Константин Лапин - Непростая история
Он повел новый ряд, догоняя бригаду, которая уже начала кладку. Каменщики старались иметь хоть небольшое преимущество перед бригадиром, когда тот начнет уходить вперед. Крошечный кирпич хрустел под сапогами.
Кириллу вспомнилось, как любовался он нынешней весной такими вот подмостями для каменщиков на Строительной выставке. Выкрашенные в серый цвет, они радовали глаз изяществом конструкции. Экскурсовод, дававший объяснения, легко, точно играя, в каких-нибудь две минуты нарастил их на метр, а затем снова опустил в исходное положение. Но те, выставочные, подмостки с надписью «Не трогать руками» всего лишь экспонат, с которого заботливо стирают пыль. А здесь, в натуре, их трудовых двойников поливает дождь, забрызгивает раствор, их колотят об углы кладки, поднимая краном. Диво ли, что на одном наращивании каменщики потеряли двадцать минут! Помножим их на число членов бригады, прибавим простой крана.
— Ловлей блох на секундомере занялись, товарищ начальничек? Лови, лови, поймаешь... штуки три!
Прошедший внизу Драгин отлично понял, чем занимается Кирилл, он сам утром направил его в бригаду Петрухина, а вот ведь не удержался, чтобы не выставить «начальничка» в смешном виде перед рабочими. Шутка прораба вызвала смех вокруг.
После обеда Кирилл докладывал высвободившемуся на минутку Павлу Ивановичу, во что обходится стройке одно только наращивание подмостей. Цифры выглядели убедительно, но руководитель отдела, обмахиваясь логарифмической линейкой, слушал плохо: было жарко, и его вызывал на доклад начальник треста.
— Оч-чень интересно, Кирилл Васильевич! Посоветуйтесь тут без меня с Виктором Алексеевичем, что можно сделать...
У Одинцова была своя стройная теория на этот счет.
— Все дело, Малышев, в культуре труда. Сначала каменщики разбрасывают раствор, где не положено, затем лупят кирпичом, куда ни попадя, а потом удивляются, что подмости портятся. Между тем металлические леса во всем мире применяются. Когда я был на экскурсии в Чехословакии, я видел их на каждой стройке. — Он улыбнулся. — Надеюсь, вы не обвините меня в низкопоклонстве перед заграницей, сейчас это не в моде.
— Культура труда — важная вещь, — соглашался Кирилл. — Но если столько золотого времени каменщика — а каменщик сейчас ведущая фигура на стройке! — тратится зря, то разговорами о повышении культуры труда вопрос не сдвинешь с места. Кто идет в голове потока? Каменщик! По нему равняются сегодня монтажники, штукатуры, маляры! Значит, внимание каменщику!
— И тем не менее позвольте мне, Малышев, равняться не на Петрухина, не на Вострухина, не на... не знаю, на кого там еще. Мы с вами кто? Планирующая организация. Наше дело что? — спросил он, передразнивая Павла Ивановича. — Составлять планы. А «ихее», как говорит наш общий друг и мучитель Драгин, выполнять план!
Неожиданно подала голос Наденька:
— Позвольте мне, Виктор Алексеевич, не согласиться с вами. Кирилл Васильевич прав, сто раз прав!
Одинцов с притворным умилением посмотрел на нее.
— Каменщик, каменщик в фартуке белом, да?
Копировщица Люда, бледнея от собственной смелости, объявила, что ей ужасно надоело видеть всюду дома из кирпича, одного кирпича, только кирпича. Тут не выдержал тихий Шитиков. Бросив карандаш, сцепив за спиной руки, чертежник с трагическим выражением зашагал по комнате. Весь его вид говорил: он не может, не желает, просто отказывается работать в таких условиях!
Минут за пять до конца работы Кирилл зашел к секретарю комсомольской организации треста Бельской, которую все звали по имени — Лилей. Она работала инженером-сметчиком проектного отдела.
Уперев коленки в стол и раскачиваясь в этом несколько рискованном положении, черноволосая, коротко стриженная девушка подняла глаза на вошедшего: круги роговой оправы очков казались еще больше на маленьком белом лице. Она выглядела такой тихой, такой интеллигентной — мухи не обидит. Но Кириллу уже пришлось наблюдать на собрании, какого жару она задала предпостройкома Жильцову, когда тот неосторожно посоветовал проектировщикам не совать нос в производство.
То, что по вечерам из открытых окон нового клуба строителей доносились звуки труб и флейты, то, что активно работали кружки английского, французского, китайского языков, то, что коллектив самодеятельности стройтреста вышел на первое место в районе, было немалой заслугой комсомольского вожака Лили Бельской, принесшей в трест нерастраченный задор шумной и полнокровной студенческой жизни. Но началось самое глухое время — время летних отпусков. Лиля ломала голову над тем, как оживить работу среди молодежи.
