Сью Уэлфер - Все дальше и дальше
Сара обдумала его слова и приняла важное решение, прекрасно понимая: что бы она ни сделала, это будет неправильно.
— Знаешь что, посиди дома до обеда, и если к тому времени папа не вернется, поедешь сам. О’кей? Ты в курсе, куда он уехал?
Мэтью покачал головой.
Сара нажала 1471, чтобы узнать, откуда был последний звонок. Что если Мак звонил? Она зажмурилась, вспомнив его кокетливый, смешливый голос, и взвесила все последствия, услышав механический голос в трубке, диктующий цифры.
Крису и раньше приходилось выручать кого-то или выезжать на срочную работу в воскресенье утром. Сара записала номер. Телефон вроде был знакомый, но чей — непонятно.
К магнитной доске был прикреплен листок с номерами, который Сара оставила Крису на случай, если, пока она будет на вечеринке у Моники, возникнут проблемы. Сара даже не удивилась, увидев, что номер, который она только что записала, принадлежал миссис Дженни Креветке.
Зазвонил телефон, но мысленно Сара была так далеко, что даже его не услышала.
— Мам?
Сара подняла голову: все мысли ее были о Дженни Бек. Крис сорвался, как ошпаренный, чтобы увидеться с проклятой Дженни Бек. Это, кажется, зашло уже слишком далеко.
— Что?
Мэтью указывал на телефон:
— Возьми трубку.
Сара моргнула — наконец до нее дошло, что звонит телефон. Она взяла трубку, все еще испытывая странную отстраненность.
— Алло?
— Привет, — произнесла Моника низким гортанным голосом, — как дела?
Сара сдержала тяжелый вздох. Что это за вопросы?
— Нормально, спасибо, у тебя как?
— Превосходно, дорогая. Я звоню проверить, все ли у тебя в порядке, я вообще-то хотела позвонить вчера, но так устала… Думала, может пролью бальзам на свежие раны, понимаешь, о чем я?
Сара невесело засмеялась — уже слишком поздно.
— И еще хотела спросить, не хочешь ли ты и… как там его, твой муж и мальчики заехать на ланч в воскресенье на следующей неделе. Я думаю, нужно устроить все по полной программе, ну, ты понимаешь: ростбиф, йоркширский пудинг, горы переваренных овощей и бисквитный пудинг, знаешь, такой жирный, что потом встать из-за стола невозможно. С патокой, малиновым вареньем или сливочным кремом. Как думаешь?
Сара кивнула. Самое время Крису узнать, что Моника — сумасшедшая, добрая, богатая и эксцентричная особа, а не дикое порождение больного воображения Сары.
— Заманчивое предложение. Когда тебе удобно?
— М-м-м, дай подумать… если вы приедете, скажем, к одиннадцати, то мальчики смогут погулять, а мы выпьем шерри, и около часа пообедаем.
— Здорово, но я дам тебе знать, когда буду точно уверена. Похоже, ты затеяла серьезный обед.
Моника засмеялась:
— Не обольщайся. Мак тоже хочет прийти, но я попытаюсь его разубедить. Извини, что раньше не позвонила. Как твой отреагировал, когда ты вчера приехала?
Сара огляделась. Она не знала, что ответить. Даже старая подруга, сумасшедшая, добрая и богатая, будет шокирована и сочтет за грубость, если на нее заорать в трубку.
Глава 7
— Передай мне пингвинов, пожалуйста, — попросила Сара, стоя на стремянке. Лиза, которая по дороге обратно в школьный кабинет решила пойти коротким путем через холл, положила стопку журналов на скамейку и протянула ей раскрашенные фигурки.
— На этой работе и не такое услышишь. Как дела сегодня утром?
Сара вздохнула.
— Неплохо. Надо закончить последнюю панель, потом начну оформлять главный холл. Развлечение для самых маленьких. Цирковая арена в натуральную величину, большой купол, звери, клоуны, натянутая проволока на стенах, чтобы все это держалось… — Она посмотрела на часы. — Черт, неужели уже столько времени? Я хотела заехать в «Теско» и успеть в церковь святого Варфоломея, прежде чем забрать Чарли. Проклятье.
Было утро понедельника, солнце сияло, и воздух пропитался запахом готовящегося обеда, но даже этот запах был не в силах перебить миазмы старой резины и паркетной полироли. Стоило потянуться чуть выше, и Сара смогла бы заглянуть сквозь верхние окна на футбольное поле. Под перешептывание зеленых и металлически-серых листьев серебристой березы вся школа тренировалась к Спортивному дню. Сара вешала новое панно, и ее мысли прерывались восторженными визгами, криками и ревом.
