Валери Стайл - Иероглиф счастья
- Не хочу, да и не привык. Я спортсмен, у меня другие увлечения, и вообще я предпочитаю здоровый образ жизни. Играл за университетскую команду в американский футбол, но во время одной из игр серьезно травмировал колено. Так что пришлось переключиться на плавание. Кстати, здесь скоро пройдут спортивные соревнования, победители которых будут участвовать и в национальном первенстве. Причем в них разрешено участвовать иностранцам. Хочу попробовать себя в заплыве на длинной дистанции. В здешнем спорткомплексе хороший бассейн с длинной дорожкой, есть вышка для прыжков. Может, даже стану чемпионом университета, а потом и Сингапура, если ты, конечно, будешь как следует за меня болеть. Могу еще играть в теннис, большой и настольный, хотя бегать и прыгать все же после травмы пока тяжеловато. Ой, какой шум стоит от песен и криков! Давай лучше прогуляемся или ко мне зайдем на чашку кофе. Правда, натурального нет, только растворимый.
- А после кофе что предложишь? Остаться до утра музыку послушать? - Ее мягкий до этого голос резко изменился, приобретя воинственные нотки. - И легкий завтрак в постель?
- Да нет, что ты. Я совсем не это имел в виду. Ты знаешь, ты мне почему-то представляешься в виде изящного и хрупкого цветка, похожего на орхидею причудливой формы и окраски. Красивый, экзотический и нежный цветок, требующий бережного и особо деликатного обращения и ухода.
- Ну вот, а говорил, что не умеешь с женщинами разговаривать. Может быть, ты не только китаист и спортсмен, но еще и поэт? Или цветоводством увлекаешься?
- Ни то, ни другое. Во всяком случае, стихи не пишу, даже не пробовал. Но не теряй надежды. Может быть, в процессе последующего общения, ежедневно глядя на тебя, у меня проснется вдохновение. Кстати, музыку я тебе тоже пока не могу предложить. Я еще только собираюсь обзавестись стереомагнитолой. Здесь японская техника намного дешевле, чем дома. Я предлагаю совместную экскурсию в город. Бродить в одиночку, разглядывая достопримечательности, неинтересно. Не с кем впечатлениями поделиться. Да и местная экзотика для тебя более понятна, так что будешь гидом и переводчиком. За сервисное обслуживание с меня обед в ресторане. Посмотрим какие-нибудь достопримечательности, например буддийские храмы или японские сады. Или на остров Сентозу прокатимся, по канатной дороге. Там, говорят, прекрасный искусственный пляж и лагуна, защищенная от акул. А на обратном пути можно будет и электроникой заняться.
- Ладно, посмотрим. Не хочется тебя сразу разочаровывать. А переводчик из меня вряд ли толковый получится. Местные китайцы говорят в основном на трех южных диалектах - гуандунском, фуцзяньском и хакка, которые я сама не очень хорошо понимаю. Так что обойдемся английским и пантомимой, если я, конечно, соглашусь на совместные экскурсии. Кстати, а как у тебя с актерским дарованием?
- Не знаю, не пробовал. Во всяком случае, на театральных курсах не учился. А вообще то надо когда-нибудь начинать, если хочешь стать настоящим лингвистом. Без знания языка мимики и жестов великим полиглотом и путешественником не станешь, останешься, без ночлега, воды и хлеба. И некому будет даже эпитафию начертать на твоей безымянной придорожной могиле. По этому поводу, кстати, есть анекдот про переводчиков.
- Ладно, анекдот потом расскажешь, по дороге. Так и быть, пойдем прогуляемся вдоль пруда, пока змеи на ночную охоту за студентами не выползли.
Недолгая романтическая прогулка в серебристом потоке магического света луны и звезд закончилась под пальмой, недалеко от входа в ее общежитие, трогательно-неловким мужским поцелуем куда-то в шею, рядом с ухом.
Да, подумала она. Все же начинающий американский Ромео из Принстона не удержался напоследок от контактного проявления чувств. Грех понятный и простительный, ибо слаб человек. Так уж он от природы устроен. Почему-то всегда понравившееся лицо иного пола хочется ощущать не только психологически, но и физически. Ну, хотя бы потрогать слегка за какие-нибудь выдающиеся и приятные на ощупь части тела. Поэтому простим ему эти маленькие человеческие слабости.