Волнуемый событиями дня, Кирилл рассказывал о подмостях.
— По-моему, ты, Малышев, пришел не по адресу. Это дело администрации, БРИЗа. Может быть, следует объявить открытый конкурс на лучшие подмости для каменщиков? С премиями.
Честное слово, у Лили светлая голова! Именно конкурс — как он не подумал об этом? Он и сам первый подаст свой проект.
— У тебя все, Малышев? Тогда у меня вопрос: какое у тебя комсомольское поручение?
— Так я ж недавно пришел в трест.
— И я здесь не с рождения. — Лиля так сильно оттолкнулась от стола, что едва не потеряла равновесие. Это настроило девушку на более серьезный лад. Протерев большим пальцем стекла очков изнутри, она сказала: — Мало бываем в общежитиях строителей, Малышев. А у меня сигнал: снова случай пьянки. Может, проведешь беседу в общежитии?
— В такую жару?.. Сейчас плавать нужно, а не беседовать.
Лиля шлепнула себя ладошкой по голове.
— Стоп, это идея! Сам-то ты, Малышев, умеешь плавать?
— Немножко! — поскромничал он.
— Вот и организуй секцию плавания. Меня первую пиши. — Аккуратная Лиля вынула из стола тетрадь, в которую записывала комсомольские поручения, сделала в ней пометку. — Только помни: предложил организовать секцию ты, а спрашивать с тебя будем мы, комитет. Ясно?
— Ты бы, Лиля, лучше утку спросила: хочет ли она плавать? — загадочно ухмыльнулся Кирилл.
Знал бы секретарь комитета, что о водной станции он вспомнил еще и потому, что там бывала Лера. Весь день он думал, как ее разыскать. Лучше повода не придумать.
Дома за обедом Кирилл казался озабоченным, он даже не доел свой любимый кисель.
— Ты здоров, сынок? — осторожно спросила мать.
— Угу! — Он встал из-за стола. — Спасибо за питание!
— А я-то, дура, старалась, — обиделась Варя. — Цветную капусту достала, кисель сварила. Ничего не оценил.
— Еще как оценил-то, Варвар... Кисель — чудо! Просто у меня аппетита нет. И дела есть кое-какие...
В открытое окно парусом вдувалась занавеска, порывы ветра доносили с бульвара духовую музыку. Он закрыл окно — стало душно. Черт с ним, пусть лучше вальсы, чем жара!
На столе лежал успевший пожелтеть на солнце набросок совка для разгрузки машин. Кирилл сделал чертеж еще в первые дни работы в тресте, под свежим впечатлением того, как на его глазах опорожнился грузовик, вывозивший мусор. Позже он занялся своей поэмой, и совок показался такой чепухой.
Кирилл прилег. От подушки пахло духами, он уткнул в нее лицо. Лера спала на этой подушке — чудеса да и только!
— К тебе можно, Кирястик? — В дверь заглядывала Варя.
— Нет.
— Ты же просто лежишь.
— Я не просто лежу — я думаю.
Сестра вошла в комнату.
— У тебя были предшественники в птичьем мире. Например, индюк, который тоже думал. Причем ухитрялся делать это стоя.
У Вари острый язычок, лучше не связываться с ней.
— Я бы на твоем месте, брат мой, враг мой, заранее сговаривалась: что и кому будешь врать.
Это было уже нечто новое. Кирилл вопросительно посмотрел на сестру.
— Делаете невинно-удивленные глаза? Сейчас все поймете. — Она выдержала паузу, чтобы помучить его. — Перед самым твоим приходом звонил один человек.
Сам не зная почему, Кирилл подумал о Лере, и сердце его забилось. Но откуда Лера могла узнать его телефон?
— Ну?
— Не погоняй, не запряг! Я еще подумаю, говорить ли! — Девушка прошлась по комнате, стараясь не становиться на швы паркета: это занимало больше времени. — Может, не надо?
Кирилл рассердился.
— Говори и уходи. Или не говори и уходи!
Варя была не прочь помучить его дольше, но сейчас, видно, это не входило в ее планы.
— Ладно уж! Лешка звонил. И страшно удивился, когда узнал, что ты сегодня... ночевал у него.
— А у тебя... язык чесался?
— Я бы не сказала ничего, если б он не обмолвился о том, что ты вчера удрал с вечеринки.
Кирилл смущенно прокашлялся.
— Лешка просил еще передать, чтобы ты приходил сегодня на водную станцию. У них соревнования какие-то, он тоже плывет. Билет для тебя оставлен на контроле.
— Во сколько он звонил?
— Я же сказала: перед самым твоим приходом.
— Ты б еще в двенадцать ночи вспомнила! — Кирилл взглянул на часы. — Заплывы уже кончаются. — Но тут он подумал, что неплохо бы уже сегодня договориться с Лешкой насчет занятий. Да и о Лере, может быть, он что-нибудь узнает.
