Екатерина Вильмонт - Хочу бабу на роликах !
- Вы хотите, чтобы я к вам пришла?
- Да, если можно.
- Мария Львовна, простите, но с чем это связано, я никак в толк не возьму... От кого вы?
- Сашенька, я завтра все вам расскажу, поверьте, для вас это не менее важно, чем для меня. - Голос у нее сорвался от волнения. - Запишите адрес и я вас жду.
Ничего не понимаю, что за тайны мадридского двора? Мне было любопытно, но не больше. В моей жизни никаких тайн нет, да и не было никогда. Я вся как на ладошке, хотя нет, одна тайна все же есть - место моей работы. Я терялась в догадках. Дура, надо было поехать к ней сегодня, это недалеко, по крайней мере, я бы уже знала, в чем дело, но с другой стороны, я так устала... Ладно, доживу до завтра.
Черт, а может, белая красавица кошка не зря мне подмигнула? Может, намекала на Марию Львовну с какими-то тайнами?
Глеб вернулся довольно поздно, чуть подвыпивший, но такой веселый и довольный, что я ничего ему говорить не стала. Он сразу начнет кричать, чтобы я не смела идти неизвестно к кому, неизвестно зачем - и все в таком роде. Лучше уж узнаю, что за тайны такие, а потом расскажу. Ой, мамочки, а что, если это как-то связано с Глебом? Вдруг Мария Львовна - мама какой-нибудь девицы, которую он трахнул где-нибудь на гастролях? Но нет, она же вроде из Израиля, а Глеб в Израиле не был. И потом, голос этой неведомой Марии Львовны звучал очень ласково и доброжелательно. Стоп, это доносчики обычно именуют себя доброжелателями. "Знаете, Саша, ваш муж вас обманывает, я не могу молчать, я желаю вам добра!" Нет-нет, глупости, тогда она не стала бы называть себя и не стала бы приглашать меня к себе...
- Сашка, о чем ты так глубоко задумалась?
- Квартальный отчет! - машинально ответила я.
- Слушай, Сашка, бросай ты, на фиг, эту бухгалтерию! Она ж из тебя все соки высосала, хватит! Проживем как-нибудь! Нет, правда, Сашенька, подавай заявление об уходе, я требую!
- Требуешь? - безмерно удивилась я. Это слово не из Глебкиного лексикона.
- Да, требую! - смеялся он. - Могу себе позволить!
- Это с какой же стати?
- Сашка, у меня такая новость, закачаешься!
- Что ж ты молчишь, говори скорее!
- Нет, завтра!
- Глеб! - закричала я. - Глеб, немедленно говори, что случилось!
- Так и быть, ты не сглазишь. Меня пригласили сняться в итальянском фильме! У знаменитого режиссера! Роль не очень большая, но жутко выигрышная! И потом, они обещают хорошо заплатить! За две недели съемок заплатят больше, чем я получу за весь наш сериал. Так что, жена, завязывай с бухгалтерией, завтра же подавай заявление. Слышишь?
- Глеб, но...
- Никаких "но"!
- Глеб, нам столько всего нужно! Нельзя швыряться таким местом, я потом не найду работу...
- Санька, дуреха, ты что, не понимаешь? Кончилась черная полоса! Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Стучу еще по дереву!
И он так горячо, так крепко обнял меня, что все дурацкие мысли разом вылетели из головы и я заснула совершенно счастливая, твердо пообещав любимому мужу утром подать заявление об уходе. Может, и в самом деле, черная полоса кончилась? Ох, вот к чему мне встретилась белая кошка!
***
"Хочу бабу на роликах!" - огромными красными буквами начертал какой-то идиот на гаражах-ракушках, рядком стоящих в нашем дворе. Я невольно расхохоталась - до чего искренний идиот! Неважно, какую бабу, лишь бы на роликах? Что ж, по крайней мере у многих старых дев появился шанс. Встань на ролики - и готово, мужик обеспечен! Впрочем, старые девы вряд ли на такое клюнут, это скорее для озабоченных. И чего я, дура, смеюсь? Может, он больной, этот тип? Нет, я смеюсь не над ним, я просто радуюсь жизни. Чудесный весенний день, чудесные новости у Глеба, и, я уверена, Мария Львовна тоже скажет мне что-нибудь хорошее. А вот бросать работу мне все-таки боязно... Черт его знает еще, как все обернется. Нет, пока не брошу, а там посмотрим.
Мне моя работа даже нравится. Следить за чистотой и порядком в роскошной квартире, отделанной по последнему слову современной техники и дизайна, не так уж сложно. Приготовить ужин - вообще для меня семечки, а за продуктами меня возит шофер, так что даже тяжелые сумки таскать не приходится.
Хозяев я практически никогда не вижу. Прихожу - их уже нет, ухожу - еще нет. Ну разве что кто-то из них простудится и посидит дома денек-другой. Мне даже посуду мыть не нужно, у них есть посудомойка.
Когда мы с Глебом разбогатеем, обязательно куплю себе сначала стиральную, а потом и посудомоечную машину.
Целый день настроение у меня было роскошное.
