А Дэвис - Мужчина нарасхват
Я был почти уверен, что полностью раскусил этого парня, но мне хотелось быть уверенным до конца. Изобразив интерес во взгляде и восхищение в голосе, я сказал:
- Теперь я вспомнил. Как только я тебя увидел, я все время старался вспомнить, где я видел твою фотографию. В газетах. И в хвалебных статьях. Их было полно, хоть пруд пруди.
Моя лесть попала прямо в точку. Он нежился под моим взглядом, как щенок на солнышке. Итак, я все-таки оказался прав. Передо мной сидел бесконечно самовлюбленный тип. Я был готов держать пари, что где-то у себя в доме он бережно хранит кипу газетных вырезок со всеми статьями и фотографиями, когда-либо напечатанными о легендарном Анджело Фатиззо.
- Пойдем, - нетерпеливо сказал он. - Я покажу тебе кое-что. - Я прошел за ним из гостиной через небольшой холл в огромную спальню в торце дома, где две противоположные стены представляли собой сплошные стеклянные окна с жалюзи. Для человека, нуждающегося в телохранителе, он слишком много себе позволял.
В течение следующего часа мы были поглощены изучением трех пачек газетных вырезок и огромного количества фотографий, на которых был изображен он и только он, Анджело Фатиззо, и я исправно издавал все надлежащие восклицания и выражал знаки глубокого восхищения. Фатиззо проглотил мою наживку. Заодно заглотал и леску, и крючок и грузило.
В конце этого занятия он был настолько опьянен своим величием, что предложил мне:
- Поработай у меня хотя бы один месяц. После этого, если тебе не понравится, мы расстанемся по-хорошему. Что ты на это скажешь?
Я ждал этого. Это было то, на что я надеялся, чего хотел, но для правдоподобия немного поломался.
- Я не знаю, - сказал я горящему от нетерпения Фатиззо. - У меня ещё есть обязательства перед другими клиентами.
- Когда ты будешь знать? Когда ты сможешь освободиться?
- Не раньше конца следующей недели.
- Хорошо! Очень, очень хорошо. - Он подбежал к шкафу с одеждой в другом конце комнаты, отодвинул в сторону несколько костюмов и стал суетливо набирать шифр в стенном сейфе. Когда он вынырнул из-под одежды, в кулаке его была зажата целая пачка зеленых хрустящих банкнот. Он протянул их мне.
- Возьми, - умоляюще произнес он, - и в конце следующей недели ты мой.
Я взял деньги, но этот чудак не все знал. Я никогда не буду принадлежать ему. Он попался на мою удочку. Его, вероятно, хватил бы удар, если бы он узнал, что я согласился на его предложение только потому, что оно давало мне возможность околачиваться вокруг его дома и быть в курсе его дел. Я хотел доказать самому себе, что он ничего не знал о похищении Франс.
Я заикнулся насчет расписки, но он не дал мне договорить.
- Мне не нужна расписка, - рассмеялся он. - Мы понимаем друг друга. Когда мы вернулись в гостиную, Франс и Лола присоединились к нам.
Фатиззо был так возбужден тем, что, как он думал, заполучил такого "парня", что едва мог сдерживать себя. Ему не терпелось рассказать об этом девушкам. Франс посмотрела на меня долгим изучающим взглядом, но ничего не сказала.
- Я думаю, это просто замечательно, - сказала Лола с тем же выражением в глазах, которое я заметил раньше.
- Если ты взяла на неделю отпуск в больнице, - обратился я к Лоле, помня о пустой квартире наверху, принадлежащей Нэн и Дэррис, - не могла бы ты сегодня переночевать вместе с Рени? Мне нужно будет уйти и я бы чувствовал себя спокойнее, если бы она была не одна. Ты не возражаешь, Анджело?
- Я не против, - с готовностью согласился он.
Итак, мы договорились, что Лола приедет позже, на своей машине. Спустя некоторое время, с трудом преодолев возражения Фатиззо - мне даже показалось, что он не отпустит нас совсем, - мы уехали. Всю первую половину пути Франс молчала.
- Ты и вправду произвел впечатление на Анджело, - наконец сухо заметила она. - Мне редко доводилось видеть кого-нибудь таким взволнованным.
- Может быть он не так прост, как кажется, - ответил я. - Я думаю, он притворяется. Я сунул ей в руку пачку банкнот, которые мне дал Фатиззо.
- Я сыграл свою роль. И я ещё не понял, хочет ли он меня купить или хочет держать поближе к себе на тот случай, если мне будет известно слишком много.
- О? - Это было все, что она сказала, глаза её были широко раскрыты.
- А что еще? - Я вспомнил две стены из сплошного стекла в спальне. Ему так же нужен телохранитель, как мне дырка в голове. И ты помнишь, как быстро он согласился, чтобы Лола осталась с тобой сегодня?
- Я заметила. Но зачем ты пригласил её, Джокко? Я буду в безопасности с тобой.
- Я думал, ты поняла. Меня не будет сегодня ночью.
- Почему? - спросила она довольно подозрительным тоном.
- Дела.
- Это правда, Джокко?
