Ги Кар - Жрицы любви
Когда Агнесса вернулась домой, месье Боб встретил ее очень холодно:
— Вижу, тебе тоже захотелось прогуляться?
— Но я же не в тюрьме?
— Ты свободна, малышка! Свободна, как ветер…
В растерянности она посмотрела на него: он казался спокойным и уверенным в себе, как всегда.
— Ты еще не ложилась или же встала чуть свет? — продолжал он.
— Я ушла очень рано.
— Говорят, весь мир принадлежит тем, кто рано встает. Можно ли узнать, не покорила ли ты еще кого-нибудь?
— Перестань!
— Во время вчерашнего бунта ты заявила, что я тебе противен. Ведь так?
Она не могла вымолвить ни звука, как будто у нее отнялся язык. А он продолжал так же спокойно:
— Ошибаешься, милочка, сейчас я докажу тебе это. Быстро! В постель!
Она пробормотала, отступая:
— Нет!
— Как? А ну-ка, повтори!
Он схватил ее за руки:
— Вижу, ты нуждаешься в успокоении!
Он потащил ее в комнату и грубо бросил на кровать.
Она крикнула:
— Нет! Не хочу!
Но ее протесты постепенно затихли и, наконец, перешли в едва различимый лепет:
— Умоляю, Жорж…
Любовный экстаз сменился молчанием. И снова Агнесса сдалась. Подобно Сюзанне, подобно всем тем, кто был у него до нее и кто будет после, они не смогли противостоять зову плоти. И она, и ее сестра Элизабет, обе были пленницами, но в плену у противоположных начал: Агнесса ощущала себя прислужницей Дьявола, Элизабет же нашла счастье в служении Богу.
А в это самое время в доме престарелых, закончив утренний обход стариков, которых она прозвала «врединами», и оказав необходимую помощь парализованным в лазарете, сестра Элизабет улучила несколько минут, чтобы прийти в приемную. Терзаемая беспокойством, молитвенно соединив руки перед святым Иосифом, она снова обратилась с мольбой к тому, кого называла заступником:
— Добрый святой, сегодня впервые я молю тебя не о моих стариках: я прошу помощи Агнессе. Ей сейчас труднее, чем им. Передай моему Божественному Супругу, которому я посвятила себя целиком, что, если Он примет мою жертву, я готова отдать жизнь, чтобы спасти сестру!
Произнеся эти слова, смиренная монахиня быстро покинула приемную и пошла в лазарет.
Покровитель
Месье Боб снова ушел, а Агнесса осталась наедине со своим позором. Не было сил даже оплакать очередное поражение. Она лежала, вялая и пресытившаяся, без всяких мыслей. Ясно одно: власть любовника над ней безраздельна. Но понемногу приходя в себя, она почувствовала, что, утолив свою страсть, отчасти преодолела и зависимость от него, что месье Боб ей по-прежнему отвратителен. Неужели она настолько неуравновешенная, что в ее жизни угрызения совести будут непрерывно чередоваться с новыми желаниями? Мысли постепенно прояснились, и она подумала: остается одно — бежать, чтобы вырваться из адского круговорота. Уж в этом-то Сюзанна права. Если мужчина вызывает у тебя то страсть, то отвращение, нужно расстаться с ним, иначе жизнь превратится в сплошной ад!
Но хватит ли мужества, чтобы вырваться из его власти? Неужели предсказания Сюзанны подтвердятся, и она во всем уподобится ей? Неужели она превратится в одну из тех женщин, которые знают, что спят с подлецом, и все же не порывают с ним? Как сделать иначе? Ведь ее плоть нуждается в нем, хотя сам он вызывает только отвращение. Она начала понимать, что можно ненавидеть сексуального партнера и в то же время быть не в состоянии обойтись без него. Во всяком случае, сама она не сможет от него освободиться, и, не осмелившись обо всем рассказать Элизабет, она подумала о Сюзанне. Не безумие ли просить о помощи злейшего врага? На первый взгляд это так, но, желая сохранить Боба для себя одной, разве не сделает эта рыжая шлюха все возможное, чтобы помочь скрыться женщине, к которой ревнует? Ведь она сама предложила это накануне.
Как найти Сюзанну? Отправиться к ней на авеню Карно? Опасно. Вдруг месье Боб сейчас там. Позвонить по телефону? Это самый надежный способ. К сожалению, Агнесса не помнила ни номера дома по улице Карно, где ей ни разу не приходилось бывать, ни номера телефона Сюзанны.
Оставалась только одна надежда: получить какие-нибудь сведения у бармена или кого-то из служащих в баре по улице Марбёф, где Сюзанна, похоже, ловила клиентов и куда она дважды приводила Агнессу. Может, Сюзанна оставила там свой адрес или номер телефона на случай, если ее захочет найти кто-нибудь… Наверное, именно там находится «боевой пост» Сюзанны и туда она ежедневно отправляется на «охоту».
