Фрэнк Слейтер - Лорена
В другую ночь она избрала бы более скромный предмет одежды. В этом украшении медового месяца чувствовалось что-то непристойное. Конечно, именно это делало женщин привлекательными, хотя ее классные подруги в Роли шептались, что настоящие женщины вообще не имеют ночных рубашек. «Сегодня он взберется по этой лестнице, — сердито сказала она про себя. — Он обязан это сделать».
Часы, стоявшие на ее туалетном столике, уже показывали за полночь. Чтобы как-то отвлечься, Рина наклонилась к дорожной сумке, лежавшей открытой рядом с кроватью, и начала складывать в нее одежду, которая понадобится Брэду во время очередного похода. Она быстро управилась с этим. Принадлежности кавалериста в эти дни не занимали много места — на седле должны были уместиться дополнительные нагрудные патронташи.
Рина не имела ясного представления о том, чем занимается ее муж на войне. Она также не испытывала ужаса, какой охватывал большинство жен, когда мужья снова отправлялись в свои части. В Брэде было нечто несовместимое со смертью, железная воля помогала ему выйти невредимым из каждой битвы. Какие бы ошибки он ни совершал, храбрость его не покидала: об этом говорили медали на тунике его парадной униформы.
Квент часто беседовал с офицерами-однополчанами Брэда: большинство из них шептали, что капитан Селби идет на риск ради самого риска. У ручья Чикамауга под ним пали три коня. Во время рейда после отступления от Геттисберга он провел роту добровольцев через авангард генерала Мэда и вернулся. Вместе с ним уцелели еще три человека, но он мог доложить, что боевое задание выполнено. Рина отлично понимала такие истории. Брэд родился солдатом. Во время первой битвы он обрел свое настоящее призвание.
Закрыв складную дорожную сумку, Рина достала из шкафа полевую униформу, чтобы бросить на нее последний взгляд, хотя и знала, что та вычищена. Она застегивалась не на позолоченные пуговицы, а на деревянные крючки, но двойные полоски на плечах были начищены до блеска. Она аккуратно свернула униформу и положила ее на дорожную сумку, где Брэд без труда найдет ее при дневном свете. После этого она почувствовала, что горячие слезы капают ей на руки. Как чудовищно, что она так холодно провожает его, но он выполнит свою последнюю функцию в ее жизни, если подарит ей сына.
«Подобные размышления, — убеждала она себя, — столь же опасны, сколь неподобающи. Она ни в коем случае не должна проявлять недовольства тем, что Брэд опаздывает — нельзя упрекать его, если он все же явится к ней». На столе стоял графин с бренди, рядом с ним всего одна рюмка. Сколько бы Брэд ни пропустил внизу, он любил выпить последнюю порцию перед сном. Рина за столом редко пробовала что-нибудь крепче, чем глоток вина. Сейчас она налила себе полную рюмку коричневато-желтого напитка и залпом осушила ее. Она видела, что так часто делает Янси.
После некоторого жжения наступило чудесное ощущение. Она обнаружила, что еще способна преодолеть две выстланные ковром ступеньки, ведущие к брачному ложу, и опустилась на него. Устроившись, словно восточная султанша, в огромном гнезде из подушек, налила себе еще одну рюмку. Рина ждала мгновенной реакции. На этот раз, однако, она оказалась более ощутимой.
Скоро Рина невольно задремала: веки закрылись столь же предсказуемо, что и глаза фарфоровой куклы. Она один раз вскочила, услышав скрип половицы за окном на балконе.
На мгновение ей показалось, что противник уже захватил Селби. Затем, оторванная от действительности теплой оболочкой спиртного, она уснула, ничуть не беспокоясь оттого, что спит одна.
Лорена проснулась, услышав, что за окном идет дождь. У нее ныли руки и ноги от леденящего утреннего холода. Огонь на решетке камина погас. В одной шелковой рубашке, дрожа всем телом, она прошла к шезлонгу и надела стеганый халат, оставленный там Мамочкой Джо.
На столике рядом с постелью горела лампа, а стрелки часов приближались к четырем часам. Когда она раздвинула шторы, ночь еще окутывала всю землю, но за облаками уже занимался красноватый блеск, предвещавший рассвет.
Мысли Рины путались, и она не знала, что делать дальше, но спохватилась и, пошарив в шкафу Брэда, нашла хлыст. На балконе снова скрипнула половица, на этот раз под ее ногами. Рина направилась к лестнице, ведущей вниз на портик… Еще не совсем проснувшись, она выбрала этот путь инстинктивно. Рина знала, что должна загнать мужа в угол: если бы она застала его в фойе, тот, глядя нагло ей в глаза, нашел бы оправдание своему отсутствию.
