Санта Монтефиоре - Найти тебя
А потом она заметила лодку, а вернее, отсутствие лодки ее отца. Девушка обвела глазами пляж, и ее взор остановился на том месте, где посудина обычно лежала на дюнах, привязанная к столбу, торчащему из песка. Сейчас ее там не было. Только одиноко стоящий колышек. Сначала она предположила, что шторм унес ее. Но дюн не коснулись волны, и следы от лодки, которую тащили вниз по пляжу, были отчетливо видны на песке. Они терялись на расстоянии двухсот ярдов от моря, и это указывало на то, что лодку забрали несколько часов назад.
Селестрия должна была немедленно рассказать своему отцу, что кто-то украл его лодку. Возможно, этот кто-то также выкрал и Баунси. Она пустилась бежать со всех ног, спотыкаясь на тропинке, сдерживая слезы, когда ее вдруг осенило, что все могло быть намного хуже, чем она себе представляет. Ноги были мокрыми, поэтому она решила войти в дом через помещение, где мыли посуду, ведущее в каморку, которую занимал Пурди, и в кладовую для хранения дичи, а также в туалетную комнату для слуг Джулии. Свет не горел, поэтому она решила, что Пурди, вероятно, отправился за утренней порцией песочного печенья. Всецело поглощенные поисками пропавшего Баунси, все напрочь забыли о Пурди. Она открыла дверь и проскользнула внутрь. Здесь сильно пахло псиной. В полумраке она различила его, лежащего в своей корзине. А потом, к своему крайнему удивлению, она увидела маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком подле Пурди. Маленькие ручонки крепко прижимали ко рту подушку с муслиновой наволочкой. Это был Баунси. Облегчение, охватившее Селестрию, было похоже на опьянение. Переполненная охватившими ее чувствами, Селестрия начала всхлипывать. Пурди открыл глаза и вздохнул. Он, вероятно, уже не спал какое-то время, ожидая, когда же проснется его маленький хозяин и он наконец сможет двигаться. Ребенок не шевелился. Селестрия склонилась над ним и погладила его бровь. Его кожа была шелковистой и приятно теплой на ощупь. Он уткнулся носом в свою муслиновую подушку и глубоко вздохнул.
— Баунси, — тихо произнесла она. Малыш открыл глаза и сел, он казался изумленным и не совсем понимал, где находится. Он насупил брови. Пурди наконец воспользовался моментом и пошел прочь, счастливо виляя хвостом. — Баунси, дорогой, что же ты тут делаешь? Мы все тебя ищем.
— Я очень испугался г-г-грозы, — произнес он тихим голосом, комкая свою подушку и подкладывая ее под подбородок. — А где мама? — Она обхватила его руками и поцеловала в висок. От него пахло псом.
— Пойдем к ней. Ты представить себе не можешь, как безмерно она будет счастлива.
Джулия приготовилась к самому худшему исходу: ее самый младшенький и самый драгоценный сыночек ушел в ночь и утонул в океане. И теперь это только вопрос времени, когда найдут его маленькое тело, выброшенное на песок. Она представляла полицейского, стоящего у двери, похороны, крошечный гробик и горе, которое ввергнет ее в пучину бесконечной тьмы и отчаяния.
— Тетя Джулия! — воскликнула Селестрия, обнаружив ее, совершенно подавленную, на диване в коридоре, в окружении Арчи, Пенелопы, Мильтона, Лотти и обезумевшей от ужаса Нэнни.
— Мамочка! — увидев ее, закричал Баунси и протянул к ней руки. Лицо Джулии раскрылось как подсолнух, и она разрыдалась.
— Милый Баунси! — всхлипывала она. — Ну где же ты был? — Она прижимала сына к груди, обхватывая его руками и пряча свое лицо в его волосах.
— Он спал в корзинке вместе с Пурди, — сказала Селестрия.
— С Пурди? Да как же ты там очутился-то? — Джулия вдруг начала смеяться.
— Я очень испугался г-г-г-грозы, — ответил Баунси, уютно свернувшись в маминых объятиях. — А Пурди присматривал за мной.
— Умница Пурди! — воскликнул Арчи, сильно похлопывая сына по спине. — Он парень что надо! Великолепный охотничий пес, а также хорошая нянька! Лотти, будь добра, скажи Дэвиду, чтобы он прекратил поиски в окрестностях пруда.
— Я пойду и приведу мальчиков, — тихо произнесла Нэнни. — Оставить Баунси с вами, миссис Джулия?
— Спасибо, Нэнни. — Джулия смотрела вслед уходящей старушке. — Нэнни, — добавила она. Нэнни повернулась, скрестив руки, как будто собиралась помолиться.
— Да, миссис Джулия…
— Это не твоя вина.
— Спасибо, миссис Джулия.
Селестрия смотрела, как Нэнни тяжелой медленной поступью поднимается по парадной лестнице. Следовало рассказать тетушке Джулии, что произошло на пляже днем раньше. Лотти была права — Нэнни слишком стара. И для таких людей, как она, есть специальные дома. Потом она вспомнила о лодке своего отца.
— А где мама? — спросила она. — Кто-то украл папину лодку.
— О чем ты говоришь?
— Она пропала.
— Я подозреваю, что ее смыло во время шторма, — сказал Мильтон. — Пропажа лодки Монти — очень небольшая неприятность по сравнению с тем, что нам всем пришлось пережить в связи с недавним исчезновением Баунси.
— Да нет же. Ее тащили по пляжу. Следы все еще видны.
— Советую тебе рассказать об этом отцу, когда он спустится к завтраку, — сказал Арчи.
Баунси сейчас был занят тем, что наслаждался каждой секундой всеобщего внимания. Сидя у матери на коленях, он во всех деталях описывал свое приключение.
— Гм. — Это был Соумз. Он застыл в дверях, отутюженный и сияющий, в хрустящей белой рубашке и фраке, очень выделяясь на фоне непричесанных людей, одетых в халаты. — Завтрак подан в столовой, мистер Арчи, — сказал он, слегка кивнув.
Соумз заметно растерялся, увидев, что у Джулии под халатом нет ничего, кроме ночной сорочки. Вдруг он посмотрел наверх, на лестницу, и увидел Памелу в розовом шелковом халате длиной почти до пола. Ее белые волосы были зачесаны назад, а Пучи примостился под мышкой.
Без лишней суеты он благоразумно вышел.
— Я слышала, Баунси потерялся, — сказала она, а затем улыбнулась своему маленькому племяннику, играющему на коленях матери. — Слава богу, с ним все в порядке. Пучи долго скребся в дверь наверху. Собаки чувствуют неладное. Ну вот, глупенький песик, теперь ты можешь расслабиться, Баунси уже нашелся. Где же он был?
— С Пурди, — сказал Мильтон. — Я собираюсь позавтракать, — заявил он, направляясь в столовую, где кухарка уже подавала яичницу с беконом, гренки, кашу и сардины. — После вчерашнего застолья я проголодался. А как насчет тебя, сударь?
Арчи кивнул зятю.
— Это не утро, а черт знает что, — сказал он. — А ну-ка всем завтракать. Вы же не хотите, чтобы еда остыла.
— А где папа? — спросила Селестрия свою мать, медленно спускавшуюся по лестнице.
— Я не знаю. А ты разве его еще не видела сегодня утром? — Она казалась совершенно спокойной.
— Его лодку унесло, — продолжала Селестрия.
Памела смутилась.
— Не думаю, что твой папа вышел в океан в такую рань.
— Думаю, ее украли. Ее тащили по пляжу. Вероятно, пару часов назад.
— Ну, лучше расскажи об этом отцу, когда увидишь его. Не волнуйся, дорогая, он купит другую лодку. Это была старая и довольно неухоженная развалина.
Селестрия проследовала за матерью в столовую. Арчи и Мильтон уже сидели за огромным круглым столом, с жадностью поедая приготовленный завтрак. В комнате пахло кофе и беконом, и у Пучи потекли слюни.
— Ах, да ты проголодался, мой маленький мужичок, — сказала Памела, опустив его на пол и нежно похлопав. — А как насчет бекона? — Она взяла один ломтик и помахала им возле носа собаки. Арчи удивленно поднял брови, когда маленький песик схватил большущий кусок бекона и проглотил его одним махом.
— Жаль тратить такую вкуснятину на это животное, — сказал он, взглянув на запасы яиц и бекона в серванте, тающие на глазах.
— Он был так несчастен сегодня утром, — сказала Памела, наливая себе кофе. — Маленькие собачки ведь очень чувствительные.
— Если ты потеряешь бдительность, Памела, то Пурди подумает, что перед ним кусок бекона, и проглотит Пучи на завтрак.
Памела не засмеялась. Она становилась очень серьезной и не склонна была шутить, когда подтрунивали над ее любимой собакой. Памела метнула ледяной взгляд своих голубых глаз на деверя и принялась маленькими глоточками пить кофе.
— Эта глупая собака не пара для моего Пучи. Он, возможно, и маленький, но иногда бывает весьма злым. У него зубы как гвозди. — Арчи не хотелось перечить ей.
— Всем понравилась вечеринка? — спросил он, когда взрослые сели завтракать. Селестрия заметила, что Мелисса вся зарделась. Даже уши ее покраснели.
— Было восхитительно! — восторженно сказала Пенелопа. — Мелисса, да ты горишь как маков цвет!
— Мелисса? — удивленно сказала Лотти, затем она вспомнила, как сестра танцевала с этим неотразимым красавцем ирландцем, которого привел Уилмотт.
Сейчас Селестрия охотно бы передала Рафферти в руки Мелиссы, если уж та считает, что он именно то, что ей нужно. Их кувыркание на диване хотя и было довольно приятным времяпрепровождением, но оно лишь доказало, что он недостаточно хорош для нее.