Войдя в бар, Агнесса поняла, что бармен, наблюдавший за их затянувшейся беседой накануне, узнал ее. Но, к ее удивлению, тот не встретил ее дежурной улыбкой, а придал лицу выражение сочувствия. Это было очень странно и не понравилось Агнессе. Тем не менее она направилась к нему:
— Здравствуйте… У меня назначена встреча с моей подругой Сюзанной. Вчера я приходила сюда с нею… Вы ее знаете?
— Да, конечно, мадемуазель… — Бармен явно был смущен.
— Что-то случилось?
— Мадемуазель не читала сегодня газету?
— Какую газету?
Не добавив ни слова, бармен протянул ей свежий номер «Франс-суар». Газета была раскрыта на третьей странице, и Агнесса сразу заметила заголовок в разделе происшествий, набранный жирным шрифтом: «Таинственное самоубийство на улице Карно». Под заголовком она увидела фотографию женщины: это была Сюзанна. Затем шли две колонки текста.
Агнесса вздрогнула. Прочитав заметку, она в ужасе прислонилась к стойке бара, чтобы не упасть, и прошептала:
— Не может быть! Это неправда!
— Вряд ли газетчики такое выдумают, — ответил внимательно наблюдавший за ней бармен. — Я узнал вашу подругу по фотографии. Она наша старая клиентка. Признаюсь, я очень огорчился: такая красивая молодая женщина, всегда веселая и улыбающаяся, полная жизни! Забыть не могу, как вы вчера уезжали вместе в ее маленькой машине. Она так любила свою машину!
— Но… почему она покончила с собой?
— Факт остается фактом: она это сделала! Увидев вас, я подумал, что, может быть, вы это объясните.
— Но… почему я?
— Потому что вы последняя, с кем ее видели вместе.
Агнесса поняла, что бармен, чье лицо вновь стало бесстрастным, пытается донять, не замешана ли она в драму, случившуюся с этой «всегда веселой и улыбающейся» посетительницей.
— Какой ужас! — прошептала она.
— Выпейте чего-нибудь.
— Хорошо, налейте…
— Мне кажется, виски вам не повредит.
Прочитав заметку еще раз, Агнесса машинально выпила и поставила рюмку на стойку.
— Зачем она это сделала?
— Нас всех это волнует. Может, несчастная любовь?..
— Несчастная любовь…
Агнесса задумалась, а ее собеседник продолжал:
— Если бы я когда-нибудь решил покончить с собой, думаю, поступил бы, как она. Газ — лучшее средство. Самая легкая смерть… Закрываешь окна, потом открываешь кран, оставляешь открытой дверь из кухни в комнату, ложишься в постель — все это она и проделала — и тихо ждешь конца…
— Замолчите! Это ужасно!
Швырнув на стойку деньги, она стремительно выбежала.
Бармен поднял банкноту и повернулся к кассирше:
— Чудная бабенка! Даже не дождалась сдачи. Должно быть, знает что-то об этом дельце. Может, позвонить в полицию?
— Нет! — ответила кассирша. — Не будем торопиться. Вряд ли девица замешана в этой истории, уж больно она удивилась.
— В чем замешана? Ведь произошло самоубийство!
— С этими девчонками никогда не знаешь наверняка. Если мы позвоним в полицию, сюда нагрянут инспектора. Такая реклама не пойдет нам на пользу: только распугаем клиентов.
— Вы правы, Жанна… В конце концов, пусть эти девчонки сами разбираются в своих делах. Вы думаете, она того же сорта?
— Не знаю. У нее слишком изысканный вид. Не то что у покойницы.
— Да… Но вчера они больше двух часов секретничали за столиком в глубине… Не могу себе представить, чтобы порядочная женщина стала терять время в обществе потаскухи. К тому же я помню, что в основном говорила рыжая… Блондинка только слушала и имела очень растерянный вид, когда они выходили из бара. Чего только не будут болтать клиенты, когда узнают умершую по фотографии.
— Клиенты! Да им наплевать на нее! Одну девку потеряешь, десять найдешь! Вы думаете, они очень опечалятся? Никто не оплакивает этих шлюх, разве что те, кто живет за их счет.
И вот уже во второй раз Агнесса вышла из того же самого бара, и голова у нее снова кружилась, как у пьяной. Едва держась на ногах, она добрела до газетного киоска, купила «Франс-суар» и спрятала в сумочку. К чему перечитывать статью, если каждое слово и так запечатлелось в памяти? Но какой-то инстинкт подсказывал, что номер надо сохранить. Как только она увидела статью и фотографию, перед глазами немедленно возникла зловещая тень месье Боба…