Его храп она услышала, еще не открыв дверь кабинета. Как она и ожидала, Брэд спал в одежде на диване, набитом конским волосом. Рядом с ним стояла пустая бутылка. Над головой Брэда горел свет. В облике мужа проглядывало нечто животное; это впечатление усиливали расстегнутая туника и подол рубашки, который он не потрудился заправить в брюки. Рина не раз находила мужа в таком положении. Раньше она вызывала Улисса, чтобы тот помог перенести его в постель, затем спала, как могла, устроившись в нише для одевания. Сегодня у нее не было сил на подобную любезность: она знала, что до самой смерти будет избегать прикосновений Брэда.
Рина сжала хлыст крепче. Сделав шаг к дивану, она подняла его, готовясь нанести удар, но тут рука Дяди Дока схватила ее за запястье.
— Девочка, я же говорил тебе, что у меня чуткий сон.
Рина потрясла головой, словно женщина, проснувшаяся от жуткого сна и уставилась на свою руку, сжимавшую хлыст. Янси спокойно забрал у нее хлыст и отложил в сторону.
— Сейчас ты даже этим его не разбудишь, — сказал он. — Принести дробовик?
Трясясь как в лихорадке, но уже не от холода, Рина прижалась лицом к его плечу.
— Как я здесь оказалась? Я чувствую себя так, будто ходила во сне.
— Представь, Лорена, но это недалеко от истины.
— Что я хотела сделать?
— Устроить порку, — ответил он. — Видит бог, Брэд здорово истязал твой дух все эти годы. Все же лучше дать ему отлежаться. Если судить по этой пустой бутылке, Брэд отключился до утра. Он все равно не узнал бы, кто его выпорол и за что.
Не зная, кого она ненавидит больше — лежавшего на диване или себя, — Рина горько расплакалась.
— Никогда прежде мне не было так стыдно, как сейчас, — рыдая, сказала она.
— Готов согласиться, — сказал Янси. — Разве я только что не говорил, что он заслуживает плети?
— Ожидая его прихода, я выпила две рюмки бренди. Но не в этом дело.
Янси вывел ее из кабинета. Оба молчали. В окне четко отражался странный красный блеск. Наконец Рина проснулась совсем и недоуменно переглянулась с Янси, когда оба услышали непрекращающийся тихий плач, — такой звук мог раздаваться лишь в хижинах. Уже не первый раз ее работники, напуганные явлениями, выходившими за пределы их понимания, с мольбой взывали к давно забытым богам.
— Что это — лесной пожар?
— Противник поджег Атланту, — пояснил врач плантации.
— Атланту?
— Местные пожары начались два дня назад, — сказал он. — Сегодня пламенем объят весь город. Мы получили это известие час назад.
Рина высвободила руку и побежала к восточному портику. Стоя на влажной лужайке, она увидела, что небо пульсирует от чудовищного рукотворного полярного сияния с центром на северо-западе. Хотя пожар бушевал далеко, не оставалось сомнений, почему он возник и что предвещает.
Плач, приглушенный закрытыми дверями хижин, не прекращался. Только несколько молодых негров рискнули выйти, чтобы поглазеть; большинство рабов, повинуясь необходимости прятаться от того, что им было непонятно, заперлись в хижинах. Она знала, что они от страха будут ежиться в хижинах до тех пор, пока колокол не возвестит подъем… Задаваясь вопросом, будут ли рабы повиноваться завтра наглому зову колокола, Рина уже знала ответ: даже сейчас они подчинятся заведенному порядку, конец которому положило это пылающее знамение. Здесь буквами, понятными любому, было начертано, что такое свобода, но рабы плантации Селби все еще ждали распоряжений хозяйки. Осознание этого факта отдавало горьким вкусом тоника. Она спросила Янси:
— Значит, армия Союза двинулась вперед?
— Иначе это истолковать нельзя. С сентября Атланта служила им бивуаком, и теперь солдаты уничтожили ее.
Рина посмотрела на подъездную дорогу и на костры часовых, очертившие лагерь кавалеристов.
— Наверное, войску Брэда нельзя задерживаться здесь до утра?
— Они еще не получили приказа выдвигаться. Я только что узнал это от лейтенанта Ламберта.
Лорена неожиданно обнаружила, что сотрясается от смеха. Надо же было такому случиться, чтобы как раз в этот момент, когда уничтожалась столица Джорджии, Брэд Селби мог так храпеть.
— Конечно, нам следует хоть немного отдохнуть, — сказала она. — Надо готовиться к тому, что завтра сюда хлынут беженцы.
