Луанн Райс - Потанцуй со мной
— Особенно если учесть, что она была сиделкой твоей матери, — сказала Хлоэ, беря Мону за руку.
— Это так нечестно, — Мона всхлипнула, — я чувствую себя такой убогой, а все, чего я хочу — это моя мама.
— Ты помнишь ее? — спросила Хлоэ.
Мона кивнула, снимая очки:
— Я лучше вижу ее без очков. Она любила трогать мой лоб, чтобы проверить, нет ли у меня температуры. Она клала в миску лед, и я ела его серебряной ложкой. У нее были кудрявые волосы и смешная дырочка между передними зубами.
— Ты хотя бы можешь видеть ее… — сказала Хлоэ.
— Только без очков.
Хлоэ кивнула. Она положила руку на лоб Моне. Он был горячим. Она потянула лучшую подругу в гостиную и уложила ее на диван. Затем девочка пошла на кухню, открыла холодильник и взяла из морозилки пригоршню льда. Лед зазвенел, когда она бросила его в чашку, и, взяв ложку, она отнесла все это Моне.
— Спасибо, — пробормотала Мона, приподняв голову с подушки, — из тебя бы получилась отличная мама.
Хлоэ улыбнулась. На столе лежала ручка. Она взяла ее и аккуратно нарисовала звездочку на руке у Моны, а затем и на своей тоже. Подбирая свою сумку, она заметила, что Мона не надела очки. Когда она выходила из дверей, она оставляла свою подругу лежащей там с чашкой льда, с размытым зрением и видением ее матери, которую она по-прежнему так сильно любила. Все это необыкновенно волновало Хлоэ. Как могут люди, которые якобы любят тебя, взять и умереть? Или, еще хуже, бросить тебя?
Ведь в действительности это одно и то же.
Уже второй день подряд Дилан Чэдвик ехал домой, нагруженный рассадой, и встречал свою племянницу. Притормозив, он вынул сигарету изо рта и жестом предложил ей садиться.
— Ты опять опоздала на автобус? — спросил он, опуская окно, чтобы дым уходил наружу.
— Нет, я просто сошла пораньше. Мона заболела, и я подарила ей открытку.
Дилан кивнул, не выказав никакой реакции. Мона Шиппен. Она, Хлоэ и Изабелл были неразлучны во время летних каникул. Он поехал дальше. Им было совсем недалеко. Он взглянул на Хлоэ, заметил дырку у нее на джинсах, на самом колене, звездочку, которую она нарисовала на тыльной стороне ладони. Эти мелочи живо напоминали ему об Изабелл, он сам не знал, почему — может, его дочь не стала бы носить рваные джинсы или рисовать на коже. А может, стала бы.
— Я думала, сегодня ты везешь бабушку в школу, — сказала Хлоэ.
— Это завтра вечером.
Хлоэ кивнула:
— Еще деревья? — Она показала на прицеп.
— Да, копание всех этих ям дается не так уж и легко.
— Ты скучаешь по своей детективной работе?
— Ни капельки, — сказал он, — здесь гораздо больше интересных загадок.
— Да? Например?
— Например, почему можно использовать «Эмпайр» и «Гала» для перекрестного опыления «Джанагольдена». И почему саженец должен выступать из земли минимум на два сантиметра.
— И почему бы это? — спросила Хлоэ голосом профессионала.
— Так корни побега не разрастутся слишком сильно.
— Побег! — воскликнула девочка. — Отец. Даже у яблонь есть отец.
Дилан медленно повернулся, чтобы посмотреть на нее. Она опять начинает свою песню об усыновлении? Эли до сих пор не может отойти от того раза, когда его вызвали в Семейный суд и сказали, что Хлоэ сфабриковала доказательства того, что ей двадцать один, чтобы найти свою настоящую мать.
— У тебя есть родители, — настойчиво сказал Дилан.
— Я знаю. — Она прижала к себе сумку и нахмурилась. Это выражение лица было ему хорошо знакомо, он ведь так долго сам носил его, иногда казалось, что оно приросло к его лицу. Боль, тоска, злость на весь мир.
— Тогда что не так?
— Обезьянок похищают прямо из джунглей, меня уволили, и кошки не могут есть здоровую пищу, надо мной смеются даже в школе, моя лучшая подруга сидит дома больная, и никто не может позаботиться о ней, я заслуживаю того, чтобы знать, кто я, и я ненавижу весь мир, — ответила она так сурово, как будто считала его своим врагом.
— Ты прочитала мое письмо? — спросил он.
— Ой! — девочка схватила сумку и начала перетряхивать ее, — я совсем забыла.
Наконец она извлекла конверт из недр сумки. Он смотрел, как она разрывает бумагу, изучает его почерк. Он помнил, как писал это прошлой ночью, свет в доме его брата уже давно потух, а он все никак не мог уснуть.
— Мне прочитать вслух? — спросила Хлоэ.
