Жюльетта Бенцони - Марианна в огненном венке (Книга 2)
Случилось самое ужасное: в то время как мы, женщины, убегали первыми, наш режиссер Домерг попал в руки толпы и его пытались разорвать на куски. К счастью, подоспел наряд полиции, вмешался и арестовал его. Граф Ростопчин объявил о своем намерении отправить его в Сибирь.
- Как и своего повара, - вздохнула Марианна. - Это просто какая-то мания. А что случилось с другими участниками вашей труппы?
Ванина беспомощно развела руками.
- Ничего не известно. За исключением Луизы Фюзиль и мадемуазель Антони, которые находятся здесь, в противоположном крыле, и юного Лекена, сейчас отправившегося за новостями, мы не знаем, где остальные. Нам показалось более благоразумным разойтись: даже в отдельности наши костюмы достаточно необычны, а в группе... Представляете себе Марию Стюарт, ее приверженцев, охрану, женщин и ее палачей, прогуливающихся по улицам Москвы? Все, что мы смогли сделать, это пожелать им такой же удачи, как у нас, и найти убежище, чтобы спокойно дождаться прихода императора.
- Вы очень рисковали, выходя за мной, - сказала Марианна. - Бог знает что могло бы с вами случиться, попади вы в их руки.., - Мы даже не подумали об этом, - смеясь вскричала Ванина. - То, что произошло на площади, было так увлекательно! Прямо акт трагедии! А мы так томились от скуки. Так что мы даже не колебались... Впрочем, по-моему, там больше никого и не было.
Вполне естественно, что в ответ на откровенность обеих женщин Марианне следовало рассказать хоть часть своей истории. Она сделала это по возможности кратко, ибо чувствовала невероятную усталость и приближение лихорадки, безусловно вызванной ранением. Она особенно подчеркнула свой страх за судьбу Язона и сожаление об отсутствии ее друзей. И когда, словно побежденная волнением, она залилась слезами, Ванина присела на край дивана и, отбросив назад полу своего пеплума, приложила прохладную ладонь ко лбу новой подруги.
- Хватит разговоров! У вас лихорадка, и вам надо отдохнуть. Когда вечером придет консьерж, мы попросим его открыть более приличное помещение, чтобы уложить вас в постель. А пока надо попытаться забыть ваших друзей, ибо вы все равно ничем не можете им помочь. Когда французская армия войдет в город.., вполне вероятно, что все, кто скрывается, снова появятся...
- Если этот город еще существует, - раздался из глубины комнаты замогильный голос, на который обернулись обе женщины.
- Ах! Лекен! Наконец-то ты! - воскликнула мадам Бюрсэ. - Какие новости?
Молодой человек лет под тридцать, белокурый, со смазливым, несколько вялым лицом, с каким-то женским изяществом вышел из темноты. Он носил элегантный, но запыленный полотняный костюм и выглядел усталым. Его голубые глаза по очереди прошлись по лицам женщин, и он скривился в улыбке.
- Чем больше я вижу чужбину, тем родину больше люблю, - с пафосом сказал он, прежде чем добавить нормальным голосом:
- Дела идут все хуже и хуже. Я не уверен, придет ли император достаточно скоро в Москву, чтобы спасти нас. Мое почтение, сударыня, обратился он к Марианне. - Я не знаю, кто вы, но вы кажетесь такой же бледной, как и очаровательной.
- Это наша сестра по профессии, случайно встретившаяся нам, - сказала Ванина. - Синьорина Мария-Стэлла из театра Фейдо. Но рассказывайте, мой мальчик, рассказывайте! Что нам еще угрожает?
- Прежде дайте мне напиться. Мне кажется, что мой язык превратился в большую пересохшую губку, заполнившую весь рот, - Она станет еще больше, когда напитается, - заметила мадам Бюрсэ, протягивая ему кувшин с пивом, который он выцедил, полузакрыв глаза, с выражением неописуемого блаженства.
Забыв о всяких правилах приличия, он пощелкал языком, почти не пережевывая, проглотил ломоть окорока, залив его очередной порцией пива, затем, всем весом рухнув на жалобно заскрипевшее кресло, удовлетворенно вздохнул.
- Даже если тело обречено на скорое уничтожение, - сказал он, - все равно очень приятно подкормить его...
- Ну хватит! - вскипела Ванина. - Вы слишком веселитесь! Что вас заставило думать, что мы обречены на.., как вы сказали, скорое уничтожение?
- То, что происходит в городе. Ходят слухи, что конница Мюрата преследует арьергард Кутузова. Население бежит...
- Приятная новость! Оно это делает уже три дня.