— Я не об этом спрашивала, ты сама знаешь, — сказала Лиза, роясь в куче фигурок, состоящей в основном из детенышей тюленей и полярных медведей. — Я собиралась вчера позвонить, спросить, как идут дела, но тут приехал Крис, и вид у него был очень довольный. Как он?
Сара простонала:
— Он жив, но зол и ведет себя, как Снежная Королева. Вообще-то, я не очень хочу об этом говорить.
— Ладно, ладно, отрицание — это хорошо. Тогда объясни мне, в чем смысл твоей затеи? — Лиза медленно повернулась на сто восемьдесят градусов, любуясь почти завершенной панорамой. Художественное панно в центральном холле было кульминацией совместных усилий всех учеников за семестр. Все было устроено, чтобы поразить родителей в день родительского собрания.
— Вокруг света за восемьдесят дней?
Сара потянулась, выгнув спину, чтобы избавиться от тупой боли, которая, казалось, никогда не проходит.
— Угу, почти угадала. Вообще-то, я подумываю на следующий год создать копию Сикстинской капеллы, если со мной продлят контракт. После этого капелла будет сущим пустяком, — она обвела рукой панно. — Ячменно-белые стены, лестницы с деревянными панелями и чудесный паркет из бледной березы, как ты думаешь?
— От пингвинов тебя уже заносит. Кофе хочешь? Я как раз заварила свежий.
Сара кивнула и, подумав, добавила:
— Когда Крис к вам приехал?
Лиза поморщилась:
— Не уверена, мы все были заняты, но точно до обеда.
В дальнем углу, освещенный лампами, красовался коллаж земли в зелено-голубых тонах с вкраплениями белой оберточной бумаги — творение шестого класса. Это была центральная точка: от нее в обоих направлениях разворачивалась панорама, изображающая океанический, умеренный, тропический и пустынный климат. Самый дальний угол был отведен полярной зоне, и в данный момент Сара балансировала в самом центре Антарктики, на стремянке, которую неохотно ей одолжил завхоз, мистер Андерсон.
Сара взяла пингвина. Первый пингвин из кучи фигурок был жирной птицей с противными, маслянистыми узкими глазками и характерным перекошенным, слегка дерганым выражением лица, которое было похоже на лицо Криса, когда он приехал домой в воскресенье вечером. Она злобно пригвоздила пингвина степлером за голову к проезжающему мимо айсбергу из сахарной бумаги.
Крис явился домой примерно в семь, напустив храбрый вид и все еще пытаясь казаться уязвленным. Он заявил, что проголодался и устал. Пахло от него пивом. Он принял душ и съел свой ужин, вежливо похвалив разогретый грибной пирог и салат, и велел мальчикам доесть свои порции. Тысячи детей в мире были бы благодарны, если бы на ужин им достался щедрый кусок грибного пирога. Сара фыркнула и протянула ему тарелку молодого картофеля, ломая голову, чем вызван этот акт примирения: нечистой совестью или нежеланием вступать в перепалку на голодный желудок.
Постороннему наблюдателю семейство Коулбрук, собравшееся за кухонным столом на ужин, показалось бы образцом вежливости и учтивости. Спасибо, благодарю, нет, только после вас, прошу, возьмите последнюю картофелину, я правда не хочу, берите вы, — такие вот разговорчики.
Сара сохраняла спокойное выражение лица до тех пор, пока ей не начало казаться, будто ее душат мышцы лица и шеи. Произошло ослабление напряжения, начался противовоспалительный процесс, они тренировали навыки невозмутимого безразличия. Ни Сара, ни Крис не произнесли ни слова, установив шаткое перемирие. Ни Сара, ни Крис не спросили друг у друга, как прошел день, и когда Крис сказал, что хочет пораньше лечь спать, никто ему не возразил. Сара ни разу не упомянула о звонке Дженни Бек и не спросила, чем занимался Крис после того, как уехал из дома, и до того, как явился к Барри и Лизе.
Сара очень долго прокручивала в голове события прошедших выходных, раз за разом, задом наперед и по порядку, составляя части головоломки со всевозможными комбинациями.
В воскресенье, после того, как Крис уехал из дома, он, вероятнее всего, рванул прямиком к миссис Креветке, и только оттуда отправился к Барри закончить подъездную дорожку, хотя она так и не смогла узнать, как долго он пробыл у Дженни Бек и у Барри. У Криса она спрашивать об этом не решалась. Он не вернулся домой забрать Мэтью и не позвонил предупредить, чтобы тот приезжал на велосипеде, хотя, возможно, это не имело никакого значения, а может, и имело. Где-то в дальнем уголке ее головы обрабатывал информацию маленький измученный нейрон, то и дело меняя заряд с отрицательного на положительный и переворачивая всю историю с ног на голову.
