Майкл Скотт - Китайская невеста
— Ты сотворила чудо с Дэвидом, — сказал он, поднимая бокал. — За твое здоровье, Руфь.
— Я тут ни при чем, — ответила она. — Он такой замечательный, что невозможно его не любить. У него такой быстрый, легко схватывающий ум! Он такой же умный, как и Джулиан, это лучший комплимент, который я могу сказать в его адрес.
Глаза Чарльза сузились, мозг лихорадочно работал. Многие годы он воспринимал ее лишь как подругу Луизы, затем — как жену Эдмунда, но никогда не отдавал себе отчета, что Руфь на самом деле очень привлекательная женщина.
— Ты слишком скромна, — заметил Чарльз.
Ей стало не по себе, и она переменила тему.
— Как долго ты пробудешь здесь?
— Зависит от обстоятельств, — загадочно ответил он, — поговорим об это завтра, когда стихнет волнение от моего приезда.
Ву-лин позвала их, когда дети были вымыты и готовы к ужину. Руфь и Чарльз присоединились к ним. Чарльз с удовольствием наблюдал, как его сын самостоятельно, с аппетитом ел ложкой.
— Он ест почти столько же, сколько и я, — заметил Чарльз.
Руфь рассмеялась.
— Он обожает завтрак, обед и ужин, а также может съесть столько в перерывах между ними, сколько в него войдет. Мне кажется, растущий ребенок должен есть столько, сколько ему хочется, раз он чувствует себя отлично.
Чарльза поразила уверенность Руфи. «Она ведет себя как прирожденная мать, — подумал он. — Жаль, что у нее нет собственных детей из-за преждевременной гибели Эдмунда в море».
После ужина обоих малышей уложили в постель и, по настоянию Чарльза, Ву-лин пошла вместе с ним и Руфью в гостиную. Несколькими мгновениями позже приехала Джудит Уокер со своими детьми, юной Джуди и Брэдом, а вслед за ними с верфи вернулся Джеримайя Рейкхелл.
Не хватало лишь Брэкфорда Уокера, он появился буквально за несколько минут до того, как все собирались перейти в обеденный зал. Глаза его были красными, от него сильно попахивало виски, он очень сдержанно приветствовал молодого англичанина.
Присутствие Брэкфорда сильно изменило атмосферу. Джудит, которая по мнению Чарльза была какой-то напряженной, замкнулась в себе, словно забралась в раковину, сделалась молчаливой и отвечала лишь тогда, когда обращались непосредственно к ней. Дети также притихли в присутствии отца, и хотя они с жадностью ели, демонстрируя аппетит, но не участвовали в беседе взрослых. Даже Ву-лин, всегда оживленная, сидела притихшая, осознавая презрительное к себе отношение Уокера как к представительнице другой расы.
В основном разговор вели Джеримайя и Чарльз. Обед был типичным для Нью-Лондона и состоял из моллюсков под паром, похлебки из моллюсков, вареных омаров, вареной кукурузы в початках и молодого картофеля в мундире. Говорили о роли новых клиперов в мировой торговле. Поразительная скорость этих замечательных судов изменила и существенно увеличила объемы торговли между странами. Поэтому Джеримайя с радостью согласился, когда Чарльз сказал:
— Клипер делает мир меньше, еще теснее связывая друг с другом людей различных наций. Я с удовлетворением сознаю, что помогаю странам Запада знакомиться с товарами из Китая, Индии, Ост-Индии точно также, как мы делаем доступными для них товары нашего производства. В этом есть нечто большее, чем просто выгода.
Брэкфорд Уокер высокомерно посмотрел на Чарльза.
— Я уже устал от постоянных разговоров о чудесах этих клиперов. Бриги и шхуны составляют становой хребет торгового флота западного мира вот уже на протяжении многих поколений. Им они и останутся для многих поколений потомков. Они — душа и сердце нашей компании, точно так же как и всякой другой компании Соединенных Штатов, Британии, Франции, Нидерландов — любой страны, ведущей торговлю в крупных масштабах.
Прежде чем Джеримайя и Чарльз смогли ответить, в разговор вмешалась Руфь.
— Вы ошибаетесь, мистер Уокер, — спокойно заметила она.
Ее неожиданное вмешательство в разговор поразило Чарльза, который посмотрел на нее с восхищением.
Уокер, взглянув на молодую вдову, спросил:
— Что вы-то об этом знаете?
— Мой отец сорок лет проработал главным плотником на верфи компании «Рейкхелл и Бойнтон», участвовал в кораблестроительной программе Америки, — ответила она спокойно, но твердо. — Он руководил строительством большинства ваших бригов и шхун. В какой-то момент он не хотел иметь ничего общего со строительством клиперов. Но во время последнего приезда сюда, — он отошел от дел и теперь живет у моей сестры в Южной Каролине, — осмотрев «Лайцзе-лу» и несколько других клиперов, построенных Джонатаном, сказал, что мечтает помолодеть лет, эдак, на двадцать. Теперь он считает, что клипер — это корабль сегодняшнего и завтрашнего дня. Я того же мнения.
