Хизер Макэлхаттон - Маленькие ошибки больших девочек
Оказалось, что клиент, разговаривая с тобой, вел семейный фургон и у него случился сердечный приступ, когда он огибал утесы на северном берегу. Семья отследила его последний звонок малышке Лили — семья в шоке, жена в ярости, дети рыдают, в новостях появляется об этом сюжет, созывается городское собрание, и Лили в одночасье сворачивает свою деятельность.
Ты снова у разбитого корыта.
Звонят твои родители. Они, к счастью, ничего не знают о скандале с сексом по телефону. Вести с севера редко пересекают границу штата. Они сообщают, что в городе для тебя есть две вакансии: одна — барменши на катке недалеко от дома, другая — в компании по организации особых торжеств, которая занимается устройством дней рождения для малышей. «Выбирайся из этой своей дыры, — ворчит отец. — А то еще станешь серийной убийцей, или женой серийного убийцы, или, того хуже, начнешь заниматься с серийным убийцей сексом по телефону».
Если ты едешь работать на каток, перейди к главе 46.
Если ты едешь работать организатором детских праздников, перейди к главе 47.
46
Ты устраиваешься работать на каток. В твои обязанности входит записывать имена подростков, пытавшихся купить пиво по фальшивым документам, наливать выпивку папашам и охлажденные алкогольные коктейли мамашам. Даже летом ты целый день не снимаешь свитер. На катке температура всегда около десяти градусов по Цельсию. Идет ли дождь, светит ли солнце, или валит снег — все те же плюс десять градусов. Флюоресцентные огни мигают, голубой лед искрится, твоя кожа от долгого нахождения в помещении становится бледной. Катающиеся день за днем дробят лед, ночь за ночью «Замбони» его расчищает, делает блестящим и влажным, без единой вмятинки. Лед блестит в красном свете лампочки, указывающей на выход. Эта надпись впечатывается в твое сознание. Выход. Выход.
Время идет. Ты переезжаешь от своих родителей в маленькую квартирку, находящуюся в квартале от катка. Удобно добираться. Ты работаешь целую смену и берешь сверхурочные на выходных. На катке часто проводятся матчи, показательные выступления, соревнования и чемпионаты. Ты знакомишься с семьями, которые туда приходят. Они беседуют с тобой в перерывах между играми. У них есть свои недостатки, и поэтому они не смотрят на тебя, барменшу, свысока. Кто-то из них богат, кто-то беден, но проблемы есть у всех.
Есть семья, в которой у ребенка церебральный паралич, он сидит, прикованный к инвалидному креслу, и смотрит, как его брат выписывает пируэты на льду. В другой семье две немые девочки-близняшки, которые наматывают по катку безмолвные круги. Почти все семьи неполные. Почти во всех кто-то умер — отцы, матери, сыновья или дочери. В каждой семье есть ущербность, это — единственное, что их роднит. Отец, который слишком много пьет, мальчик, который хамит своей матери, подросток с синяком под глазом. Даже в идеальных семьях бывают оборванные нити, моменты, когда родители и дети не могут оставаться вместе.
Годы идут. Тебе тридцать. Куда ушло время? Постоянная диета из острых начо и легкого пива добавила твоим щекам обвислости, а талии — лишние килограммы, лицо, редко обращенное к солнцу, приобрело зловещий, мертвенно бледный оттенок. Для многих ты стала кем-то вроде еще одного члена семьи. Тебя приглашают на дни рождения, вечеринки и барбекю во многие дома по соседству. Это, может быть, и не самое гламурное место в мире, но ты чувствуешь, что в тебе нуждаются, чувствуешь себя полезной. Вдобавок у тебя начинают завязываться отношения с симпатичным смуглым водителем «Замбони» Ником.
Потом, однажды вечером, когда ты наблюдаешь за тем, как двенадцатилетние юниоры молотят друг друга во время хоккейной тренировки, звонит телефон. Голос на другом конце линии сообщает тебе, что твои родители попали в автомобильную аварию. Ты бросаешься в больницу Святого Марка, где узнаешь, что твой отец уже умер, а мама потеряла глаз и левую руку и сейчас находится между жизнью и смертью. Ты не религиозна, но ты молишься. Молишься у ее постели, в коридоре, в больничной часовне, отделанной деревянными панелями. Ты пытаешься заключить с Богом договор: если твоя мама поправится, ты переедешь к ней, бросишь работу на катке, снова пойдешь учиться, станешь кем-то. Ему решать. Ты ждешь.
Бог не заключает сделок. Твоя мама умирает. Кровоизлияние в мозг, ничего нельзя было сделать. Похороны проходят в разгар зимы, когда ртуть термометра опускается до пяти градусов ниже ноля. Холодно. Ты стоишь возле гроба, повернувшись спиной к ветру. Остальные присутствующие на похоронах закрывают уши и лица руками, слова прощания теряются в завывании вьюги. Когда служба заканчивается, все, включая священника, разбегаются по своим машинам. Ряса священника колышется на ветру, как немой черный колокол.
Твои родители оставили тебе деньги. Заплатив все налоги и раздав долги, ты подводишь итоги: вместе со страховкой и пенсионными взносами после продажи дома у тебя остается больше трехсот тысяч долларов. Ты можешь либо вернуться работать на каток, либо двигаться дальше.
Если ты вкладываешь куда-либо деньги и возвращаешься работать на каток, перейди к главе 86.
Если ты собираешь вещи и переезжаешь из своей квартиры, перейди к главе 87.
47
Ты соглашаешься на работу в фирме по организации особых торжеств, и оказывается, что на самом деле тебя наняли изображать клоуна в программе под названием «Именинный кавардак!» Причем клоуна не в переносном, а в прямом смысле. На праздники по случаю дней рождения детей от двух до десяти лет ты надеваешь непроницаемый полиэстеровый клоунский костюм, больше похожий на скафандр для химической защиты. А еще на тебе оказывается жуткий красный парик, большой красный нос и фунт белого цинкового грима, от которого твоя кожа покрывается прыщами.
За эту работу не слишком щедро платят, поэтому ты живешь в подвале родительского дома. Здесь все такое знакомое и уютное: потертый диван, искусственный камин с пластиковыми вращающимися языками пламени, гудение сушилки и множество воспоминаний в картонных коробках. Есть даже древний компьютер, который позволяет тебе выходить в Интернет, параллельно с ежевечерним ритуалом по распариванию лица и растиранию его яблочным уксусом.
Ты регистрируешься в службе знакомств и встречаешься с несколькими парнями, про которых можно сказать только одно: в другой ситуации ты бы с ними встречаться не стала. Одного парня зовут Кристофер, он ездит на черном хромированном «харлее». Поначалу Крис кажется не слишком привлекательным: он сутулится и часто вздрагивает, как будто ты в любую минуту можешь замахнуться и ударить его. Ты сомневаешься, нравится ли он тебе, но, боже, как ему нравишься ты! После вашей первой встречи он продолжает звонить и все время приглашает тебя на свидание, говорит, что ты самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо встречал в своей жизни. Конечно, он кажется несколько неуравновешенным, но тем не менее это проявление чувств привлекает тебя. Оно сладко. Ты уступаешь, и Крис тут же предлагает пойти в фотостудию и заказать ваш совместный портрет на фоне водопада.
Вы встречаетесь полгода. Ты удаляешь свою анкету и перестаешь ходить на свидания с другими парнями. Надеешься, что у вас с Кристофером что-то получится. Вы начинаете жить вместе, он готовит тебе и даже стирает твое белье. Он от тебя совершенно без ума, ты — его сбывшаяся мечта. Он добр, обходителен и очарователен. Единственное, что тебя разочаровывает в нем (помимо того, что он считает, будто этот глупый мотоцикл делает его бунтарем), — это то, что в постели он полный ноль. Как будто ему дали прибор, но забыли объяснить, как им пользоваться (выясняется, что его бывшая жена изменяла ему, и если он с ней в постели вел себя так же, как с тобой, тебя это не удивляет).
Еще он держит двух карликовых борзых, которым позволяет спать с вами в одной постели (у одной собаки гериатрия, а у другой недержание). У Криса с его бывшей женой оформлена над ними «совместная опека», это означает, что собаки живут у них по очереди — неделю у него, неделю у нее. Тебе это кажется странным. «Мы развелись, но у нас есть этот надуманный повод для общения». В конце концов ты заявляешь, что если он хочет, чтобы ваши отношении развивались, ему нужно либо оставить собак у нее, либо забрать их себе. К твоему большому удивлению, Крис говорит, что понимает, почему ты чувствуешь себя неуютно, и сообщает жене, что собаки больше у нее жить не будут.
Она выходит из себя. Эта женщина (которую ты, кстати, никогда не видела) устраивает Крису истерики по телефону и сжигает их свадебные альбомы у него во дворе (правду говорят: сумасшедшие всегда находят себе подобных). Он говорит, что ему все равно, и молча сгребает золу с газона, но со временем погружается в глубокую, нарастающую депрессию и однажды признается, что все еще любит свою бывшую жену и все время, что вы знакомы, он при любой возможности занимался с ней сексом.
