Сад Де - Философия в будуаре
есть края, где скромность нравов полностью отсутствует, но тем не менее там принято носить одежду. На Таити девушки ходят одетыми, но по первому требованию скидывают одежду.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Что я люблю в Дольмансе, так это то, что он не теряет ни минуты: посмотрите, как разговор не мешает ему действовать - с какой нежностью он изучает великолепную жопу моего брата, как он сладостно дрочит прекрасный хуй этого молодого человека... Не будем медлить, Эжени.
Наконечник насоса поднят, скоро он нас окатит.
ЭЖЕНИ. - Ах, моя дорогая, какой чудовищный член! Он едва помещается у меня в руке!.. Боже праведный! Они все такие огромные?
ДОЛЬМАНСЕ. - Вы видите, Эжени, - мой значительно уступает ему в размерах.
Такие снаряды - грозное оружие для юной девушки, и вы прекрасно понимаете, что углубление его в вас окажется весьма опасным.
ЭЖЕНИ (уже дрочимая госпожой де Сент-Анж). - Ах, я не устрашусь ничем ради того, чтобы им насладиться.
ДОЛЬМАНСЕ. - И вы будете правы: девушка никогда не должна пугаться таких вещей. Природа придёт к вам на помощь, и волны наслаждения, которые вскоре на вас обрушатся, легко возместят незначительные неудобства, испытанные вначале. Я видел девушек моложе вас, которые выдерживали куда более могучие хуи. Смелость и терпение преодолевают все препятствия в жизни. Это безумие воображать, будто девушку следует лишать девственности только маленькими хуями. Я придерживаюсь мнения, что девственницу нужно атаковать самыми большими снарядами, и тогда плева порвётся быстрее, а значит, и скорее она начнёт испытывать наслаждение. Правда, если девушка привыкнет к такому меню, ей будет нелегко возвращаться к менее пикантным и более посредственным. Но если она богата, молода и красива, она найдёт их столько, сколько пожелает. Вместе с тем, у неё должно хватить сообразительности, чтобы, наткнувшись на хуй среднего размера и всё-таки пожелав его, вставить его себе в жопу.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - А для усиления наслаждения она должна пользоваться и большим, и тем, что поменьше, одновременно. Пусть её полости услаждают своим движением хуй, блаженствующий в пизде, и одновременно приближают восторг того, что у неё в жопе, и, затопленная малафьёй обоих, пусть она истечёт соком сама и умрёт от наслаждения.
ДОЛЬМАНСЕ, (следует отметить, что дрочение происходит во время всего диалога.) - Мне кажется, что в описываемую вами картину, мадам, надо поместить ещё два или три хуя: разве эта женщина не могла бы держать хуй во рту и по одному - в каждой руке?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Она может зажать несколько под мышками и ещё - в волосах. Вокруг неё должно собраться тридцать хуёв, если бы это было возможно. Тогда она должна иметь их, касаться их, поглощать только их и должна быть залита всеми одновременно в тот миг, когда спускает сама. Ах, Дольмансе! Каким бы развратником вы ни были, я делаю вам вызов сравняться со мной в этих сладостных битвах... В этой голове я проделала всё, что только возможно.
ЭЖЕНИ, (которую по-прежнему дрочит подруга, в то время как Дольмансе дрочит шевалье.) - Ах, моя сладкая... у меня кружится голова!.. Я тоже могу вкусить таких наслаждений! Я тоже могу послужить... целой армии мужчин!..
О, какое счастье!.. как ты дрочишь меня, дорогая... ты сама богиня наслаждений... а как набух этот чудесный хуй и как увеличилась и покраснела его царственная головка!
ДОЛЬМАНСЕ. - Приближается развязка.
ШЕВАЛЬЕ. - Эжени... сестрица... ближе... О, какие божественные груди! Какие мягкие, пухленькие ляжки! Спускайте! Спускайте обе, мой сок сольётся с вашим!
Он течёт, выплескивается! О, Иисусе! (В этот критический момент Дольмансе заботливо направляет потоки спермы своего друга на обеих женщин, но особенно на Эжени, которая вся оказывается залитой.)
ЭЖЕНИ. - Прекрасное зрелище! Как оно благородно и величественно... Я вся покрыта... она попала мне даже в глаза!..
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Подожди, милая, дай мне собрать эти бесценные жемчужины я натру ими твой клитор, чтобы ты скорее кончила.
ЭЖЕНИ. - Ах, моя дорогая, да, это прекрасная идея... сделай это, и я кончу в твоих объятиях.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Божественный ребёнок, целуй меня, целуй... Дай мне сосать твой язычок... дай мне пить твоё дыхание, разгорячённое страстью!
Ах, блядь! Я спускаю сама... Братец, помоги мне кончить, умоляю!..
ДОЛЬМАНСЕ. - Да подрочите свою сестру, шевалье!
ШЕВАЛЬЕ. - Я бы лучше её выеб... у меня ещё стоит.
