Рози Томас - Скверные девчонки. Книга 1
Джулия не ответила.
— Давай вернемся домой, — продолжала Бетти. — Мы забудем обо всем. Отец и я никогда не вспомним об этом. Ты закончишь школу, найдешь хорошую работу.
Казалось, что Джулия ждала, когда мать закончит, и из вежливости не перебивала ее.
Но наконец она сказала:
— Я не вернусь домой. Извини меня.
— Извинить? После того, что мы сделали для тебя, когда ты была еще ребенком. Маленьким грудным ребенком, которого хотели…
Тут Бетти замолчала и закрыла рот рукой.
Джулия ничего не видела и не слышала. В ее голове звучали только одни слова: «Маленьким грудным ребенком, которого хотели…»
Много лет спустя Джулия сама оказалась в подобной ситуации, но уже в роли матери. Она умоляла свою дочь Лили не уходить из дома, но все оказалось напрасно.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Джулия.
Всю жизнь Бетти боялась, что Джулия узнает правду. Сейчас момент наступил. Она собралась с мыслями:
— Ты нам не родная дочь. Мы взяли тебя, когда тебе было несколько недель. У меня был выкидыш, и врачи сказали, что я не смогу иметь детей. Тут началась война.
— А моя настоящая мать? Где она? — только и спросила Джулия.
— Не знаю. Я никогда не видела ее. Наверное, какая-нибудь девчонка, которая забеременела по глупости.
Феликс подошел к ней и взял за плечи. Джулия спрятала лицо на его груди и тихо заплакала. В один миг вся ее прошлая жизнь разбилась вдребезги. Подняв голову, она тихо сказала:
— Я так рада, что ты рассказала мне. Это объясняет некоторые вещи, не так ли? Какая-то глупая девчонка.
— Вам не следовало говорить ей об этом сейчас, — вмешалась Джесси.
Бетти проигнорировала ее. Она не отрывала взгляда от Джулии.
— Мы старались дать тебе все, что имели. Мы любили тебя.
— Любили? Теперь мне все равно, я не вернусь.
Бетти сделала последнюю попытку.
— Мы все еще твои родители. У нас есть права на тебя. Тебе только шестнадцать. Мы можем заставить тебя вернуться домой.
Джулия рассмеялась.
— Да, вы можете. А что дальше? Когда-нибудь мне будет двадцать один, и вы не вправе будете удерживать меня.
Она отошла от Феликса и села на диван.
— Занятно, правда? Я хотела быть свободной, и вы сделали меня свободной, открыв правду.
Бетти встала.
— Значит, ты не едешь?
— Нет, сейчас я живу здесь. Это мой дом.
Им больше не о чем было разговаривать.
— Мы присмотрим за ней. Обещаю, что с ней все будет хорошо, — глядя на Бетти, заявила Джесси.
— Вы? Вы и ваш сынок? Чему вы можете ее научить? Пить? Курить? Развратничать?
Все молчали, даже Джулия. Бетти повернулась и ушла. Они слышали стук ее каблуков по лестнице.
— Вы слышали, что я сказала? Вы — моя семья. Вы и Мэтти, — гордо сказала Джулия.
Мэтти столкнулась с Бетти у двери. Девушка поймала ее взгляд и автоматически протянула ей руку, но та прошла мимо, сделав вид, что не знает ее. Мэтти наблюдала за ней, пока она не скрылась из вида.
По дороге домой Бетти перебирала в памяти все слова, которые сказала дочери. Она вошла в свой дом. В прихожей висело пальто Вернона. Он был дома. Странно, но Бетти ни разу не вспомнила о нем за это время. Вернон услышал, как хлопнула дверь. Он появился в прихожей.
— Бетти? Где ты была?
— Я ездила в город. Искала Джулию.
— Нашла?
— Да.
— Где?
Она все ему рассказала, не упуская ни одной детали.
— Она не захотела возвращаться к нам, Вернон.
— Ну что ж, мы не можем ничего изменить.
— Пойду поставлю чай, — сказала Бетти.
Это был самый обычный вечер, только комната Джулии была пуста. Вернон слушал радио, а Бетти сидела в кресле и вязала. Ровно в десять часов она спросила его:
— Тебе приготовить какао?
Он кивнул, даже не взглянув на нее. Она согрела молоко в специальной кастрюле, которую обычно использовала. Вернон появился на кухне. Бетти уставилась в кастрюлю с молоком и задумалась.
— Я рассказала ей правду, — тихо произнесла она. — Я рассказала ей об удочерении.
— Думаю, не нужно было. Она еще слишком мала.
— Вернон, Джулия повзрослела. Повзрослела в этом ужасном месте.
— Что она сказала? Как восприняла?
Молоко убежало, и Бетти быстро убрала его с плиты.
— Она сказала… она сказала, что теперь это сделало ее совсем свободной. Свободной от нас.
