Наталья Калинина - Театр любви
— Она собиралась к вам приехать?
Я кивнула.
— Вы не помните, в котором часу это было?
— В десять минут восьмого.
Я прочитала на лице Апухтина удивление и пояснила:
— Дело в том, что я рассчитала, как долго ей до меня добираться, и поставила чайник.
— Понятно. Она собралась к вам неожиданно?
— Думаю, она вышла погулять с собакой. Она сказала, что отведет ее, то есть Рыцаря, домой и приедет ко мне.
— Кириллина сказала, почему хочет увидеться с вами?
— Да.
Это проклятое слово сорвалось с языка до того, как я успела взвесить все «за» и «против» своей полной откровенности. Осталось только рассказать про то письмо, которым угрожала Кириллиным Валентина.
— И что она вам сказала?
Я затянулась предложенной Апухтиным сигаретой. У меня поплыло перед глазами.
— Ей было очень одиноко. Последнее время у них дома сплошные скандалы. Она сказала, что хочет переночевать у меня, вспомнить прошлое. Я даже постелила ей постель.
По выражению лица Апухтина я поняла, что он разочарован моим ответом. Но ему ничего не оставалось, как кивнуть головой.
— Вы были в хороших отношениях с Кириллиной?
— Она давала мне в детстве уроки музыки. Бесплатно.
— Но вы не виделись с ней больше десяти лет. Чем это объясняется?
Почва колебалась подо мной все ощутимее. Однако на вопросы милиции надо отвечать, и я постаралась ответить так, как это делают в зарубежных детективах цивилизованные свидетели.
— Мы поссорились с ее сыном, — самым невозмутимым тоном сказала я.
Зазвонил телефон. Аппарат стоял рядом с Апухтиным, но он не сразу снял трубку. Прикрыл ее на несколько секунд ладонью и только потом протянул мне.
— Але, — с трудом выдавила я из себя.
Если бы на другом конце провода и ответили, я вряд ли смогла бы что-то понять. Я слышала, как провалилась монета, устраняя преграду на пути звука. Затем наступила пауза на фоне чьих-то отдаленных голосов.
— Я вас слушаю, — сказала я почти спокойно.
Трубку, похоже, прижимали к подбородку. Я услышала прерывистое дыхание, сдавленный всхлип, женский смех где-то рядом. И тут же гудки отбоя.
— Если я вас правильно понял, вы когда-то были дружны с Кириллиным, — сказал Апухтин, беря у меня трубку. — Вы не могли бы охарактеризовать его вкратце? Понимаю, вам сейчас нелегко…
«Ничего ты не понимаешь. Со стороны это невозможно понять. А мне, если хочешь знать, никак».
— Он был очень отзывчивым и чутким. Он был… замечательным сыном.
— Был? — Апухтин в изумлении поднял брови.
— Я сказала так по привычке. Все эти десять с лишним лет я думала о нем в прошедшем времени.
— Ясно. Как вы считаете, Кириллин изменился за эти десять с лишним лет?
— Но почему я должна отвечать на ваши вопросы? — слабо воспротивилась я. — Разве Кириллину убили?
— Нам пока ничего не известно. Ее нашли на лестничной площадке четвертого этажа возле лифта. С раной черепа в затылочной части. Она была еще жива.
— Кто нашел? — невольно сорвалось с языка.
— Вы еще любопытней меня. — Апухтин улыбнулся одними глазами. — Девочка шла из булочной, увидела ее. Соседи вызвали «скорую». Их девочка. Внучка пострадавшей.
Я представила ужас маленькой Верочки. Помню, в ее возрасте я наткнулась в камышах на утопленника. Мать после этого месяца два поила меня какой-то горькой травой — я кричала по ночам.
— Девочка очень испугалась?
Апухтин, как мне показалось, окинул меня заинтересованным взглядом.
— Девочке дали успокоительные капли. Все обойдется. Итак, я ответил на целых два ваших вопроса. Любезностью за любезность, как говорится. Кириллин с тех пор изменился?
— Да, — не смогла слукавить я. — Он… стал выпивать. Раньше он был… совсем другим.
— Его жена показала, будто последнее время у Кириллина обострились взаимоотношения с матерью. Будто бы он силой вымогал у нее деньги.
Я вспомнила омерзительную сцену в воскресенье и поморщилась. И все равно силой он вымогать не станет.
— Кириллина была не из тех, от кого можно добиться чего-то силой. Просто она очень любила своего сына и потворствовала его слабости. Но вы лучше спросите об этом у… самого Кириллина.
— Мы с удовольствием это сделаем, как только представится возможность. К сожалению, ее пока у нас нет.
Апухтин развел руками.
— Вы сказали, что Кириллину нашли с травмой черепа в затылочной части. А… оружие, которым было совершено убийство, обнаружили?
