Ким Лоренс - Известность любви не помеха
- Картошка не вопит и не брыкается, но я сделаю и то и другое, если ты меня хоть пальцем тронешь! Мне не нужны благородные рыцари в сияющих доспехах!
Ее угрозы нисколько его не задели, и Хоуп почувствовала себя до глубины души оскорбленной.
- Ты позвала Адама, а я, можно сказать, его заместитель...
- Знай Анна, какой ты святоша, она бы не обратилась к тебе.
- Увы, - сухо ответил он, - в своем невежестве она не ведала, что творит, и я вытащу тебя отсюда, хочешь ты этого или нет. Может быть, я и не похож на рыцаря Ланселота...
- Совсем не похож - он был куда моложе, - сладко пропела Хоуп.
- ..но одну я тебя тут не оставлю. Она поджала губы.
- Клянусь, меня никогда не интересовал принц на белом коне.
- Мой "лендровер" зеленого цвета, и характер у него куда покладистее. Перестань упрямиться, Хоуп, и забудь о гордости. Тебе нужна помощь, и я тут, чтобы тебе помочь.
Нет, какова наглость!
И она забыла о гордости, чувствуя себя навеки униженной, - он был прав. Взяв сумку, Хоуп с видом жертвы прижала ее к груди.
- Валяй.
- Лучше поздно, чем никогда, - пробормотал он, подхватывая ее на руки.
Странно, однако его прикосновение отнюдь не вызывало в ней дрожь отвращения. Ей припомнилось, как эти же самые руки в экстазе кружили ее по комнате. "Не смей думать об этом, идиотка!" - выбранила она себя.
Впрочем, при виде затопленной прихожей все сердечные переживания мигом вылетели у нее из головы.
- Какой ужас!
- Нет ничего непоправимого, - заверил ее Алекс, носком сапога отталкивая с дороги плавающий посреди дверного проема зонтик.
- Тебе легко говорить... Стой! - неожиданно воскликнула она.
- Что теперь? - Похоже, терпение у него было на пределе. - Только говори быстрее - не такая уж ты легкая.
Хоуп задохнулась от негодования.
- Скорее в кухню - там Дафна.
- Дафна? Это еще кто такая? - ошарашенно переспросил Алекс.
- Не задавай глупых вопросов - скорее! В кухне Алекс усадил Хоуп на стол единственное сухое место.
- Открой духовку, только осторожно. Алекс покачал головой.
- Нашла время беспокоиться о выпечке. - Он отворил приоткрытую дверцу. Оно живое...
- Надеюсь, что живое, - сухо отозвалась Хоуп. Она не смогла сдержать улыбки, когда Алекс повернулся к ней с белым блеющим комочком на руках. Сухое молоко в холодильнике - достань, пожалуйста.
Алекс молча передал ей овечку. Хоуп расстегнула молнию на сумке и выкопала в дорогом белье уютное гнездышко. Что-то заставило ее поднять голову - Алекс не отрываясь недоверчиво смотрел на нее.
- Тебе не жаль, что она может перепачкать вещи? - спросил он, дотронувшись до невесомого шелкового пеньюара, край которого свесился наружу.
- Не говори глупостей, - презрительно отозвалась Хоуп. Неужели он не понимает, что новорожденный ягненок для нее важнее любых тряпок?
Хоуп затолкала в карманы куртки пакеты молока.
- Готово.
- Ее величество позволит прикоснуться к ее августейшей особе? - насмешливо спросил Алекс. Хоуп тут же ощетинилась.
- Только не очень-то воображай, - огрызнулась она.
- Мы едем не туда, - запротестовала она, когда они проехали развилку с поворотом к дому Анны.
Взгляд Алекса не отрывался от дороги.
- Не туда.
- Что ты сказал?
- Ты плохо слышишь?
Хоуп зажмурилась, когда "лендровер" заскользил по мокрому льду.
- Изволь объясниться, - потребовала она, когда машина снова выбралась на грунтовую дорогу.
- Только не думай, что я пытаюсь тебя похитить!
Наглец! На щеках у Хоуп выступили красные пятна. Склонив голову, она прижалась лицом к теплой шерстке ягненка. Глупо, но от слов Алекса ее пронзила дрожь. Не позавидуешь тому, кто окажется во власти этого человека.
- Я могу узнать, куда ты меня везешь? - хрипло спросила она. Незачем открывать все карты - он не должен догадаться, как она струсила.
- Поскольку эта дорога ведет только к моему дому, я думал, ты сама все поняла. На шоссе сейчас слишком опасно, а мне, ей-Богу, хочется спать. Кроме того, сейчас не время вваливаться в дом, где спят два младенца. Говоря со мной, Анна сильно нервничала.
- Тогда почему ты просто не назовешь меня эгоистичной нахалкой? Так будет и проще, и короче.
Машина миновала открытые ворота.
- Слушай, неужели ты всегда принимаешь все так близко к сердцу? раздраженно поинтересовался он.
