Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах-II
Эдгару почудилось, что уши особиста настороженно дернулись.
— Наверное, хочет в столице твой смертельный номер показывать, — аккуратно превратил все в шутку Лапин. — А меня позвал, возможно, на роль зазывалы.
— Неужели в Москве циркачи перевелись? — рассмеялся Банга. Тогда на премьеру нужно Дубова пригласить. Свой гонорар жертвую ему на проезд из Иркутска.
Особист сделал энергичный знак водителю, и машина причалила к тротуару.
— В чем дело? — Лапин подозрительно посмотрел на особиста.
— Молодые люди, кажется, просили до первого метро?
Шумно и торопливо маленький табор выкатился из респектабельного салона на улицу, радуясь обретенной свободе.
— Могли и до второго довезти, не развалился бы ваш катафалк, — буркнул Эдгар, когда захлопнулась дверца.
Особист промолчал. Но через водительское зеркальце Банга получил ядовитый взгляд и почувствовал, что с этой минуты у него появился враг. Этот лысеющий человек с темно-карими рентгеновскими глазами не был похож ни на статного блондина Круминьша, ни на невзрачного, с небесно-голубыми глазами Лициса, и все же чем-то напоминал и того, и другого. Нечто неуловимое соединяло их всех в одну сволочную породу, Эдгар опустил глаза и увидел забытый на сиденье улыбчивой девушкой маленький носовой платочек. Он растерянно приподнял кусочек цветастой материи, и на шикарный бархатный диван упали две смятые рублевки — те самые, что были у них на всех.
Глава 6
Лицис сосредоточенно изучал бумаги. Сейчас, в ярком утреннем свете он выглядел засохшим и болезненным службистом. Неестественно натянутая под глазами голубоватая кожа придавала лицу аскетическую отрешенность. Казалось, он совершенно забыл о человеке, сидевшем напротив него.
Артур понимал, конечно, что против него используется старый, как мир, прием методичного выматывания нервов, пытки неизвестностью — и старался держаться по мере сил спокойно. Однако после бессонной ночи ему это давалось с трудом. Нераскуренная сигарета, которую он крутил в пальцах, слегка подрагивала. Положив ее на стол, он резко спросил:
— Полагаю, вы уже глубоко изучили мое досье? Будьте любезны объяснить, что означает весь этот ночной детектив. На каком основании меня здесь держат?
— Оставим амбиции, Артур Янович. — Лицис встал, и Артур с удивлением обнаружил, что тот довольно высок ростом, когда не сутулится и говорит то, что думает. — Вы свои права знаете, да и посягать на них никто не собирается. Но знаете, как бывает… Авторитетный человек, депутат, прекрасный работник, ждет «Героя» на грудь — а получает десять лет с конфискацией. Все достижения оказываются липой… Я, конечно, не имел в виду вас. — Лицис встал у окна и скрестил на груди руки, ни на секунду не спуская с Артура цепких рентгеновских глаз. — Вы, безусловно, догадываетесь, что прокуратуру в первую очередь интересуют результаты последних проверок в вашем хозяйстве. Нам с вами предстоит очень серьезный разговор, и, я надеюсь, он будет откровенным.
Напряжение, терзавшее Артура всю минувшую ночь и наступившее утро, внезапно отхлынуло. Проверки, разбирательства — за последние месяцы он успел уже привыкнуть к ним.
— Ну что ж, откровенность — так откровенность, — устало выдохнул он, — но только взаимная. Согласны?
С неприязненным удивлением Лицис поднял брови, будто собираясь возразить, но Артур, не обращая на его мимику никакого внимания, продолжал:
— Скажите, чего вы в дуэте с Круминьшем от меня домогаетесь? Рассчитываете, что мне надоест нервотрепка и я тихо, как благоразумный человек, подам в отставку? Напрасно надеетесь! Тем более теперь, когда мне наконец удалось вывести хозяйство на достойный уровень. Плясать под дудку безграмотных постановлений и указаний тоже не заставите, — Артур старался уловить хоть какую-нибудь перемену в выражении лица следователя, но тот слушал с отсутствующим видом, словно председатель колхоза говорил на чужом языке. — У вас есть только одна возможность — скомпрометировать и снять меня с работы. Но учтите, сделать это будет вам непросто. За здорово живешь не собираюсь совать башку под нож вашей гильотины.
