Мила Бояджиева - Большой вальс
- "Лукка, друг мой чудесный, с чего ты взял, что нам понадобилась "скорая помощь"? - Алиса сразу поняла, что за напором графа Бенцони скрывается страх получить отказ. - Газет паршивеньких начитался? Это все, конечно, сущая чепуха. Антонии на самом деле гораздо лучше. С головой у неё все нормально и внуков я пока не жду... Правда, потрясение повлияло н... Девочка немного изменилась... Но вряд ли это стоит воспринимать трагически".
- "Алиса, я хочу увидеть Тони собственными глазами. Я очень тревожусь о вас, девочки, и просто не знаю, как помочь. Ну подскажи мне, не мучай, голос Лукки от обиды готов был зазвенеть слезой. - Я так мечтал, что вы приедете ко мне, на этот чертов аукцион. Собственно, ради этого я, в основном, и крутился... Шейка Антонии просто создана для одного сказочного колье. Вернее - оно для нее. Не демонстрировать же мне самому миллионные алмазы? Конечно, приглашены девочки - Роми, Арсо, - ну ты знаешь эту компанию... Я специально выбирал не очень близких Тони... чтобы не переутомлять её контактами... Хотя, вы будете жить совсем отдельно", поторопился заверить Лукка.
- "Спасибо, милый, ты чудесно обо всем позаботился. Правда, правда, просто отлично. Мне бы так хотелось... Но... У Остина серьезные нелады с сердцем, сейчас он проходит в клинике обследование... Если за эту неделю что-нибудь прояснится..."
- "Ладно, не мучайся с изобретением аргументов для деликатного отказа. Плохой, значит, из меня мсье Ноэль. - Лукка заметно сник. - И все же, третьего сентября с раннего утра в отведенных вам апартаментах будут ждать фиалки, а в бронированном сейфе - колье".
Алиса задумалась, тщательно прикидывая все за и против. Конечно, если уж придется предъявлять общественности "дублершу", то лучшего случая не представится. Под прикрытием её и Шнайдера Вика сможет продержаться на расстоянии от настырных глаз. Всего один лишь день - но какой удар по злопыхателям! Обсудив ситуацию с Остином и Шнайдером и придя к выводу, что риск все же очень велик, Алиса позвонила в Парму. Дворецкий графа сообщил, что видит в данный момент его высочество на крыше флигеля, проверяющим новые дымоходы и обещал доложить о звонке. Алиса, говорившая из кабинета Остина, вдруг поняла, что всегда для принятия ответственных решений приходит в эту комнату. Она никогда не стала бы говорить отсюда с парикмахером или приятельницей, но не смогла бы решать судьбу дочери по бело-золотому аппарату в своей спальне. Созерцание морского простора успокаивало её, поддержка штабелей мудрых книг в темных высоких шкафах физически ободряла. А может, здесь витало умиротворение, отгонявшее страхи, или дух бойцовского задора, называемый иногда авантюризмом?
День выдался матовым, с рябыми клиньями от ветерка на синеватой морской глади и легкой грядой неторопливых, высоких облаков, следующих от севера к югу. "С милого севера в сторону южную", - механически проклюнулось в памяти и Алиса поняла, что грустит светло, овеваемая волной воспоминаний и тихими звуками шопеновского этюда, летящими из гостиной. Она неслышно подошла к дверям и остановилась, созерцая спину сидящей за роялем Виктории. Мучительная смесь противоречивых чувств, обуревавших Алису при каждой встрече с этой девушкой, не теряла со временем остроты. Уже почти четыре месяца живет в её доме "дублерша", исполняя роль любимой дочери, от тревоги за которую разрывается сердце. Как бы любила Алиса эту заплутавшую в хитросплетениях судьбы девочку, внучку её Остина, если бы... Если бы не оскорбительное своей лживостью сходство, если бы не необходимость изображать мать в то время, как её Тони, одинокая и покинутая, с обидой на весь мир и на нее, ждет в отчаянии и страхе дня приближающихся родов. Как хитро закручена пружина, как тяжко нести им всем бремя затянувшегося спектакля!
Пучок густых рыжеватых волос, сколотых на затылке, длинная шея, кажущаяся такой беспомощной и нежной в широком вороте серого свитера. Пальцы побежали на правый фланг клавиатуры, извлекал жалобную, дрожащую трель, запнулись, начали разбег заново, зубы прикусили нижнюю губу, сосредоточенно сдвинулись брови... Чувства пронзили сердце Алисы в привычном уже порядке - восторг узнавания родного лица, осознание разочаровывающего обмана, злость, и, наконец, стыд за свою раздражительность и обиду.
"Ничего, ничего, так уж случилось. Девочка просто похожа на Тони. Не по своему желанию, не по своей вине. Она тоже - жертва каких-то необъяснимых "высших заговоров". - В который раз повторила Алиса программу самовнушения, но с каким-то новым легкомысленным задором. "А почему, собственно, мы все так позорно дрожим? Почему прячемся, отклоняя посланный судьбой вызов? Вот и предоставляется случай узнать, на чьей стороне Фортуна", - думала она, снимая телефонную трубку.
