Ольга Тропинина - Титаник-2
В столь пикантной позе и застала их служанка Марселина.
— Прошу прощения, — с улыбкой произнесла она на родном итальянском. К подобным сценам ей было не привыкать, но правила предписывали служанке делать вид, что она ничего не замечает. Марселина с легкой завистью смотрела на русских хозяев. Ее Франц был скуп на проявление нежных чувств, хотя в постели…
— Скажи маме, что я приеду сегодня пораньше, — отстранившись от мужа, давала последние напутствия Таня.
— Значит, ей не ложиться спать до поздней ночи, пока ты не приедешь, — добродушно усмехнулся Игорь.
— Бунт на корабле?
— Пока нет.
— Тогда я поехала.
— Удачи!
«Муж для меня — подарок неба», — размышляла Таня, выводя из гаража свой «фиат», предоставленный ей фирмой. Вероятно, дом Армани связывал негласный контракт с «Фиатом». Если бы у нее был выбор, она, возможно, предпочла бы другую марку автомобиля.
Таня воспитывалась без отца. Долгое время девочка считала, что он погиб в геологической экспедиции. Когда она подросла, ей открыли правду: отец ее не погиб, более того, он — известный писатель. Екатерина Романовна вырастила дочку одна.
И все-таки неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Тани, если бы она, будучи студенткой, не встретила своего ангела-хранителя Игоря Кузнецова. Он помог ей выйти из стрессовой ситуации, когда она была готова на любые необдуманные поступки. Таню бросил любимый человек, от которого она ждала ребенка. Он ушел со скандалом, обозвав ее наркоманкой, не выслушав ее объяснений. Бывший любовник вскоре женился на Светлане Мизиной. Но Тане повезло: она познакомилась с Игорем Кузнецовым. Он не только подставил ей плечо в трудную минуту, но и вернул веру в людей, подарил ей свою любовь.
И уж точно она не работала бы в Италии, в престижном доме мод Джорджо Армани, если бы не терпение и понимание мужа. Два года назад после финала московского конкурса модельеров Таня заключила контракт с малоизвестным итальянским агентством. Именно тогда они с Игорем и поженились. А через год последовало неожиданное предложение от маэстро Армани.
Игорь полюбил Таню за то, что в ней сочеталось все прекрасное, все доброе и красивое, чего он так жаждал в жизни.
Таня очень переживала, что не сможет встретить маму в аэропорту. Екатерина Романовна иногда приезжала к ним погостить, однако перебраться к ним насовсем наотрез отказывалась. «Что я потеряла в вашей Италии? В Москве у меня любимая работа, подруги. Там мой дом», — говорила она.
На этот раз Екатерина Романовна, взяв отпуск, вызвалась помочь Игорю вести хозяйство и присмотреть за дочкой, двухлетней Катюшкой, пока Таня будет демонстрировать свою коллекцию.
Два года назад конкуренты нанесли Джорджо Армани ощутимый удар по его престижу, не допустив на показ весенне-летней коллекции в Париже, причем, как считал маэстро, под надуманным предлогом. Джорджо жаждал реванша.
Нынешний показ мод на «Титанике» должен был показать истинную расстановку сил. По замыслу Армани, новая коллекция, которая будет представлена русским модельером Таней Варламофф — именно так ее звали за рубежом, — должна потрясти устои и заложить новое направление в мире моды, моды будущего.
В строгом черном пальто, светло-серых брючках, туфельках на высоком каблуке, стройная Джейми Филлипс с ее изящными манерами истинной леди меньше всего походила на журналистку.
Впрочем, и ее спутник тридцатилетний Ренни Стикс не соответствовал расхожему образу сотрудника ФБР. Он был не в безразмерном плаще, за полами которого спрятан револьвер калибра 38 мм, а в элегантном коричневом пальто.
Они прогуливались по нью-йоркскому Централ-Парк. Теплый апрельский воздух дышал весной.
Ренни испытующе посмотрел на Джейми — они далеко углубились в парк, а она все не заговаривала о главном.
— Прекрасная погода, — улыбнулась Филлипс, — не каждая весна так балует.
— В этом месте я, наверное, должен прочитать что-нибудь из Уильяма Блейка. К примеру:
В древней той стране
Нет конца весне —
Там и жили Двое
Жизнию Святой,
Не смущаясь вовсе наготой.
— Довольно, негодник.
— Потом мы спрячемся вон за тем вековым дубом и будем долго, горячо целоваться. В довершение всего я признаюсь тебе в вечной любви.
— Было бы неплохо, — ответила Джейми с лукавой улыбкой.
— Только твои серые глаза выдают тебя, дорогая Джейми. На какое преступление ты хочешь соблазнить меня на этот раз?