— Только цитату.
— Ладно. — Она прочитала: — «Насилие умножает ненависть… добавляя тьмы в беззвездную ночь. Темнота не может разогнать темноту: на это способен только свет. Ненависть не может уничтожить ненависть: только любовь способна на это». Доктор Мартин Лютер Кинг. Вот что ты имел в виду прошлой ночью, когда сказал про «ночь, лишенную звезд»?
— Ага.
Она вопросительно посмотрела на него:
— Почему ты написал это мне?
— Потому что мне показалось, что тебе следует это знать.
— Но почему?
Он вел машину молча. Он не мог раскрыть истинную причину своих действий или по крайней мере всю истину целиком. Но Дилан знал, что его племянница очень чувствительна и умна, так что он решил сказать ей хотя бы часть.
— Потому, что ты напоминаешь мне самого себя.
— Как это?
— Ну, скажем, у тебя очень обостренное чувство справедливости, — ответил он.
Она посмотрела в сторону, прижав лоб к боковому стеклу машины. Они свернули с главной дороги на узкую и заросшую просеку. Прежде чем они доехали до развилки, Дилан показал на ветхий ларек:
— Хочешь подработать после школы?
— Как именно? — спросила она.
— Это тяжелая работа, — предупредил он.
— Без проблем. Кошкам нужно есть. Что надо делать?
— Как насчет того, чтобы отремонтировать старую палатку?
— Яблочную палатку?
Дилан кивнул:
— Она выглядит ужасно. Надо все почистить, покрасить ее. Я прибью новые полки.
— А вывеска?
— Да, я подновлю вывеску. Кажется, она в сарае.
— «Яблоневые сады Чэдвик», — прошептала Хлоэ, — мы с Изабелл работали в палатке, когда были маленькими. Дедушка давал нам кленовый сахар, медовые лепешки и яблочные пирожные.
— Я знаю, — ответил Дилан, — я помню.
— Она так долго не работала.
Дилан посмотрел на Хлоэ. Бледная кожа, темно-голубые глаза, прямые и темные волосы, таких не было ни у кого в семье Чэдвик. У нее были рваные джинсы и звездочка на руке, и Дилан практически слышал, как Изабелл просит его помочь ее кузине.
— Вот почему мне нужна твоя помощь, — сообщил он, останавливаясь возле ее дома.
— Тогда ладно, — сказала девочка. — Я согласна.
— Хорошо.
— Мы можем продавать не только яблоки? А еще кленовый сахар, медовые лепешки и яблочные пирожки?
Дилан посмотрел на нее взглядом, говорившим «не беги впереди паровоза».
Она засмеялась:
— Просто скажи, когда начинать.
— На этих выходных. Ранним и ярким субботним утром.
Она кивнула, схватила свою сумку и письмо, которое он ей написал, и побежала через двор в сторону дома. Он вспомнил двух девочек, собиравших одуванчики весенней ночью, они набирали целые охапки, серебристые семена разлетались вокруг, смеялись, радуясь тому, что они вместе.
Вместе.
Что вообще это означает? Отъезжая, Дилан думал о том, что отнюдь не уверен, знает ли он это.
Глава 6
В первую пятницу каждого месяца в разных школах округа проводили Ужин для преподавателей. В прошлый раз праздник организовывала школа Роджерс в Ньюпорте, до этого — школа Хоп-Хай, в Провиденсе. Сегодня торжество должно было состояться в крофтонской школе, и Сильви взяла с собой торт, испеченный Джейн, выполненный в форме старого издания словаря Уэбстера.
Сильви сделала себе маску для лица, накрасилась новыми румянами и помадой, добавила немного теней на глаза, для загадочности, надела новый наряд от Эйлин Фишер и как раз натягивала свою шерстяную кофту, когда ее окликнула мать.
— Что такое? — спросила Сильви, заходя в спальню.
— Как насчет меня? — Мать смотрела вопросительно.
Сильви замерла:
— Что ты имеешь в виду?
— Сегодня пятница, — сказала Маргарет, — и я чувствую себя намного лучше. Можно я пойду с тобой?
Джейн сидела рядом с мамой на ее кровати, на коленях лежала открытая книга — «Большие надежды», и она с интересом посмотрела на сестру.
— Мы читали вслух, но ма услышала, как ты собираешься, и спросила меня, какой сегодня день…
— Мама, ты не выходила из дома уже много недель…
— Вот именно, дорогая, — улыбнулась Маргарет, — мне нужно развеяться.
Сильви моргнула. Она подумала о Джоне Дюфоре: интересно, будет ли он там? Она представила его, в каштановом свитере, его чувственные карие глаза наблюдают за парковочной площадкой, чтобы не пропустить, как она подъезжает. Иногда они вместе играли в «Скраббл», и она всегда вздрагивала, если их колени соприкасались под столом. Они были стеснительными людьми среднего возраста, живое воплощение песни «Работая по выходным».