— Я не сказал вам, что это было убийство. Но оружие, как вы выразились, обнаружено. Металлический угол лифта. Она стукнулась об него со всего маху.
— Со всего маху, — эхом повторила я.
Я постаралась представить, как Варвара Аркадьевна тяжело поднимается по лестнице, заносит ногу над последней ступенькой, и тут раскрывается дверь и на нее налетает… Дальше у меня попросту не хватало воображения.
— Но если она возвращалась домой после разговора со мной, с ней должна была быть собака, — рассуждала я. — Рыцарь.
— Рыцарь был закрыт на кухне. Когда мы прибыли по вызову, он успел исцарапать когтями дверь. Девочка сказала, что бабушка была одна.
— Значит, она уже отвела Рыцаря и собралась ко мне. Только почему вдруг она закрыла его на кухне?
Я опять поймала на себе заинтересованный взгляд Апухтина.
— Вижу, вы когда-то очень хорошо знали эту семью. Может, вы уловили какие-то изменения во взаимоотношениях между матерью и сыном?
— Мне трудно сказать. Последнее время я общалась главным образом с Варварой Аркадьевной и… Рыцарем. Кириллина рассказывала мне, что Саша не ладит с женой.
— Она все врет, врет! — услышала я прямо над своим ухом визгливый голос Валентины. — У нас с ним все ладно было, мирно, пока она не появилась. Она Сашку спаивает, против нас настраивает. А он доверчивый такой, податливый. Да он ради этой сучки готов мать родную прихлопнуть.
— Гражданка Трушкина, успокойтесь. У вас уже была возможность сказать все, что вы хотели.
Я подумала, что Апухтину трудно с нами придется. Чего-чего, а беспристрастности ни от нее, ни от меня ему не добиться.
— Но я вам не все сказала. Я забыла про то письмо. Из-за него Сашкина первая жена в речку бросилась. Потому что он сказал ей, что не любит ее, а эту… дрянь любит. Он и мне то же самое говорил.
Кулагин поспешил увести Валентину из комнаты.
— Вам известно что-нибудь про это письмо? — спросил у меня Апухтин, когда дверь в столовую закрылась.
— Известно, — смело заявила я. — Варвара Аркадьевна говорила мне, что Валентина угрожает ей и сыну каким-то письмом. Кириллин сказал мне вчера, что никакого письма не существует.
— Вы виделись вчера с Кириллиным?
Воистину: чем дальше в лес — тем больше дров. Я их и так уже достаточно наломала: нажила лютого врага в лице Валентины, попала чуть ли не по собственному желанию в свидетели по делу об убийстве. А всего какую-то неделю назад моя жизнь текла меж привычных берегов.
— Он затащил меня в парикмахерскую познакомить со своей женой. Это она меня постригла. Вам нравится?
Апухтин окинул меня серьезным взглядом. Только сейчас я обратила внимание на то, что он чем-то напоминает Стаса. Не этой ли напускной серьезностью?
— Честно говоря — нет. Мне кажется, вам больше вдут длинные волосы. Вы замужем?
— Этот вопрос…
— Вы правы, к делу не относится. Хотя как знать.
Ему определенно было мало того, что я рассказала. И он пытался вытянуть из меня что-нибудь еще. Что ж, поглядим, кто кого. В свое время я увлекалась психологией.
— Если я и не замужем, то вовсе не потому, что никак не могу забыть… свое первое увлечение, — выпалила я, сообразив задним числом, что эта фраза с таким количеством отрицаний на самом деле воспринимается в утвердительном смысле. — Просто я считаю свой образ жизни куда более нормальным, чем у людей семейных. Одним словом, не вижу смысла изо дня в день перед кем-то ломать комедию.
— Абсолютно с вами согласен. Лучше перед самим собой ее ломать.
— А вот это уже точно к делу не относится.
Я даже улыбнулась ему. Ехидно и слегка кокетливо. Уж слишком много он на себя берет, этот капитан Апухтин.
— Верно подмечено. — Апухтин усмехнулся. — А вы случайно не знаете, какие отношения связывали покойную с Натальей Филипповной Путятиной?
Я вздрогнула при этой фамилии. Такая была у моего отца. Мать почему-то записала меня на свою, девичью. Правда, в тех краях, где прошло мое раннее детство, был даже хутор Путятин.
— Она дальняя родственница Кириллиной. Разыскала ее через адресный стол. Варвара Аркадьевна устроила ее в глазную клинику.
— Выходит, она и Кириллину родственницей доводится. А вы не заметили, он хорошо к ней относится?
— Мне показалось, он слегка ревнует к ней мать. Но очень может быть, что это всего лишь поверхностное впечатление. Варвара Аркадьевна сказала, что Валентина, то есть Трушкина, ненавидит Наталью Филипповну. Из-за того, что она деревенская.
![Надежда Кожушаная - Нога [киносценарий]](/uploads/posts/books/276827/276827.jpg)
