Элизабет Ренье - Прелюдия любви
— Вы бы простили Дебору?
Он не ожидал такого вопроса, но ответил достаточно спокойно:
— Такая ситуация едва ли может возникнуть.
— Я не имею в виду точно такие же обстоятельства, — хрипло сказала Сара. — Но смогли бы вы, любя ее, не замечать ее слабостей?
— Мне не с чем сравнить.
— Вы хотите сказать, что у Деборы нет слабостей?
— Нет, я имел в виду не это. — Криспин ногой подтолкнул в огонь полено. — Не каждый мужчина любит женщину, на которой собирается жениться, Сара. Разве вы этого не поняли?
Она посмотрела ему в глаза и спросила в каком-то оцепенении:
— Насколько я могла заключить из вашего замечания, вы не влюблены в Дебору?
— А разве у вас сложилось впечатление, что влюблен?
Сара подумала, что ей не стоило пить так много вина. У нее кружилась голова, а голос звучал так, словно говорил кто-то другой. Пытаясь сохранить связность речи, она произнесла:
— Как я теперь понимаю, вы проявляли куда больше нежности к Мэри. В таком случае… в таком случае действительно бесполезно просить вас решить мою проблему, не так ли?
Поднявшись на ноги, девушка покачнулась, и ей пришлось ухватиться за руку Криспина, чтобы не упасть.
— Никто не сможет решить проблему за вас, Сара, — спокойно ответил Криспин. — Вы столкнулись с ситуацией, в которой все богатство вашего отца, все ваши слуги и экипажи, платья и украшения, изысканные безделушки, которые наполняют вашу повседневную жизнь, ничем не могут помочь. И даже Мэри не сможет помочь вам. Вы выбрали Бретертона, прекрасно зная, что это за человек. Он не изменится. Это придется сделать вам. — И он крепче сжал ее руку, поддерживая ее. — И вам придется сделать это, Сара, если вы хотите иметь хоть немного душевного покоя. Я вижу, что предвзято судил о вас, вы похожи на свою мать, во всяком случае в том, что вы, как и она, чувствительны к боли. Я прошу прощения за все, в чем винил вас.
Сара подняла голову и пытливо вгляделась в его лицо:
— Никогда не видела человека, который менялся бы так быстро, как вы, Криспин. Я… я совершенно вас не понимаю. Но я очень рада, что теперь вы обо мне более высокого мнения, я в самом деле очень рада.
Она запуталась и лишь немного удивилась тому, что его доброе мнение, похоже, оказалось для нее предметом величайшей важности, даже более важным, нежели тот факт, что она ни на шаг не приблизилась к решению проблемы с Энтони. Но об этом сегодня вечером она думать не станет, об этом она подумает завтра.
К следующему утру распогодилось. Дебора появилась сразу после завтрака и принесла с собой охапку книг.
— Нет сомнения, что это чтение на много часов займет Мэри, — сообщила она Саре. — Как она?
— Думаю, все так же. Для нее огромное облегчение, что ее перестали донимать кровопусканиями и слабительными, из-за которых, как говорит сама Мэри, она чувствовала такую слабость.
— По мнению Эдварда, ее проблема не в излишке, а, напротив, в недостатке крови. Могу я подняться к ней?
Озадаченная подобным вопросом Сара ответила:
— Не в моей власти давать вам разрешение, мисс Трехерн.
— Разве она не ваша подопечная?
Дебора улыбалась, но в ее голосе прозвучала особая нотка, которая делала ситуацию не такой уж забавной.
— Я лишь гостья в этом доме, — твердо отвечала Сара. — Я делаю для Мэри, что могу. Ваше положение, несомненно, куда более прочное.
Дебора окинула ее долгим, оценивающим взглядом.
— Вы намекаете на то, что в один прекрасный день я стану хозяйкой Клэверинга?
— Естественно. Все, что я вижу, лишь укрепляет меня в этой мысли. Разве это не правда?
— Абсолютная правда. Разве что Криспин передумает. От мужчин всего можно ожидать, сами знаете. Правда, что касается этого вопроса, женщины тоже хороши. Вы возвращаетесь в Лондон?
Застигнутая врасплох столь неожиданным вопросом, Сара ответила:
— Пока нет. Мэри была так добра, что позволила мне еще немного развлечь ее.
Брови Деборы слегка приподнялись.
— Вы полагаете, что развлечение является наилучшим способом позаботиться о ней?
— Почему бы и нет? Ведь ваш брат настоял, чтобы она отдыхала и не отягощала себя домашними обязанностями.
— Но он не давал ей приказа вести бездумное существование. Мне кажется, сейчас она получила превосходную возможность изучить некоторые работы по философии. Например, эти. — Дебора указала на принесенные с собой книги. — Я хотела сегодня утром посидеть с ней и обсудить некоторые вопросы филантропии, которыми я занимаюсь в последнее время.
