Айрин Хант - Счастливая встреча
У нее кружилась голова от новизны его ласк и своих ощущений. Это было божественно, и неважно, что ее чувства были настолько сильны, что не подчинялись разуму и воле. Она прижалась к нему сильнее, но ей хотелось быть еще ближе, а мозг отказывался работать, как вдруг, приведя ее в крайнее возбуждение, он отодвинулся, руки его прекратили ненасытно и нежно ласкать ее стонущие груди, он оторвал свои губы от ее рта и отстранил ее руку, жадно теребившую мучительно интригующую границу на его поясе.
— Вот сколько восторга, — сказал он с усмешкой. — Из-за легкой сухости во рту его голос звучал еще более хрипло. Легкая самодовольная улыбка играла на его красивых чувственных губах, глаза были лукаво прищурены.
— Ведь мне даже не нужно было тебе ничего доказывать, правда? Признайся, крошка.
Этого она не сделает. Ей еще никогда в жизни не было так стыдно за себя. Поэтому ее продолговатые золотистые глаза загорелись мрачной ненавистью, потом засверкали, как клинки мечей, он же пожал плечами, отпустил ее руки и сказал:
— Мы упрямые, да? — И нагнулся, чтобы поднять оторванные ею в страстном порыве пуговицы его рубашки.
Плавно развернувшись на каблуках, он встал к ней лицом, подкидывая на руке перламутровые пуговицы. Выражение его лица в этот момент было непроницаемым. Селина посмотрела на ковер. Вид обнаженной мужской груди смущал ее, и она покраснела.
Как же она могла? Как могла она наброситься на него, чуть ли не насилуя его, сдирая с него одежду, опьяненная желанием как можно теснее прижаться к нему? Она была противна самой себе. Но хуже всего было то, что он считал, что они сексуально очень подходят друг другу. И она тут же бросилась вперед и доказала, что он прав, черт возьми!
Пытаясь успокоиться и восстановить утраченное чувство достоинства, она усилием воли заставила себя дышать ровнее; когда прошло крайнее смятение, она услышала его холодный голос:
— Тебе нужно уходить. Я думаю, ты еще успеешь навестить Мартина, но до этого я хочу, чтобы ты попробовала узнать, где Доминик. Я сам сегодня вечером собираюсь поехать в больницу и хотел бы знать, где этот негодяй.
Он ее выпроваживал! Что-то похожее на разочарование пронзило ее холодом, но, скрыв ненужные эмоции, она резко сказала:
— Ты мне приказываешь? Тебе он нужен, так ты и ищи его, — и посмотрела ему прямо в глаза. Слава богу, что он уже застегнул рубашку, хотя она и не сходилась там, где не было пуговиц. Воспоминание об обстоятельствах, при которых они оказались оторванными, заставило ее снова почувствовать тягостную неловкость. Поэтому она встала и со всем высокомерием, на какое только была способна, сказала: — Подай мне мое пальто, пожалуйста. Я не знаю, куда ты его забросил.
Ей хотелось выбраться отсюда как можно скорее. Она предполагала, что он отвезет ее домой, где она оставила свою машину, и ей придется еще немного потерпеть его ненавистное присутствие. Уголки ее недовольно сжатого рта опустились, когда он поднял с пола ее кожаное пальто и, кидая его ей, произнес:
— Найди его ты. У меня есть более важные дела. И ты лучше знаешь, у какой из своих сегодняшних подружек он скорее всего обосновался.
Сердито вскинув голову в ответ на его приказной тон, она все же спохватилась и проглотила свой отказ выполнить его поручение, вспомнив, что он ей говорил раньше. Ее сознание тогда было отключено. Он — как бы это сказать — отвлекал ее. И сейчас она выступила с обвинением:
— Ты что-то говорил о том, что Доминик тянет из фирмы деньги. Что конкретно ты имел в виду? Думаешь, я верю хоть одному твоему слову?
— Нет? — и он чуть приподнял брови с насмешливо-холодным видом. — Стоит только заглянуть в бухгалтерские документы, и я тебе докажу это. У меня достаточно оснований, чтобы от имени банка привлечь его к суду. Он пересек комнату, поднял трубку телефона и нетерпеливо стал набирать номер.
Шокированная его ледяной откровенностью, Селина замолчала, уставившись в его широкую спину, в то время как он требовал по телефону:
— Мне нужна машина через десять минут. — Отрывисто сообщив адрес, он с холодным видом повернулся к ней, и страх охватил ее, когда он сообщил почти с полным безразличием: — У меня нет времени, чтобы отвезти тебя самому, но я говорил совершенно серьезно, когда требовал найти Доминика. Когда тебе это удастся, предупреди его, что ему стоит хорошенько подумать, прежде чем удрать из страны, прихватив кругленькую сумму денег, принадлежащих банку. Я его найду, где бы он ни оказался. И чем больше неприятностей доставит он мне, тем хуже для него.