Бетти никогда не понимала свою дочь. Но может, Вернон ее поймет? Однако все, что он сказал после долгой паузы, да к тому же так тихо, что она едва расслышала, было: «Возможно, так будет лучше».
Она отнесла чашки в комнату, и они молча пили какао, каждый думая о своем. Когда ее чашка опустела, она тихо сказала: «Я пойду спать».
Обычно Вернон следовал за ней и закрывал входную дверь на ключ. Но в этот вечер он еще долго сидел в своем кресле, задумчиво наблюдая, как тихо потрескивал огонь в камине.
Джесси рассказала Мэтти о том, что случилось. Джулия слушала ее, опустив голову и перебирая в руках темную шаль. Вдруг она сказала:
— Извини за то, что наговорила моя… то, что она сказала о тебе и Феликсе. В этом она вся. Бетти не воспринимает людей, которые живут не так, как она.
— Тебе не нужно извиняться, утенок. Эта женщина — твоя мать. Она воспитывала тебя все эти годы.
Мэтти много не говорила. Она посмотрела на Джесси и Феликса и спросила:
— Вот, мы перед вами. Что вы думаете?
— Я ничего не думаю. Я знаю, что вы живете здесь и можете оставаться столько, сколько хотите. Феликс?
— Конечно, могут, — только и ответил он.
Они дали Джулии стакан виски, который она выпила залпом, и апельсин на закуску.
— Что же нам теперь делать?
— Я же сказала тебе, оставайся жить с нами.
— Спасибо. Но я имею в виду, чем мы будем заниматься сейчас, — рассмеявшись, сказала Джулия. — Лично я собираюсь хорошо повеселиться где-нибудь.
— Она права. Нет никакого смысла лить слезы. Сходите куда-нибудь поужинать, — сказала Джесси.
Она достала пятифунтовую бумажку из кармана и протянула ее Феликсу.
— Одевайтесь, девочки. Только что-нибудь поприличнее. Мы пойдем в одно уютное местечко под названием «У Леони».
— Счастливо, — одобрительно произнесла Джесси.
Когда девушки были готовы, они пытались убедить Джесси пойти с ними.
— Ты нужна нам, — говорила Мэтти, — если мы собираемся поужинать. Ни я, ни Джулия понятия не имеем, как пользоваться ножом и вилкой.
— Феликс вам все объяснит. Он ас в этом деле.
Ей очень хотелось пойти с ним, но она боялась длинной лестницы за дверью ее квартиры и улиц города.
— Я лучше побуду здесь. Отдохну. Мэтт, наполни мой стаканчик.
— Мы ведь одна семья, — не успокаивалась Джулия.
— Знаю, утенок. Но мне лучше остаться. А теперь идите, да не шумите, когда вернетесь.
Как только они вышли на главную улицу, Джулия как-будто потеряла контроль над собой. Она не то что шла, а просто летела как на крыльях. Феликс и Мэтти едва поспевали за ней.
— Что с тобой случилось? Куда ты так спешишь? — спросил Феликс.
— Никуда я не спешу. Просто меня несет вперед.
— Что?
— О, Феликс, я не знаю. Наверное, свобода.
— Я выпью за это, — вмешалась Мэтти.
— Что ты будешь делать со всей этой свободой?
— Съем ее, — смеясь, ответила Джулия.
Сначала ресторан показался им непривлекательным. Его внутреннее оформление было невыразительным. Каждый столик был накрыт длинной, свисающей до пола, белой скатертью.
Им предложили сесть за столик, который находился в центре зала. Подняв высоко головы, Феликс, Джулия и Мэтти прошли на свои места, при этом сидящие вокруг мужчины жадно разглядывали двух красоток. Джулия и Мэтти выглядели великолепно. Ими действительно можно было любоваться.
— Я закажу для вас сам, — сказал Феликс.
Он изучил меню и что-то быстро сказал официанту на французском.
— Ты говоришь по-французски? — удивились девушки.
— Нет, я знаю только меню на французском.
— Научишь нас? — попросила Джулия. — Я хочу все знать.
Он улыбнулся.
— Я знаю, что хочешь.
Ему нравилось ее желание всему научиться, а особенно то, что она просила об этом его.
Когда принесли тарелки, Джулия и Мэтти недоверчиво стали разглядывать их содержимое.
— Это устрицы, — прошептала Мэтти.
— Они самые, — согласился Феликс. — И вы будете их есть. Не подводите меня. Смотрите, их едят так.
Он аккуратно взял ракушку маленькими серебряными щипчиками, раскрыл ее и достал устрицу. Потом он полил ее горячим острым соусом, а в оставшийся в ракушке сок он положил кусочек хлеба.
— Я так голодна, — вдруг сказала Джулия. — Никогда еще не чувствовала такого голода.
Повторяя все в точности за Феликсом, она достала устрицу и съела ее.
— Да, очень вкусно. Ты был прав.