— Должно быть, вы думаете, что часы, проведенные в моем обществе, — это потраченное впустую время, сударыня? Я рассказываю ей глупые анекдоты и пою дурацкие песенки. Они заставляют ее смеяться.
— Я так и думала. Но мне кажется, что смех следует оставлять на пороге детства.
Глядя, как она поднимается по лестнице, Сара уже не сомневалась, что у Деборы Трехерн не может быть никаких слабостей. Как, должно быть, трудно жить с нею рядом. Но, с другой стороны, Криспина едва ли можно назвать веселым человеком. Бедняжка Мэри. Вряд ли в Клэверинге будет часто звучать смех после того, как Криспин приведет сюда Дебору в качестве жены.
Пожав плечами, потому что ей, в конце концов, не было никакого дела до будущего Клэверинга, Сара отправилась искать свою горничную и обнаружила ее за уборкой постели.
— Берта, ты умеешь ездить верхом?
— Думаю, что да, сударыня. С сенокоса я всегда возвращалась сидя на лошади. Я совсем не боюсь лошадей.
— Хорошо. Я видела в конюшне пони, на вид он очень спокойный. Попрошу у мистера Данси разрешения взять его, чтобы ты могла прокатиться со мной к морю.
Сияющее лицо Берты, особенно после сурового облика Деборы, было для Сары словно солнечный свет в непогожий день. Стаскивая платье, она велела горничной подать ей черную амазонку.
— А ты можешь надеть мою зеленую, — добавила она.
— О, сударыня, — засмеялась Берта.
— Что такого смешного я сказала?
— Мисс Сара, вы посмотрите на себя, а потом на меня.
— Да, я вижу. — И Сара рассмеялась вместе с Бертой при мысли о том, что будет, если они попытаются втиснуть пышные формы девушки в костюм, сшитый по ее крошечной мерке.
— Мисс Трехерн, разумеется, не одобрит нашу затею, — сказала наконец Сара. — Боюсь, мисс Данси предстоит пережить весьма мрачное утро.
Лицо Берты затуманилось.
— Ей станет лучше, сударыня?
— Я горячо молюсь об этом. С помощью нового лечения, назначенного доктором Трехерном…
— Если она поправится, это будет заслугой не одного только доктора. Это случится еще и благодаря вам, мисс Сара. Правда-правда, не одна я так говорю. В комнате для слуг обсуждают, сколько перемен вы принесли с собой. Мисс Данси всегда хотела иметь сестру, и похоже, что младшую сестру. Она помнила о вас с тех самых пор, как вы гостили тут много лет назад, и часто о вас говорила. Слуги твердят, что, когда она услышала, что вы приезжаете, радовалась как ребенок и выходила во двор, чтобы убедиться, что все в должном виде.
«А ведь я была готова повернуть назад — после того разговора с Трехернами на постоялом дворе», — думала Сара. Криспин был прав. Она была эгоистичной, бездумной и всегда считала, что все на свете существует только для нее. Но все же что-то изменилось в ней за это время. Сара на это надеялась.
Нарядившись в черную амазонку, сшитую по последней моде, Сара спустилась вниз, чтобы поискать Криспина. Тот стоял на террасе, глядя, как грачи ссорятся в высоких вязах. Когда Сара подошла к нему, он с удивлением посмотрел на нее:
— Я думал, вы поехали в Чичестер.
— Это была идея Мэри. А я предпочитаю снова покататься по пляжу.
— Кто вас сопровождает?
— Берта испытывает огромное желание поехать со мной. Я думаю, что вы позволите ей прокатиться на белом пони?
— Разумеется, она может взять его. Кто еще поедет с вами?
— Больше никто. Я уверена, что сумею найти дорогу.
Он с неудовольствием в голосе обратился к Саре, словно говорил с ней как с ребенком:
— Моя дорогая кузина, неужели вы могли предположить, что я позволю вам отправиться гулять верхом через места, которые совершенно вам незнакомы и таят всяческие опасности?
— Какие, например? — спросила Сара, ее уверенность пошла на убыль.
Криспин снова смотрел на грачей.
— Топи. Дикие кабаны. Контрабандисты.
— Контрабандисты!
— Конечно. Это побережье славится незаконной торговлей.
— Но… но они ведь не осмелятся появиться при свете дня, и в любом случае…
— И в любом случае, они не причинят вам вреда? — Криспин повернулся к ней. — Я полагаю, ваши богато разукрашенные шпоры сделаны из серебра. На пальце у вас великолепный топаз и еще один — в броши. И даже пряжка, удерживающая перо на вашей шляпе…