ДОЛЬМАНСЕ. - Ну, ладно, всуньте, а мне дайте ваш зад: я вас выжоплю во время этого сладостного кровосмешения. Эжени, вооружившись этим индийским резиновым хуем, выжопит меня. Когда-то ей придётся сыграть все роли в спектакле разврата, так что она должна радеть на уроках, которые мы ей даём, и одинаково хорошо выполнять все упражнения.
ЭЖЕНИ, вооружившись искусственным членом. - О, с удовольствием! Вам не в чем будет меня упрекнуть, если это касается разврата отныне он - мое единственное божество, единственное правило моего поведения, единственная основа всех действий. (Она пронзает Дольмансе.) Так, дорогой мой наставник? Я делаю правильно?..
ДОЛЬМАНСЕ. - Восхитительно!.. И впрямь, маленькая плутовка ебёт меня, как мужчина!.. Прекрасно! Мне кажется, что мы слиты воедино все четверо: теперь пора действовать.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Ах, я умираю, шевалье!.. Невозможно выдержать удары твоего славного хуя!..
ДОЛЬМАНСЕ. - Но ведь эта проклятая, эта прелестная жопа доставляет мне наслаждение!.. Ах! Ебём, все ебём! Кончим все одновременно. Бог хуев!
Умираю, издыхаю! Ах!.. в жизни не спускал сладостнее! Ты уже излил сперму, шевалье?
ШЕВАЛЬЕ. - Посмотри на эту пизду, она вся измазана, измарана, не так ли?
ДОЛЬМАНСЕ. - Ах, дружище, ну почему не оказалось столько же у меня в жопе?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Передохнём, я изнурена.
ДОЛЬМАНСЕ, целуя Эжени. - Эта неподражаемая девочка выебла меня, как бог.
ЭЖЕНИ. - Действительно, мне было весьма приятно.
ДОЛЬМАНСЕ. - Если ты развратник, то все излишества доставляют удовольствие, и самый лучший совет женщине - это умножать излишества сверх всякой меры.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - У моего нотариуса хранится пятьсот луи - кошелёк получит любой, кем бы он ни был, кто научит меня не ведомой мне страсти и кто погрузит меня в ещё не испытанное наслаждение.
ДОЛЬМАНСЕ. - (Собеседники, приведя себя в порядок, занимаются теперь только разговором.) Мысль необычная, мадам, и я возьмусь за это, но я сомневаюсь, что наслаждения, о которых вы мечтаете, напоминают столь незначительные удовольствия, которые вы недавно вкусили.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Что вы имеете в виду?
ДОЛЬМАНСЕ. - Скажу по чести, я не знаю ничего более скучного, чем наслаждение пиздой, и особенно тогда, когда уже вкусил, как вы, мадам, наслаждение, даваемое жопой. Я не могу себе представить, как можно его предпочесть какомулибо иному.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Это просто старая привычка. Любая, у которой образ мыслей подобен моему, хочет, чтобы её ебли везде, и куда бы ни врывался снаряд, ощущение его даёт наслаждение. Однако я полностью согласна с вами и подтверждаю для всех развратниц, что наслаждение от ебли в жопу будет всегда превосходить наслаждение от ебли в пизду. Здесь они могут положиться на слова европейской женщины, испробовавшей и тот, и другой способ: я уверяю, что не может быть никакого сравнения, и что им будет нелегко вернуться к переду после того, как они подставят зад.
ШЕВАЛЬЕ. - А мои мысли по этому поводу несколько иные. Я готов делать всё, что от меня ожидают, но в женщинах я люблю только алтарь, предназначенный Природой для воздаяния должного.
ДОЛЬМАНСЕ. - Прекрасно! Но это жопа! Мой дорогой шевалье, если ты тщательно исследуешь веления Природы, она не укажет тебе иного алтаря для наших воздаяний, нежели дырка жопы. И она приказывает выполнение последнего. О Боже, если бы она не предназначала жопу для ебли, разве бы она стала делать отверстие в ней точно соответствующим нашему члену? Ведь оно круглое, как и наше орудие. Почему? Даже человек, лишённый здравого смысла, не сможет представить, что овальное отверстие было создано для наших цилиндрических хуёв. Задумайтесь над этим изъяном, и вы тотчас поймёте намерения Природы. Мы сразу увидим, что слишком много принесено в жертву во имя размножения, возможного только благодаря снисходительности Природы, но против её желания.
Однако, продолжим обучение. Эжени только что с удовольствием проникла в высшую тайну семяизвержения, а теперь она должна научиться направлять его поток.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Принимая во внимание, что вы оба обессилели, будет нелегко это ей продемонстрировать.
ДОЛЬМАНСЕ. - Согласен. Вот почему я хотел бы, чтобы здесь оказался какой-нибудь крепкий парень из твоих слуг или крестьян. Он послужил бы нам манекеном для наших занятий.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - У меня имеется то, что вам нужно.
ДОЛЬМАНСЕ. - Это, случайно, не тот ли садовник лет восемнадцати-двадцати, с замечательной фигурой? Я только что видел его, работающим в саду.
