Джоржетт Хейер - Брак по расчёту
- Сожалею, что ты болен, Кросби, - сказал эрл, неожиданно входя в комнату.
Мистер Дрелинкорт вздрогнул и выронил газету. Выпучив глаза, он посмотрел на Рула и, заикаясь от страха, произнес:
- Я же сказал, что не могу принимать п-посетителей!
- Знаю, - ответил эрл, кладя на кресло шляпу и трость. - Слуга передал мне твое распоряжение. Но меня нельзя было удержать даже силой, мой дорогой Кросби.
- Не понимаю, почему тебе вдруг так захотелось меня увидеть, - натянуто улыбнулся мистер Дрелинкорт. Эрл, казалось, был весьма удивлен:
- Ну а как же иначе, Кросби? Мой наследник серьезно ранен, а я буду столь бессердечен, что даже не навещу его?!
- Ты так любезен, Маркус, но я слишком слаб, чтобы поддерживать с тобой беседу, - почти простонал мистер Дрелинкорт.
- Ты, должно быть, получил смертельную рану, Кросби, - сочувственно произнес его светлость.
- О, что до этого, то доктор Хоукинс не считает мой случай безнадежным. Я потерял чудовищное количество крови, но легкое не задето.
- Ты меня успокоил, Кросби. А я так боялся, что меня могут попросить принять участие в твоих похоронах. Грустная мысль!
- Очень! - сказал мистер Дрелинкорт, возмущенно посмотрев на него.
Эрл подвинул кресло ближе к его кровати и сел.
- Видишь ли, я встретил твоего друга Паклтона, - пояснил он. - Меня встревожил его рассказ о твоем состоянии. А рассказ о твоих героических действиях заставил меня предположить, что Паклтон склонен к преувеличениям.
- Я и не думал равнять себя с Уинвудом!
- Как ты скромен, мой дорогой Кросби! Но, по правде говоря, я никогда и не считал тебя мастером фехтования.
- Хорошо, милорд, очень хорошо, но теперь вы сказали мне все, что хотели?
Мне предписан отдых, как вам известно.
- Поскольку ты заговорил об этом, - сказал эрл, - я вспомнил, что хотел задать тебе один вопрос. Скажи-ка, Кросби, если, конечно, тебя окончательно не обессилил мой надоедливый визит, почему ты вызвал Пелхэма? Я просто сгораю от любопытства.
Мистер Дрелинкорт бросил на него быстрый взгляд.
- Я сожалею об этом. Мне следовало принять во внимание состояние его светлости. Знаешь, он был чудовищно пьян!
- Ты меня расстраиваешь. Но продолжай, дорогой кузен, умоляю, продолжай!
- Ты сам знаешь, что такое пьяница в припадке гнева. Я убежден - его светлости не понравилась моя шляпа, которую я надеваю, когда играю в карты. Он вел себя очень агрессивно. Короче, прежде чем я успел понять, чего он хочет, он сорвал с моей головы шляпу. Согласись, мне ничего не оставалось, как потребовать удовлетворения.
- Безусловно, - согласился Рул. - Э... полагаю, Кросби, ты удовлетворен?
Мистер Дрелинкорт зыркнул на него глазами. Его светлость закинул ногу на ногу.
- Как порой мы бываем плохо осведомлены! - пожаловался он. - Мне сказал один человек - а я считаю его безусловным авторитетом в области сплетен, - что Пелхэм плеснул тебе в лицо вином.
Наступила неловкая пауза.
- Да, что касается этого, его светлость был несколько не в себе, неуправляем, знаешь ли.
- Так он выплеснул вино тебе в лицо, Кросби?
- Да, о да! Я же сказал: он вел себя очень агрессивно!
- Значит, можно предположить, что он сам навязал тебе эту ссору, так? продолжал допытываться Рул.
- Вернее сказать, кузен, он стремился к разжиганию ссоры, - пробормотал Дрелинкорт, теребя свою повязку. - Был бы ты там, ты увидел бы, что с ним не было никакого сладу.
- Мой дорогой Кросби, будь я там, - вкрадчиво сказал Рул, - мой юный родственник не нанес бы никаких оскорблений твоей персоне.
- Н-нет, к-кузен? - заикаясь, произнес мистер Дрелинкорт.
- Нет, - сказал Рул, поднимаясь и забирая свои трость и шляпу. - Он бы все предоставил уладить мне. А я, Кросби, воспользовался бы тростью, а не шпагой.
Мистер Дрелинкорт вжался в подушки.
- Я-я не понимаю тебя, Маркус.
- Ты хочешь, чтобы я четче выразил свою мысль?
- Право, я... право, Маркус, этот тон!.. Моя рана... Я должен просить тебя оставить меня! Я не в том состоянии, чтобы продолжать эту беседу. Кроме того, я жду доктора!
- Не тревожься, кузен, - сказал эрл. - Я ухожу. Но запомни мои слова и благодари Господа за эту рану! Ты понял меня?
С этим пожеланием, произнесенным подчеркнуто мягким тоном, он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
***
В будуаре витал аромат роз. Вся комната была уставлена чашами с этими цветами - белыми, розовыми и красными. В будуаре, свернувшись калачиком на кушетке и положив щеку на ладошки, спала Горация.
Солнечный луч покоился на ее щеке; увидев его, эрл подошел к окну и задернул занавеску. Горация зашевелилась и открыла глаза. Ее взгляд упал на эрла, и глаза ее широко распахнулись. Горация села.