- Да, я звонила, Лукка, хотела попросить, чтобы ты включил Антонию в список приглашенных манекенщиц".
- Вот это настоящий деловой разговор. Не зря же я лично прочищал трубы в твоем камине. Сообщи точно о приезде, мне так давно не приходилось встречать красивых женщин... - легкая грусть в голосе графа явно предлагала Алисе вспомнить их давнее прошлое, с жадными объятьями у трапа самолета, веселившими стюардесс.
- А как же твоя жена? Разве ты посылаешь за ней н вокзал шофера?
- Лаура - до крайности эмансипированная женщина. Достаточно того, что она вообще терпит брачные узы. - Со смесью обиды и восхищения доложил граф. Я никогда не знаю, когда и откуда она нагрянет со своими журналистскими блокнотами. Ее так и тянет в самое пекло, а "горячие точки" на нашей планете, похоже, не собираются остывать.
Алиса избежала церемонии встречи, прибыв в Парму с Викторией и Шнайдером инкогнито и поселившись в заранее примеченном отеле "Миранда". Уже из своего номера, устроив девушку в отведенных ей покоях, она позвонила в замок Бенцони.
- Мы прибыли. Прости, я стараюсь пока оберегать Антонию от перегрузок. Она ещё не готова к светскому общению. Не обижайся. Поверь, мне лучше знать, как следует поступать в этой ситуации.
Принятое решение о приезде в Парму казалось сейчас Алисе опрометчивым. Ей не давало покоя выражение глаз Виктории в тот момент, когда Алиса объявила ей о предстоящей поездке. Страх, растерянность, а потом эта решительность человека, скрутившего свою волю - решительность камикадзе. Она даже кулачки сжала и просила сорвавшимся голосом: "Это действительно очень важно для Антонии?" Ну просто альпинистка, подхватывающая на краю бездны трос поскользнувшегося партнера.
- Так будет лучше для нас всех. Только тебе придется постараться, девочка, - заверила Алиса чересчур спокойно, поскольку не умела увлеченно лгать. Принятие решений в ответственных ситуациях вообще давалось ей с трудом. Любая крайняя мера казалась сомнительной не стоящей усилий и риска, если речь шла не о единственной незыблемой ценности - человеческой жизни. В своей лечебной практике Алиса была способна на самые рискованные поступки. Она боролась до конца, сколь бы тщетными и нелепыми не выглядели со стороны её поступки. Но все, что поставлено на карту теперь, - карьера, деньги, престиж, - это лишь фикция, пустой звук, не вдохновлявший на дерзания. Конечно, когда речь идет о себе самой. Но мишура славы и наркотический дурман популярности не такие уж пустяки, если являются смыслом жизни любимой дочери. Алиса будет бороться и сумеет отстоять будущее Антонии.
Первый шаг сделан, останавливаться нельзя. Им с трудом удалось обойти свору дежуривших в аэропорту журналистов, встречавших прибывающих на аукцион знаменитостей. Газеты уже оповестили о том, что в старинном пармском дворце, ставшем местом паломничества для коллекционеров всего мира, произойдет помимо прочего, долгожданная встреча с вернувшейся на звездный небосклон великолепной А. Б., прибывшей с менеджером и матерью. Алиса внимательно оглядела себя в огромном зеркале, обрамленном двумя саксонскими вазами с гигантскими букетами свежих роз кораллового оттенка своеобразного фирменного знака "Миранды". Едва ли сознательно, она выбрала одежду в тон обстановки - бледно-розовый хлопок крупного, почти домотканого переплетения, превращенный в строгий английский костюм, единственным украшением которого служат три крупные, сложной выделки золотые пуговицы. Легкая асимметрия лица, оставшаяся как память о давней трагедии и вдохновенной борьбе с ней Йохима, почти незаметна, уравновешенная косым пробором и хитростями тональной пудры. Неплохо. Пожалуй, слишком напряженно сжаты подкрашенные бледной помадой губы и глаза - встревоженные глаза воришки или нашкодившей гимназистки. "Нет уж, дудки. Меня голыми руками не возьмешь". - Алиса с вызовом улыбнулась своему отражению, но все же положила в сумочку очки с дымчато-розовыми стеклами, за которыми могла прятать свою растерянность.
Номер Виктории располагался рядом.
- Открой, детка, это я! Надеюсь, ты уже готова? - Алиса с укоризной глянула на девушку, видимо, только что покинувшей ванну, и кутающуюся в большое полотенце. "Опять дрожишь? Ну просто несчастный затравленный зверек, загнанный в ловушку!" - Алиса оглядела великолепную гостиную. Сквозь стеклянные двери спальной виднелась огромная кровать, заваленная вещами.