— О каком преступлении идет речь? — вскинулась Филлипс, делая невинные глаза. — Или то, что произошло между нами в прошлый раз, ты считаешь преступлением?
— Нет, последняя ночь была просто великолепной. А ты — божественна. Так что же все-таки привело нас на романтическую прогулку?
— Очень точно сказано: романтическую. Весна, любовь, пьянящее желание… — Джейми откинула назад волосы.
Ренни не поддержал ее игру.
— Извини, у меня осталось всего пятнадцать минут свободного времени. Что тебя интересует на этот раз?
Джейми, немного помолчав, осторожно спросила:
— Ты что-нибудь слышал о террористической группе «Белая звезда»?
— Группе «Белая звезда»? — машинально переспросил Ренни. Вся информация о «Белой звезде» шла под грифом «строго секретно». Он хотел было сказать Джейми, что об этой группе ему ничего не известно, но передумал. Кое-что он мог сообщить Филлипс. Надо ее тоже иногда поощрять. В конце концов у них было нечто вроде делового сотрудничества. — К сожалению, почти ничего. По нашим сведениям, группа действует в течение пяти лет, но разоблачить хотя бы одного ее участника пока не удалось. С «Белой звездой» так или иначе связаны самые громкие преступления десятилетия: взрыв в универмаге, террористический акт в олимпийской Атланте…
— Но ведь преступников нашли, — перебила его Джейми. — Я же сама…
— Нашли-то нашли, — с невозмутимым видом продолжал Стикс, — но только исполнителей. Для всех они экстремисты-одиночки. У нас есть лишь косвенные доказательства того, что за этими фанатиками скрывается могущественная сила. Эта группа набирает мощь. Я не удивлюсь, если завтра они попытаются взорвать станцию, поезд…
— Или «Титаник», — добавила Джейми.
— «Титаник»? — Ренни недоуменно посмотрел на девушку. — При чем здесь «Титаник»?
— Ты же сам сказал, что им нужна грандиозная цель. Почему бы не «Титаник»? Об этом преступлении забудут не скоро. Подобного эффекта не достичь при взрыве какого-нибудь поезда в Калифорнии.
— Конечно, теоретически все возможно, — согласился Ренни. — Это идеальная мишень, правда, хорошо охраняемая. Однако до сих пор террористы всегда использовали одиночек. Во всяком случае, никто из преступников ни словом не обмолвился о существовании организации. Даже когда мы пытались воздействовать на подсознание с помощью… — Ренни осекся.
— Ты мне об этом ничего не рассказывал. Меня интересует еще один вопрос: может ли террорист-одиночка потопить такой гигантский лайнер, как «Титаник»?
— Ну, смотря с чем он туда проберется. Во всяком случае, пистолета и гранаты для этого явно недостаточно. На «Титанике» установлена суперсовременная охранная аппаратура. Повторяю: теоретически все возможно, но этот корабль «Белой звезде» не по зубам.
— Тем не менее в истории известен случай, когда пожар на корабле устроил один сумасшедший радист. В результате пароход пошел ко дну.
— Да, да, сумасшедший радист оказался к тому же маньяком-пиротехником. У тебя превосходная память, Джейми…
— Пока не жалуюсь. Но все объясняется просто. Недавно нам предлагали опубликовать воспоминания его любовницы. Когда она пришла в редакцию, все сразу поняли, что эта молодящаяся особа не могла соблазнить радиста-герострата, поскольку в то время еще не родилась. А ее «воспоминания» оказались на поверку выжимками из газет сорокалетней давности.
Ренни бросил взгляд на часы:
— Увы, Джейми, но мне пора.
Они быстро двинулись к выходу из парка. Филлипс едва поспевала за тренированным агентом ФБР, который шел широким шагом. К тому же ей мешали быстро идти длинное пальто и высокие каблуки.
— Почему ты интересуешься «Белой звездой»? И вообще, откуда ты о ней узнала? — резко повернувшись к Джейми, спросил Ренни.
Филлипс остановилась, вытащила из сумочки книгу.
— Вот, смотри. Соболефф, «Белая звезда»…
В этот же день Виталий Лутовинов, продавец одного из небольших частных книжных магазинчиков города Екатеринбурга, откровенно скучал. Посетителей было немного.
На дворе стоял апрель, но погода явно не баловала. Виталий уставился рассеянным взглядом в окно. Шел мелкий дождь со снегом, или снег с дождем. Кому как угодно. Редкие прохожие, прикрываясь зонтиками, спешили по своим делам. Взгляд Виталия задержался на плакате, где розовощекий господин, известный коммерсант, призывал на предстоящих выборах голосовать за себя. «Я знаю, как навести порядок», — устремив озабоченный взор в неведомые дали, утверждал он.