- Это вы, м-милорд? Я заснула. Я в-вам нужна?
- Да, - сказал Рул. - Но я не хотел будить тебя, Горри.
- О, это н-не имеет значения. - Она в ожидании смотрела на него. - Ты пришел, чтобы побранить меня за игру в. мушку вчера вечером? Знаешь, ведь я выиграла.
- Моя дорогая Горри, какой я, должно быть, скверный муж? - сказал эрл. - Я прихожу, только чтобы бранить тебя.
- Н-нет конечно, но и для этого - тоже; Ведь н-ничего не произошло?
- Едва ли это можно назвать происшествием. Скорее - нечто скучное и утомительное.
- О Боже! - вздохнула Горация. Она с беспокойством взглянула на него:
- Вы б-будете скверным мужем, сэр. Знаю, что будете.
- Надеюсь, что нет, - сказал Рул, - но дело в том, что мой кузен связал твое имя с именем Летбриджа.
- С-связал мое имя! - повторила Горация. - Н-ну так Кросби - с-самая противная жаба на свете! Что же он сказал?
- Нечто весьма грубое, - ответил эрл. - Я не стану тебя расстраивать, повторяя это.
- Полагаю, он д-думает, будто я влюблена в Роберта, - глядя ему прямо в глаза, заявила Горация. - Но это не т-так, и мне все равно, что он говорит!
- Безусловно, никому нет дела до того, что говорит Кросби. К несчастью, он это сказал при Пелхэме, и Пелхэм не самым умным образом вызвал его на дуэль.
Горация захлопала в ладоши.
- Д-дуэль? О, как чудесно! А с Пелхэмом все в порядке?
- С ним ничего не произошло, а вот с Кросби...
- Очень рада это слышать, - сказала Горация. - Неужели ты думал, что это меня б-будет раздражать? Он улыбнулся:
- Нет. Но боюсь, что это будет раздражать Пелхэма. Необходимо держать Летбриджа подальше. Ты осознаешь это, Горри?
- Нет, - упрямо сказала Горация. - Нет, н-не осознаю!
- Тогда постараюсь объяснить. Ты сделала Летбриджа своим другом, или, скажем так, ты решила стать его другом.
- Это, сэр, одно и то же.
- Напротив, дорогая, это большая разница. Но, как бы то ни было, ты, вероятно, часто бываешь в его компании.
- В этом нет н-ничего особенного, сэр, - сказала Горация; брови ее начали хмуриться.
- Совсем ничего, - спокойно ответил его светлость. - Но мне придется говорить с тобой откровенно, Горри. Поскольку Пелхэм посчитал, что это дело стоит дуэли, мало кто из людей поверит, что за этим. ничего не кроется.
Горация вспыхнула, но твердо ответила:
- Мне в-все равно, чему поверят люди! Ты сам сказал, что в этом ничего такого нет, так что если тебе до этого нет дела, то и другим не должно быть!
Он поднял брови.
- Моя дорогая .Горри, я, кажется, ясно дал тебе понять, что беспокоят меня последствия.
Горация фыркнула. Он посмотрел на нее, затем наклонился и, взяв ее руки в свои, поднял с кресла.
- Не хмурься, Горри, - сказал он. - Сделай мне одолжение, оставь эту дружбу с Летбриджем! - Его руки скользили по ее рукам, он улыбался ей весело и лукаво - Милая моя, я знаю, что довольно стар, но мы могли бы ладить гораздо лучше.
Перед Горацией возник образ леди Мейси. Она отстранилась от эрла и сказала, с трудом сдерживая слезы:
- М-милорд, мы же договаривались, что не будем мешать друг другу.
Согласитесь, я н-не вмешиваюсь в ваши дела. Более того, у м-меня нет такого желания, уверяю вас. Я не могу отстранить Р-Роберта т-только из-за того, что могут сказать дурные люди.
Улыбка из его глаз исчезла, - Понятно... Горри, как ты думаешь, имеет ли право муж приказывать, если он не может просить?
- Вы не м-можете заставить меня п-подчиниться вам, милорд!
- Какое гадкое слово, моя дорогая! - заметил эрл. - никогда никого в жизни не заставлял себе подчиняться. Она пришла в легкое замешательство.
- Скажите, что вы с-собираетесь делать, сэр?
- Дорогая Горри, конечно же, я собираюсь положить конец твоим отношениям с Робертом Летбриджем.
- Н-но ты не м-можешь! - заявила Горация.
Эрл открыл табакерку и лениво взял из нее щепотку.
- Нет? - учтиво переспросил он.
- Нет!
Эрл щелкнул табакеркой.
- Ты что-нибудь еще хочешь мне сказать? - спросила Горация, бледная от негодования.
- Больше ничего, моя дорогая, - заявил его светлость весело.
Горация издала звук, подобный тому, который издает разозленный котенок, и выскочила из комнаты.
Глава 11
Горация, имевшая, безусловно, сильную волю, тем не менее была не в силах противостоять соблазнам. Мысль о том, что весь высший свет смотрел на нее, заставила Горацию вести себя еще более вызывающе. Предположение о том, что она, Горация Уинвуд, влюбилась в Летбриджа, было просто нелепым. Но следовало иметь в виду, что жена Летбриджа едва согласилась бы делить благосклонность мужа с его любовницей.