"Да, особенно в тех случаях, когда речь идет о тебе", - подумала Хоуп. Бывшая мельница была каменным трехэтажным строением. Свет из незашторенных окон позволял увидеть сад, спускавшийся к самой реке. Алекс открыл дверцу автомобиля, и Хоуп услышала журчание воды.
- Держись крепче, - приказал он. Подхватив на руки, он прижал ее к себе, и Хоуп вдруг заметила, как напряжены у него мускулы. Не может быть! В темноте она попыталась всмотреться ему в лицо. На мгновение он сбросил маску притворного гнева, и сердце Хоуп бешено забилось от внезапной догадки. Глаза у него блестели, а взгляд стал особенно неподвижным. Хоуп ощутила, как силы оставляют ее.
- Не надо, - тихо попросила она.
- О чем ты?
- Ты сам знаешь о ч-чем! - Она резко вскрикнула и чудом удержала готовую выскользнуть из рук сумку. - О Господи, какой ужас - я едва не уронила Дафну! Ты хорошо себя чувствуешь, мое сокровище? - заворковала она, заглядывая в сумку. Все к лучшему - по крайней мере ей удалось рассеять чары вожделения.
- Да нет, в последнее время у меня частенько побаливает спина.
- Я не с тобой разговариваю!
- А я-то, дурак, решил, что ты беспокоишься, не вредно ли мне таскать тяжести!
- Надо полагать, ты считаешь меня неблагодарной стервой! - Хоуп не могла понять, почему ей так досадно оттого, что ее спасителем оказался именно Алекс. - Я уверена, ты никогда не простишь мне, что тебя вытащили из теплой постельки!
Алекс поднялся на крыльцо, и дверь вдруг распахнулась.
- Слава Богу, а я уже начала волноваться! - Дверь выходила прямо в просторную гостиную, но Хоуп не заметила обстановки.
Ночная сорочка, видневшаяся из-под мужского махрового халата, была почти прозрачной, а при взгляде на кружево, украшавшее воротник, Хоуп почувствовала себя одетой в обноски. Просторный халат не скрывал полной груди безупречной формы. Женщина была высокой, но не слишком. Ей можно было дать лет тридцать тридцать пять, а резкие черты и крупный, улыбчивый рот помогут ей даже в старости оставаться привлекательной. Глаза были темными, как и коротко подстриженные волосы, и все в ней говорило об элегантности, уме и внутренней силе.
Хоуп понадобилось не больше секунды, чтобы это понять.
Алекс шагнул в дом.
- Хорошенькие дела, - чуть слышно пробормотала Хоуп.
Он быстро взглянул на нее - не взгляд, а сплошное предостережение.
Дурнота понемногу отступила. Ей нет дела, даже если Алекс заведет себе сотню подружек! И все же она чувствовала себя обманутой, преданной и никак не могла избавиться от этого чувства. От его лицемерия голова шла кругом подумать только, и он еще имел наглость критиковать ее отношения с Ллойдом, а сам!..
- Зря ты встала, Ребекка.
Воображение тут же подсказало Хоуп, как Алекс скользнет под одеяло и прижмется иззябшим телом к другому - теплому, податливому, женственному.
- Глупости, Алекс. Я уже приготовила постель для... Хоуп, верно? - Ребекка улыбнулась с обезоруживающей теплотой.
Они явно знали друг друга давно и были близки - об этом говорили взгляды и случайные прикосновения рук. Ревность моментально нашла самые слабые точки в душе Хоуп и не замедлила нанести предательский удар. "И почему она такая красавица?!" - с отчаянием думала Хоуп. Все было бы куда проще, окажись она неприветливой мымрой. Или хотя бы хорошенькой пустышкой. Вдруг ее осенила ужасная догадка. "Это я - его случайная связь, приключение на одну ночь, хорошенькая пустышка.. Я! А она - настоящая, верная подруга!" Как глупо! И надо же было проработать моделью не один год, стойко отвергая соблазн превратиться в типичную представительницу этой профессии, чтобы так легко капитулировать!
Хоуп даже не заметила, как уютно в большой комнате, где под потолком темнели старые балки, а камин был сложен из крупных валунов. Ей хотелось домой - вернее, куда угодно, только бы не оставаться здесь.
С мокрых сапог Алекса натаял снег, оставляя лужи на ковре, отличавшемся утонченной блеклостью красок, что всегда выдает ручную работу. Ребекка стояла босиком на натертом полу, ступни у нее были узкие и изящные. Почему-то на таких маловажных деталях было проще концентрироваться.
Алекс усадил Хоуп на широкий диван - кажется, все здесь было большим и удобным. Стены выкрашены в золотисто-коричневый цвет, а возле ниши в стене, где, наверное, находилось когда-то мельничное колесо, пестрели цветы в горшках.
- Я принесу вам чаю, - сказала Ребекка, встревоженно глядя на непроницаемое лицо Алекса и бледную, осунувшуюся гостью.
- Можно чего-нибудь покрепче? - неожиданно для себя попросила Хоуп.