Глава 4
Сюзанна сидела у себя в комнате за письменным столом, задумчиво склонившись над объемистым дневником, который постепенно уже начал заполняться записями ее первых впечатлений, своеобразным самоотчетом и исходным материалом для последующего развернутого литературного творения, которое в обозримом будущем потрясет и заполонит весь американский книжный рынок, а там, возможно, и весь мир. Вот только с планируемой регулярностью заполнения страниц как-то не очень получалось. То рабочего настроя недостает, то творческого вдохновения, а то и просто времени. А без регулярности в работе знаменитостью не станешь. Надо, как Хемингуэй, установить себе дневную норму в тысячу слов и выполнять ее вне зависимости от физического состояния и настроя души.
А пока страницы заполнялись беспорядочно и вразнобой, как правило, наспех, от случая к случаю, нередко сумбурно, зато с изрядной долей художественной фантазии, чтобы звучали красиво и приемлемо с учетом старомодности и консерватизма некоторой части будущей читающей публики. Всем, конечно, не угодишь, надо просто найти свою писательскую нишу. Переубеждать и перестраивать на свой лад всех своих потенциальных читателей, особенно уже вступивших в зрелый возраст, со своими устойчиво сложившимися взглядами, не имеет смысла. Лучше поберечь и их, и свои нервы. В голове роилось много мыслей и воспоминаний, которые можно было бы излить быстрым, безостановочным потоком на бумагу, если бы не строгий внутренний цензор.
Опять накопились большие пробелы, так сказать, литературные и дочерние долги, поскольку целую неделю она не имела времени раскрыть свой дневник и излить в него накопившиеся личные тайны. И сейчас она просто неспешно пролистывала заполненные ранее страницы, бегло выхватывая взглядом отдельные места, напоминавшие о веренице прошедших дней, нанизанных, как бусинки в четках, друг на друга, сгруппированных в недели и уже даже в месяцы, полные приятных и не очень приятных событий и впечатлений.
После первого импровизированного свидания со Стивом, если эту встречу и беседу под луной можно было представить в таковой терминологии, у обоих постепенно установился своеобразный цикличный режим общения. Цикл состоял из пятидневки напряженной учебы с редкими контактами, короткими беседами, в основном в виде обмена деловой информацией. Такое впечатление, как будто оба, не сговариваясь, стремились скрыть пробуждение своих чувств от себя и окружающих, дабы эти первые, еще не окрепшие всходы не были растоптаны в зародыше непрошеными советами и грубыми намеками и шутками, Суббота у нее уходила на общение с родственниками, включая присутствие на традиционном общеклановом обеде, с подробным отчетом о пройденном за неделю пути и достигнутом прогрессе в области синологии. По субботам она также составляла письмо для родителей, которое они могли сверить с аналогичным и весьма детальным письменным отчетом излишне дотошного и старательного маминого родственника. Дядюшка Чан отличался пунктуальностью, добросовестностью и обязательностью. В целом хорошие качества для бизнесмена, если бы они не сказывались на ней самой в виде чрезмерно назойливой опеки. Несколько раз она сама звонила домой. Так приятно было услышать родные голоса и так трудно было после этого возвращаться в опостылевший каземат общежития.
Единственным утешением и разрядкой в этой жизни было длительное общение со Стивом по воскресеньям, после которого она чувствовала пробуждение и интерес к жизни. В течение недели во время коротких свиданий они составляли и обсуждали планы предстоящего совместного времяпрепровождения. Как правило, они выбирались в город, посещая все более или менее известные достопримечательности, предлагаемые туристам. Некоторые из них, наиболее понравившиеся, они осмотрели уже по несколько раз, особенно расположенные поблизости от университета. Сингапур развивался главным образом как экономический центр и раритетами культуры не изобиловал. Для туристов, на время их короткого пребывания, смотровой экзотики и так хватало, поэтому расширялась только инфраструктура их обслуживания в виде гостиниц, ночных клубов, магазинов, ресторанов и площадок для гольфа.
Злые языки говорили, что при китайском прагматизме Сингапур может вообще в перспективе превратиться в культурную пустыню.
Но во всяком случае по основным туристическим маршрутам они добросовестно прошли. Проехались по канатной дороге на Сентозу - в переводе с малайского "остров мира и спокойствия", - где в местном коллариуме по достоинству оценили богатую коллекцию морских кораллов, тропических рыб и раковин. А главное, символически окунулись в воды Индийского океана, чтобы потом можно было гордо заявить о своих новых географических открытиях.