Управившись со всеми делами, я привела себя в порядок и побежала на Арбат. Мне не терпелось встретиться с таинственной Марией Львовной. Когда я вошла в подъезд старого, но очень приличного дома на улице Вахтангова, мне вдруг стало страшновато.
Вот сейчас свалится на мою голову какая-нибудь гадость... Но ничего не поделаешь, я обещала прийти.
С гулко бьющимся сердцем я поднялась на третий этаж и позвонила. Дверь открыли мгновенно, словно уже ждали. На пороге стояла маленькая старушка в модных черных брюках и светлой блузке, аккуратно причесанная, на высоких каблуках.
- Сашенька?
- Мария Львовна?
- Да, это я. Заходите, заходите, милая. Давайте знакомиться.
Она протянула мне худенькую, сморщенную руку с красивыми кольцами. Руки были ухоженные, не чета моим. Мне даже стыдно стало.
Старушка провела меня в комнату с высоченным потолком, обставленную со старинным интеллигентским уютом. Масса книг, круглый стол посреди комнаты, накрытый крахмальной скатертью, на столе чашки, тарелки, какое-то угощение. Для меня, что ли?
- Сашенька, детка, садитесь К столу, вы ведь с работы, вам надо подкрепиться, тем более что разговор у нас будет долгим...
- Спасибо. А можно мне руки помыть? - спросила я просто от испуга, чтобы оттянуть время. Мне было страшно.
- Да-да, конечно, и как я сразу не подумала вам предложить. А вы не хотите кое-куда заглянуть?
Идемте, я вас провожу!
Я долго и тщательно мыла руки, вытирала их не кое-как, а аккуратно, каждый пальчик, все оттягивая путающий разговор, хотя таинственная Мария Львовна мне скорее понравилась: она была милая и совсем не страшная. Но сколько можно тянуть. Я собралась с духом и вышла из ванной.
- Сашенька, вам чаю или кофе? Наверное, уместнее было бы что-то горячее, - лепетала Мария Львовна, которая тоже была несколько растеряна видимо, предстоящий разговор страшил и ее. Господи, что же это такое?
- Нет-нет, спасибо, вполне достаточно чашки чая...
- Но бутерброд с севрюгой вы все-таки съешьте.
- Да-да, спасибо.
Севрюга выглядела аппетитно, но мне не хотелось есть.
- Сашенька, не буду вас дольше мучить... - срывающимся голосом начала Мария Львовна. - Скажите, вашу маму звали Марина Аркадьевна? Марина Аркадьевна Соболева?
- Да. А почему вы спрашиваете?
- Потому что . Потому что... Я ваша бабушка, Саша!
- Бабушка? Какая бабушка, вы что-то путаете!
Мамина мама давно умерла, а папина вообще в войну погибла...
- Все это я знаю, Саша. Но тем не менее... Дело в том, что... Вы.., вы никогда не видели этого человека?
Она протянула мне фотографию молодого красивого мужчины. Фотография была явно старая, и мужчина на ней был одет весьма старомодно... Но что-то знакомое в лице все-таки было...
- Кто это?
- Это мой сын, Веня... Вениамин Демшицкий...
Он ваш отец, Саша.
- Отец? - опешила я. По-моему, старушка насмотрелась сериалов. Но при чем тут я?
- Вы что-то путаете. Моего отца звали Андреем.
Андрей Бережнов. Вы что-то спутали...
Она печально улыбалась.
- Сашенька, поверьте, я знаю, что говорю. Андрей Владимирович, Андрюша, был вашим отчимом, а отец ваш Веня... Я понимаю ваши чувства, вы любили своего.., отца, то есть Андрюшу, это естественно, он был чудесным человеком, он вас вырастил как свою дочь, но факт остается фактом. Таким образом, Сашенька, вы моя родная внучка...
- Но зачем? Зачем я вам понадобилась? Зачем вам надо было говорить мне это? Я ведь все равно не перестану любить папу!
- Сашенька, какая вы еще девочка... Конечно, вы любите вашего папу, вернее, память о нем. Но я хотела все-таки, чтобы вы знали и о Вене... Он перед смертью просил меня об этом, я не могла не выполнить последнюю волю единственного сына. Боже мой, - она сжала виски тонкими пальцами, - как это мелодраматично... Такое ощущение, что все происходит не в жизни, а в плохом кино, но тем не менее это жизнь, Сашенька.
- Но как это вышло, почему? - пролепетала я. - Ваш сын бросил маму, да? А потом раскаялся?
- Нет, детка, все было иначе. Веня любил Марину, она была очаровательна, мила и, кажется, тоже любила его. Вам еще года не было, когда наши танки вошли в Чехословакию. Веня тоже хотел выйти на Красную площадь, как это сделали Богораз, Литвинов и другие, но ваша мама не позволила ему, а он потом не мог ей этого простить, чувствовал себя предателем и все в таком роде... Потом его арестовали, а Марина вышла замуж за Андрея, который давно ее любил, и потребовала, чтобы Веня отказался от всяких прав на вас. Он согласился, не хотел портить жизнь ребенку... А потом его выбросили из страны...