— Это действительно так? — прошептала потрясенная и побледневшая Селина, вглядываясь в его прищуренные глаза и пытаясь найти там ответ. Он медленно кивнул головой, и что-то похожее на сочувствие смягчило его голос, когда он стал объяснять:
— Поверь мне, дорогая. Он ворует уже много лет, но с тех пор, как Мартин отдалился от дел из-за болезни, у него появилась жадность.
Он прошел к окну, выглянул на улицу, затем бросил нетерпеливый взгляд на часы, и Селина подумала, что ему не терпится отделаться от нее. Но раздумывать над тем, почему это должно обижать ее, она сочла глупым и ненужным, поэтому строго спросила:
— Откуда тебе все это известно?
— Из документов, откуда же еще? — он презрительно развел руками, а потом с видом, будто разговаривает с идиотом, объяснил: — Когда Мартин обратился ко мне за деньгами в первый раз, наши специалисты проштудировали все документы. Там были небольшие несоответствия — пятьдесят тут, сотня там, — это могло быть отнесено на счет небрежностей в бухгалтерии. А уж, поверь мне, Доминик, конечно, небрежен. — Он еще раз оскорбительно взглянул на часы. — Но с учетом ссуды, полученной от банка, доходы «Кингз Рэнсом» были ниже предполагаемых. И, будучи лицом заинтересованным, как ты можешь сказать, я сам просмотрел документы. Пропавшие за последние полгода суммы составляли тысячи. Как я уже сказал, он стал жадным, но недостаточно умным, чтобы скрыть то, что он делал. До сих пор я не выносил сор из избы. И ты знаешь, что должна сделать, чтобы это не стало известно всем.
Выйти за него замуж! Он действительно именно это имеет в виду?! Селина вся похолодела, глаза ее закрылись, а когда она открыла их снова, то увидела дьявольские зеленые костры — они горели в его глазах, когда он указательным пальцем приподнял ее подбородок, пытаясь повнимательнее рассмотреть ее лицо.
— Я тебе обещаю, нам будет хорошо. — Он снова воспользовался сокрушающей силой своего голоса, от волнующего тембра которого у нее так ослабели ноги, что она едва не повисла на нем. Огромным усилием воли ей все же удалось удержаться, а он продолжал: — Нам вместе будет хорошо, обещаю. Я не буду тебя торопить; я не до такой степени жестокосердный. Я не против того, чтобы свадьба была весной, где-нибудь в конце марта, например. У тебя будет время привыкнуть к этой мысли. Я расскажу об этом Мартину, когда буду у него сегодня. — Он отошел, и последнее, что она запомнила, была ее сумка, которую он совал в ее потерявшие чувствительность руки. — Такси ждет. Пора.
Что же мне теперь делать? — Эта мысль сидела в мозгу Селины на всем обратном пути домой. Громко захлопнув за собой дверь, она прошагала по пустым комнатам. Где же, черт возьми, был Доминик? Пустые комнаты ответили ей молчанием, и она устало оперлась о стену.
Неподвижно стоя так в тишине кухни, она осознала, что Адам говорил правду.
Ее брат всегда был нечист на руку. В детстве он брал чужие вещи, если знал, что никто этого не заметит. Он, должно быть, не справился с соблазном, когда получил в свое распоряжение деньги компании. Он хорошо зарабатывал, большую часть его бытовых расходов оплачивали родители, но, видимо, он хотел еще больше. Потом еще. Его увлечение молодыми красивыми женщинами было всем хорошо известно. То, что его замечали в обществе какой-нибудь экстравагантной девицы, возвышало его в собственных глазах. Казалось, его совсем не заботит то, что вместо сердец у этих существ были кассовые аппараты.
Совершенно неожиданно она возненавидела Доминика с такой силой, которую даже не подозревала в себе. Это из-за его жадности и тщеславия она находится в такой зависимости от цепких рук Адама Тюдора. И у нее практически нет возможности вырваться. Или замуж, или под суд, а уж он сделает так, чтобы Доминик сполна ответил за свою алчность.
Если бы не плохое здоровье Мартина, то, пожалуй, Селина бы согласилась, чтобы закон восторжествовал. Так ему и надо, пусть знает, что нельзя безнаказанно воровать и обманывать — истина, которую его любимая мамочка не сумела вбить в его драгоценную, самодовольную голову!
Однако ее любовь к Мартину не позволит ей сделать ничего подобного. Он, пожалуй, не переживет удара, если его сын и наследник окажется за решеткой. Но было и еще кое-что похуже: выйти замуж за Адама или согласиться с тем, что он не только посадит своего единственного братца в тюрьму, но и сделает все, чтобы банк лишил их права выкупа и забрал почти все, ради чего Мартин трудился не покладая рук в течение многих лет.