- Я в этом так же уверен, как и в том, что Эл больше никогда не дотронется до тебя. И выбрось это из головы, хорошо? Ты начинаешь вести себя, как будто ты моя жена.
Мы проехали ещё немного, затем она снова заговорила:
- Ты всегда дерешься так грубо и жестоко, Джокко?
Она приподнялась и тесно прижалась ко мне. - И твой дикий, нечеловеческий смех. - Она помолчала, потом слегка поежилась, не отнимая ладонь от моей руки. - Когда ты во второй раз засмеялся, избивая Эла, я видела, что Лола побледнела как смерть.
- Я только хотел победить, киска. Каждый раз, когда я имею дело с мерзавцами, кому-то становится больно. Те шутники, которые пишут всякий вздор о настоящем спорте и честной игре, лишают проигрывающего возможности драться в полную силу. Поэтому я никогда не интересовался спортом. Какой смысл в соревновании, если ты не можешь использовать все, на что ты способен, чтобы победить. Я предпочел уйти. Так проще.
- Ты очень прямолинейный, да, Джокко?
- Прямолинейный? - Я не понял её. - Как это - прямолинейный?
- Для тебя существует либо да, либо нет, так ведь?
- Как и для каждого.
- Да нет, так бывает не у всех - но я рада, что ты такой.
- Все-таки, о чем ты? - спросил я, не понимая её.
- Ну, - попыталась она объяснить, подбирая нужные слова, - ты очень хорошо разбираешься в том, что хорошо, а что плохо. Ты живешь по своим собственным понятиям, и переубедить тебя очень трудно. Я права?
- Права. Поведение человека обусловлено его убеждениями. А если он не может следовать своим убеждениям, он просто ничтожество.
- Я рада, что ты такой, Джокко. - Она прижалась ко мне ещё теснее и счастливо вздохнула. - Очень, очень рада.
- Почему? - спросил я, все ещё не понимая, к чему она клонит.
- Потому что мне не надо беспокоиться из-за твоих... девиц, ведь я теперь твоя женщина.
- Подожди-ка минутку, - сказал я, притормаживая, и посмотрел на нее.
- Мы только играем, ты помнишь? И кто сказал, что ты моя женщина?
- Ты сказал, глупый, - она радостно улыбнулась. Ты сказал Анджело, что избил Эла потому, что он положил свои грязные лапы на твою женщину. - Она снова счастливо вздохнула. - А это я. Ведь именно на меня он положил свои лапы.
- Минуточку, - сказал я почти серьезно. - Ты, может быть, и не притворяешься, как мы договорились, но я притворяюсь. - Во всяком случае, я покосился на нее, - какой лошади понравится ночевать в одном и том же стойле каждую ночь.
- Ах, ты - чертов распутник! - Она повысила голос, притворяясь разгневанной, и толкнула меня локтем под ребро. - Я научу тебя, как надо относиться к моим чувствам.
Чтобы сменить тему разговора, я сказал:
- Мне казалось, ты хотела попросить Лолу принести твои вещи из больницы.
- Она принесла. Мы положили чемодан в багажник, пока ты разговаривал с Анджело. - Она оглянулась назад. - Все стекло разбито от того выстрела прошлой ночью. Да, твою жизнь не назовешь скучной, Джокко!
В этот момент я остановил машину напротив своего дома. Взяв чемодан, я последовал за Франс в дом, поставил чемодан около кровати и переоделся в пуловер и слаксы. С небрежным равнодушием, как будто мы много лет прожили вместе, Франс разделась догола, даже не взглянув в мою сторону, взяла полотенце с полки и пошла в ванную.
У меня перехватило в горле и зашумело в ушах, когда её по-мальчишески стройное тело исчезло за дверью. Я так и остался сидеть на софе с огромным стаканом "Джека Дэниельса" в руке, когда её завернутая в полотенце головка высунулась из-за двери.
- Джокко, - позвала она так же небрежно, как и раздевалась передо мной десять минут назад, - потри мне спину, пожалуйста.
Самая обычная просьба, с которой любая жена обращается к мужу. Она стояла под душем, когда я вошел в ванную. Пять минут спустя я снова сидел на софе, но стакан с виски был пуст. Кровь горячей волной стучала в моем сердце, во рту пересохло, шум в ушах стал просто невыносимым. Затем, как будто меня окатили ушатом холодной воды, я понял, что она делала. Она играла и в то же время надеялась, что я клюну на её удочку насчет восьми детей и белого палисадничка.
Я налил ещё один стакан виски, на этот раз даже полнее прежнего, и постепенно успокоился. Я не мог понять, почему Франс Лоран действовала на меня таким образом. С любой другой женщиной я был главным, и хотел верховодить и с ней, этой девушкой. Мы можем вдвоем сыграть в её игру. Я залпом осушил свой стакан, налил ещё один и затем отнес бутылку на кухню, плеснул добрых пять унций виски в пустый стакан, выдавил туда сок из четырех лимонов, как прошлой ночью, размешал сахар и поставил на стол около кушетки, в это время Франс вышла из ванной. Капли воды стекали с её прекрасного обнаженного тела.