Уокер ехидно рассмеялся.
— Я не нуждаюсь в советах старого плотника, как мне вести дела.
Подобное оскорбительное заявление было совершенно неуместным, и Чарльз начал беспокоиться за Руфь, но молодая вдова оказалась в состоянии постоять за себя.
— Я также не полагаюсь исключительно на слова отца. Но я полностью согласна с Чарльзом и Джонатаном. К тому же я достаточно прожила в этом доме, чтобы услышать различные цифры, и мне известно, что вклад клиперов в доходы компании довольно значителен.
«Она совершенно права», — подумал Чарльз и про себя поздравил ее.
Джудит бросила на мужа предостерегающий взгляд, умоляя его оставить эту тему.
Однако Уокер уже распалился. Подразделение компании, которым управлял он, утрачивало свое былое величие. Джонатан и Чарльз оттесняли его на задний план. Он ничуть не сомневался, что через некоторое время они сменят своих отцов и встанут во главе компании, тогда как он останется там же, где и сейчас.
— Клиперы — не что иное, как мимолетное увлечение, это все из-за скорости, — проговорил он, — их трюмы малы и приспособлены лишь для ограниченной категории товаров.
Руфь, которая тоже возбудилась, заметила, мягко улыбаясь:
«Лайцзе-лу» перевозит столько же тонн груза, сколько любой из бригов или шхун.
— Да, действительно, — подтвердил Чарльз.
Здесь, за столом, к своему изумлению он видел перед собой молодую женщину, которая не только разбиралась в кораблестроении, но и не боялась высказать свое мнение. Он смотрел на нее с возрастающим уважением.
Джеримайя Рейкхелл решил, что спор чересчур затянулся, и к облегчению Джудит, сменил тему разговора, прежде чем Уокер успел окончательно разозлиться.
Обед заканчивали тортом с густым шоколадом, и Чарльз, знавший, что Руфь одновременно вела и хозяйственные дела дома, сказал, обращаясь к ней:
— Не похоже, чтобы какао-бобы, из которых приготовлен этот шоколад, были привезены из стран Карибского бассейна. Шоколад слишком темен.
— Ты прав, — ответила она, улыбнувшись. — Это какао привезли из Джакарты с грузом, полученным от твоего друга, которого вы с Джонатаном называете Толстым Голландцем. Он настолько лучше карибского, что я наказала поварам пользоваться только им.
— Он просто уникален, — похвалил Чарльз. — Для этого шоколада наверняка найдется неограниченный рынок.
Уязвленный Уокер настолько разобиделся, что настоял, чтобы его семья отправилась домой сразу же после ужина и кофе в гостиной.
— Выбери время и заходи к нам завтра, посидим и поговорим, — пригласила Джудит кузена, когда они прощались перед отъездом.
Чарльз старался придумать, как бы выкроить время в своем рабочем расписании завтрашнего дня.
— Несомненно приду. Только вот в первой половине дня не получится, потому что я и Джеримайя должны быть на верфи.
— Лучше ты приходи к нам днем на обед, Джуди, — немного подумав, предложила Руфь. — Дети твои будут еще в школе, Дэвид и Джулиан к этому времени уже поедят и лягут спать, они обычно спят днем пару часов, так что у вас с Чарльзом будет возможность спокойно пообщаться.
«Она улаживает подобные проблемы с поразительной легкостью», — подумал Чарльз.
В тот вечер Джеримайя дольше обычного задержался в гостиной, слушая рассказы Чарльза о делах семьи Бойнтон, и в конце концов стал то и дело зевать. Ву-лин первой отправилась в свою комнату, и вскоре вслед за ней последовал спать и Джеримайя, оставив Руфь и Чарльза в гостиной.
— Тебе нужно немного отдохнуть с дороги, времени для разговоров будет довольно и завтра, — проговорила молодая вдова. — Мне хочется рассказать тебе буквально все про Дэвида, про то как он растет.
— Расскажи сейчас, — попросил Чарльз и, наполнив свой бокал бренди, предложил и ей.
Руфь кивнула и принялась рассказывать об успехах его сына, останавливаясь буквально на всем, начиная с физического состояния и до быстрого умственного развития.
Ее умение оперировать фактами, яркость и непринужденность ее рассказа поразили Чарльза в неменьшей степени, чем сами факты. Эдмунду Баркеру повезло, и Чарльз не мог не придти к мысли о том, что при надлежащем наряде и косметике Руфь могла бы быть настоящей красавицей. В то же время ей чего-то не хватало, и в конце концов он решил, что Эдмунд, скромный и сдержанный по натуре, возможно так никогда и не смог пробудить в ней женщину. Несмотря на то, что Руфь пробыла замужем больше года, Чарльзу показалось, что она вряд ли знала, что такое страсть. Выйди она за подходящего мужчину, она непременно бы расцвела.