— Извините, я вас не совсем понимаю, — сухо проговорил Лицис и сел к столу. — Я должен разобраться исключительно в правовых вопросах… В тех самых, в которых не удосужились разобраться вы сами. Так что перейдем к делу. — Он вытащил из папки несколько скрепленных листков, долго приглядывался к ним, словно раздумывая, сказать или не сказать. — Вот, например, история с приобретением вами рыбоприемного судна в нарушение всех действующих положений и инструкций. — Лицис сделал паузу. — Отвалили шестьсот тысяч, не имея на то согласия Правления. Получается, вы решили, уважаемый депутат, что вам все позволено?
— Проверьте документацию, все оформлено через банк. Есть разрешение руководства «Рыбколхозсоюза» министерства…
— Хм, разрешение… Вам, конечно, многое разрешалось при прежнем руководстве. Те, кто давал такие разрешения, уже положили на стол партбилеты. На них заведены уголовные дела.
— В таком случае это уже ваши проблемы.
Артур вспомнил, наконец, о сигарете, лежавшей на столе следователя. Лицис чуть поморщился от дыма, но ничего не сказал.
— Ну, хорошо… А сооружение рыбокоптильного цеха в обход государственных строительных организаций? По каким нормам составлялась смета, производились выплаты шабашникам? — следователь снова пошерстил бумажки в «деле», словно подтверждая правомерность своих вопросов. — Я уж не говорю о том, что платили, значительно превышая установленные расценки. Но где доказательства, что составленные вами платежные документы — не липа, что ваши вольные артельщики получили столько, сколько указано в ведомостях, что в список не затесались просто-напросто подставные лица?
— Вот что, товарищ Лицис, — Артур готов уже был снова вспылить. — Я вам не мальчишка, чтобы тыкать меня носом в тетрадку с помарками. Государство доверило руководство хозяйством мне, и, если я в интересах дела…
— В вашем хозяйстве царит произвол! А интересами дела очень удобно прикрывать корысть и хищничество! — грубо перебил Лицис и добавил с иезуитской усмешечкой: — Тут, знаете ли, грань очень тонкая.
Однако на Артура его выкрики и язвительные намеки уже не действовали — он окончательно успокоился. Медленно раздавив сигарету в пепельнице, он насмешливо уставился на Лициса.
— У вас тут, — он постучал пальцем по папке, — ничего нет. Хотя кому-то очень хочется, чтобы было. Может, даже не только Круминьшу, — откинувшись на спинку стула, Артур с удовольствием разглядывал кислую физиономию следователя. — Поэтому вы и крутитесь, как уж под рогатиной! Устраиваете ночные спектакли, перечитываете спереди назад и сзаду наперед десяток безграмотных анонимок — и ничего! Ваши комиссии у меня уже все перерыли, вплоть до церковных книг!
— Ну что же, в логике вам не откажешь, — в светло-голубых глазах следователя не появилось ни удивления, ни замешательства. — Хотя дыма без огня тоже не бывает. В одном вы правы — вопрос не подготовлен. Вернее подготовлен недостаточно профессионально.
Он без всякого сожаления закрыл и отложил в сторону пухлую папку с материалами и заключениями многочисленных ревизий.
— И все-таки вы меня не поняли, Артур Янович. Я ведь действительно надеялся на откровенный разговор. Ну да бог с ним. Вам, как говорится, виднее.
Лицис достал из ящика чистый лист бумага, быстро написал что-то сверху.
— Итак, перейдем к делу, — заговорил он совершенно иным, «протокольным», тоном. — С чьей помощью и с какой целью вами установлен контакт со шведским судном?
Хотя Артуру казалось, что внутренне он готов и к такому повороту, вопрос застал его врасплох…
Рулевой в маленькой рубке осторожно работал штурвалом. Марцис и Артур напряженно наблюдали с палубы за сближением. Рыжебородый бригадир ругнулся себе под нос и сплюнул.
— Черт меня дернул втравить тебя… Может, отвалим, пока не поздно?
— Взял курс — не рыскай! — раздраженно бросил Артур.
Не рыскай! — пробурчал Марцис. — Одно дело я, другое — ты. — Он покосился на председателя, прикидывая, стоит ли продолжать. — Может, черт с ним, с уловом, пропади он пропадом! Все равно собою все дыры не заткнешь.
Артур ничего не ответил и взялся за ступеньку веревочного трапа. Сопя и отдуваясь, Марцис полез за ним.
— Так как, Артур Янович, — на желтовато-болезненной физиономии Лициса застыла напряженная гримаса ожидания, — насчет откровений? Молчание сейчас не в вашу пользу. Или вам и эти вопросы представляются не очень серьезными?..
…Телефонный звонок в кабинете Калныня прервал его разговор с двумя посетителями. Не поднимая трубки, Андрис грузно перегнулся через подлокотник кресла к селектору:
