Мэри Портман - Импровизация
Как он выразился? Попотеть? Слишком слабо сказано… Он слегка откашлялся и покрутил головой. Внезапно воротник рубашки стал ему узок.
— Ну что, вернемся к правилам общежития?
Она кивнула.
— Если раньше я готовила обед на одного, то теперь буду готовить на двоих. Когда вы дома. Когда вы отсутствуете, то готовьте сами. Когда у меня не будет настроения готовить, то же самое. В общем, что касается еды…
— …То я должен рассчитывать на самого себя. Понятно. Очевидно, обратное тоже верно. Если я готовлю для себя, то готовлю и для вас.
— О’кей. — Она погрозила ему пальцем. — Но не прикасайтесь к моему белью!
— Не прикасаться или не стирать? — спросил он, хватая грейпфрут и давая Долли время подумать над ответом. — Потому что, когда я был здесь в последний раз, правила на этот счет менялись. Я просто хочу уточнить.
Долли зарычала, бросила нож и разделочную доску в раковину, схватила пакетик с картофельными чипсами, пачку печенья «Орео» и вылетела с кухни.
Слегка улыбаясь, Алекс закончил делать фруктовый салат, вынул из холодильника кусок грудинки и сунул его оттаивать в микроволновую печь. Потом нашел масло, чеснок и встроенный гриль.
Что ж, может быть, в интимной и домашней обстановке нет ничего ужасного. Может быть, он делает из мухи слона. Итак, она восприимчива. И слишком привлекательна, чтобы можно было сохранить душевный покой.
Но сформулированные Долли правила общежития его полностью устраивают.
Глава 7
Майкл Адамс стоял на лестничной площадке второго этажа дома, который он переделал из заброшенного склада. На взгляд среднего человека, в этом уродливом здании со слегка скошенной крышей и слепыми окнами не было и намека на эстетику.
Но Майкл видел намного больше среднего человека. Так Бетховен смотрел на клавиши рояля, а Микеланджело — на глыбу мрамора. Так же работал и мозг Майкла. Архитектор Адамс смотрел на давно заброшенные здания и видел, как их можно переделать.
Именно этим и объяснялось недовольство, с каким Майкл смотрел на Лиззи (которая в данный момент сидела в кабинете за компьютером). Это недовольство исподволь примешивалось к удовлетворению, которое он испытывал после ее переезда.
У этой женщины огромный потенциал. Потенциал, о котором она и не подозревает. Журнал предоставляет фантастические возможности для карьеры художника, а она все еще живет в узких рамках существующих компьютерных графических программ.
Лиззи настояла на том, чтобы разработанный ею фирменный стиль журнала соответствовал напористому и энергичному имиджу главного редактора Сесили Стоун, а остальные согласились с ней.
Но в глубине души Майкл думал, что Лиззи губит свои творческие способности и просто обязана расширить свой кругозор.
— Ну что, ты собираешься стоять там и смотреть на меня до конца жизни? Только не подумай, что я жалуюсь. Боже меня упаси.
— Да? А мне кажется, что жалуешься. — Майкл начал неторопливо спускаться по красивой витой лестнице. Он держался за перила из полированного алюминия и не сводил глаз с Лиззи.
— Раз так, мне придется пояснить свою мысль. — Лиззи повернулась на вращающемся кресле и кокетливо поманила его пальцем.
Майкл улыбнулся уголком рта. С того дня, когда он вышел из машины и увидел Лиззи, ждавшую, когда ей покажут квартиру (в которой теперь живет Долли), им владеет чувство, напоминающее одержимость.
Теперь Лиззи находится под его кровом. Казалось, одержимость должна пройти, но ничего подобного не случилось. Это говорит о многом. Очень многом. Лиззи настолько запала ему в душу, что без этой женщины он уже не мыслит себе будущего.
Однако Майкл боялся, что эта любовь может заставить его напрочь забыть о будущем.
Добравшись до ее кресла, он положил обе руки на пухлые подлокотники и уткнулся носом в висок Лиззи. Она застонала, и Майкл отодвинулся. Но ровно настолько, чтобы упереться носом в ее нос.
— Все еще жалуешься?
Лиззи томно кивнула, и на этот раз Майкл посмотрел ей в глаза.
— Что случилось?
Она обвила руками его шею и после нескольких легких поцелуев прошептала:
— На нас с тобой слишком много одежды…
— Потаскушка! У тебя только одно на уме.
— Так кто из нас жалуется?
Уступить было легко. Слишком легко. Майкл завершил начатый ею поцелуй, а потом освободился.
— Пусть это буду я. Но только потому, что через двадцать минут я встречаюсь с Алексом. А для такой потаскушки, как ты, двадцати минут мало.
— С каких это пор ты стал так хорошо разбираться в моей натуре?
— Лиззи, я действительно прекрасно знаю твою натуру. — Его голос звучал вкрадчиво, нежно и очень убедительно. Он соблазнял Лиззи, но не догадывался, что она это понимает. — Куда лучше, чем ты сама.
— Иными словами, я безмозглая шлюшка, верно? — Она поставила пятки на кресло и уперлась коленями в грудь. Детская поза. Даже утробная. Чтобы прикрыться от его пронизывающего взгляда. Как будто Майклу было нужно смотреть на нее, чтобы видеть насквозь.
Он молчал слишком долго, и встревоженная Лиззи начала водить кончиком пальца по шарику мыши, отчего курсор заметался по всему экрану монитора. Майкл действительно хорошо знает Лиззи и абсолютно убежден, что долго она так не просидит.
Пять, четыре, три, два, один… Пуск! Она соскочила с кресла.
— Ах так? Ну ладно! Я всегда могу вернуться к Долли. Подруга примет меня с распростертыми объятиями. Уверена, что она от одиночества лезет на стену.
— Если тебя не будет здесь, я тоже полезу на стену. — Майкл схватил ее за плечи, не давая убежать. Потом ласково провел ладонями по предплечьям Лиззи и взял ее за запястья. — Я хочу, чтобы ты была здесь. Со мной.
Ее подбородок слегка вздернулся, глаза подозрительно заблестели.
Но бессердечный Майкл упорно не обращал внимания на ее слезы.
— Ты красивая, умная, талантливая. Но это только вершина айсберга. Я хочу изучить все, что в тебе есть. И хочу, чтобы ты знала меня не хуже.
Лиззи отвернулась, пытаясь овладеть собой, а потом посмотрела ему в глаза.
— Ради этого я и переехала. Чтобы у нас было время узнать друг друга. Время, которого вечно не хватало, когда мы жили врозь.
Майкл на мгновение закрыл глаза. Ему хотелось сказать Лиззи то, чего она не желает слышать. Таков его стиль. Он всегда торопит себя и окружающих. До сих пор этот способ действовал безотказно.
Однако сейчас Майкл говорил с Лиззи и старался, чтобы его слова звучали нежно:
— Я хочу, чтобы ты жила здесь. Но ты должна хотеть того же, иначе у нас ничего не получится. Тебе следует быть честной не только со мной, но и с самой собой.
— Почему ты думаешь, что я нечестна с собой?
— Я этого не знаю. Надеюсь, что честна. — Он сделал паузу и тяжело вздохнул. — Лиззи, я не хочу только одного. Чтобы ты… остановилась в своем развитии. Не реализовала то, что дано тебе от Бога. Это будет несчастьем для тебя. Для меня. И для всех.
Лиззи долго молчала, а затем решительно высвободилась из его объятий.
— Речь идет о «Девичьем счастье», верно? Ты все еще думаешь, что я даром трачу там время?
— Я не говорил, что ты даром тратишь там время. И талант, — быстро добавил Майкл, боясь, что его перебьют.
— Может быть, и не говорил. Но… — Лиззи начала нетерпеливо расхаживать взад-вперед. Ее каблуки негромко постукивали об итальянский мрамор, которым был выложен пол кабинета. — С какой стати я должна уходить из «Девичьего счастья»?
— Об этом и речи не было.
— Я люблю свою работу. И хорошо с ней справляюсь. Люблю людей, с которыми работаю. О таком месте можно только мечтать. Я зарабатываю кучу денег. — Она остановилась и прижала пальцы к вискам. — Не могу представить себе, что все это можно бросить.
Майкл оперся о ее стол и скрестил руки на груди.
— Я не хочу, чтобы ты уходила из «Девичьего счастья». Мне нужно только одно. Чтобы ты могла делать то, что тебе хочется.
— Я и делаю то, что мне хочется. Я знаю, ты не в восторге от того, что я работаю там, где существует ограниченный набор шрифтов и изобразительных средств. Но ведь ты делаешь то же самое. Используешь свой талант для того, чтобы… — она подняла глаза к потолку и щелкнула пальцами, пытаясь найти подходящее слово, — чтобы превращать чердаки и старые склады в модные жилища. Так что можешь не морочить мне голову тем, что я не знаю саму себя.
Она вернулась к компьютеру и закрыла файл, с которым работала.
— Новый логотип Долли? — спросил он, когда экран монитора потемнел.
— Да. И делаю я его с удовольствием!
Майклу пришлось отступить. Он хочет совсем не так уж много: чтобы Лиззи реализовала свой потенциал. Но нужно придумать, как сказать ей об этом, не обижая. Она тут же начинает ершиться. Причина такого поведения продолжает оставаться для Майкла загадкой.
