только с вами и, пока я был занят работой, впопыхах оделся и выбежал из дома. Он сбился с пути в темноте и очень испугался. Случайно он наткнулся на заброшенную хижину, вошел туда и заснул. Мне верилось, что у нас с ним налаживаются отношения и он уже перестает меня бояться. - В его словах слышалось столько горечи, что Саре хотелось раскрыть ему свои объятия так же, как она раскрывала их перед его сыном, так же гладить и утешать его. Сейчас они были похожи друг на друга - отец и сын, оба такие беззащитные.
До нее донеслись слова Грея:
- Так больше не может продолжаться. Я надеялся, что Робби постепенно признает во мне отца, но теперь... Теперь я понял... ему больше нужны вы, чем я.
-Но он же такой маленький, - заметила она. - И не забывайте, что он совсем не привык к мужчинам, ведь его окружали и воспитывали женщины.
- А его мать с первых дней жизни учила его бояться и ненавидеть меня, да и я вел себя не лучше, не так ли? Я боялся давить на него, угнетать своей любовью, мне приходилось сдерживаться, в надежде, что он в конце концов полюбит меня, а вместо этого...