- Может быть, но население населению рознь! Вчера это делали богачи, дворяне, люди обеспеченные. Сегодня - все, у кого хоть что-то есть. Только бедняки, больные и умирающие остаются. И в настоящий момент людей охватило отчаяние, потому что из всех церквей и монастырей увозят святые иконы, чтобы они не попали в руки антихриста и его банды. Возле церкви Петра и Павла я видел валявшуюся в пыли толпу, умолявшую священников оставить им иконы. А те призывали их убивать чужеземных варваров, оскверняющих священную землю России. Но не это самое ужасное...
- Что же еще? - рассердилась мадам Бюрсэ. - У вас такая скверная манера держать про запас всякие гадости, Лекен!
- Да просто не хотел вас сразу пугать! Прежде чем покинуть Москву, этот проклятый Ростопчин открыл все тюрьмы. Вся нечисть, которая там содержалась: бандиты, воры, убийцы, - ринулась в город, ничуть не собираясь уходить. Я видел в Кремле, как одна банда ворвалась в храм.., и никто не подумал поклониться иконе при входе, и не нашлось никого, чтобы призвать их к порядку. Вполне вероятно, что они будут грабить все дворцы подряд...
- А вы сидите здесь и рассуждаете? - возмущенно вскричала Ванина. Надо поскорей предупредить консьержа, чтобы забаррикадировать двери, окна.., не знаю, что еще!
Лекен мрачно ухмыльнулся.
- Консьержа? Он уже далеко. По дороге сюда я видел, как он давал тягу на битком набитой повозке. Если мы хотим защититься, надо самим позаботиться.
Впрочем, я думаю, что в этой привратницкой нам нечего бояться...
Марианна, которая не вмешивалась в разговор своих новых знакомых, высказала свое мнение:
- Насколько я поняла, эта привратницкая находится рядом с главным входом. Эти люди попытаются взломать первые попавшиеся под руку окна или двери. Мы скорей избежим опасности, если перейдем в помещение челяди...
Молодой комедиант внимательно посмотрел на нее и послал улыбку, которую он, безусловно, считал обаятельной.
- Я только что сказал, что вы так же бледны, как и очаровательны, сударыня, но теперь добавлю, что вы так же мудры, как очаровательны и бледны. Комнаты слуг на антресолях действительно кажутся мне удобным местом для почетного отступления, но в случае, если эти бесноватые вздумают поджечь дворец, мы там неминуемо изжаримся! И если...
- С этими "если", - недовольно оборвала его Ванина, - мы только теряем драгоценное время. Что касается меня, то я предпочитаю быть изжаренной, чем изнасилованной, - добавила она, величественно забрасывая на плечо полу своего алого пеплума.
- У вас странный вкус, - сделал комичную гримасу Лекен. - Хотя это то, что поет Дидона! Какая ерунда! Но как бы то ни было, я считаю, что мадам права: надо убраться отсюда. Поскольку консьерж уехал, придется взломать парадную дверь, чтобы попасть наверх! Может быть, никто и не придет сюда, ибо Москва большая и дворцов в ней много, но в любом случае там мы будем лучше укрыты. И это может нам помочь продержаться до прихода французов. Пойду позову остальных..
Он быстро вышел, пересек двор и постучал в дверь небольшой пристройки, где расположились две другие актрисы, тогда как Ванина вернулась к Марианне, которая, отодвинув подушки, пыталась подняться.
- Как вы себя чувствуете? - нагнувшись к ней, спросила итальянка. - Вы сможете идти, подняться на три этажа? Мы все поможем вам...
Молодая женщина ответила ей улыбкой.
- Должно получиться. Правда, я чувствую слабость, но думаю, что дело пойдет. Я потеряла много крови?
- О, совсем немного. Видно, у вас крепкое здоровье, кровотечение быстро остановилось. Идемте, я буду вас поддерживать.
Пропустив одну руку под здоровое плечо Марианны, она обняла ее за талию и помогла встать. В первый момент у раненой появилось ощущение, что стены вращаются вокруг нее, а остатки крови ушли в ноги.
- Выпейте еще немного коньяка! - предложила мадам Бюрсэ, которая с беспокойством следила, как бледнеют ее щеки.
- Но я опьянею...
- Велика важность! Поднимемся наверх, вам постелют, и будете спокойно спать! Главное - это добраться туда.
Марианна послушно выпила ароматный напиток.
Краска немного вернулась на ее щеки, но признательная улыбка адресовалась Ванине.
- Идем туда! - только и сказала она.
Пока мадам Бюрсэ занималась провизией и подушками, Марианна и Ванина осторожными маленькими шагами направились к двери. Рука флорентийской певицы была уверенной и крепкой, и поддерживаемая ею Марианна шла с большей легкостью, чем они предполагали. Кроме того, она испытывала к своей новой подруге инстинктивное доверие в сочетании с ощущением, что она давно ее знает. Это было, возможно, связано с запахом розы, пропитавшим ее пеплум и напомнившим ей Фортюнэ...
