Лесли Пирс - Секреты
— Я думаю, именно тогда все изменилось. Мама так хорошо ухаживала за бабушкой, что сделала ее счастливой. Я не ожидала этого, и она вроде как бы доказала мне что-то о себе. Она стала совершенно непохожей на ту женщину, рядом с которой я провела свое детство, она была живой, веселой и очень трудолюбивой. Я ее полюбила. И я ее простила задолго до того, как она умерла.
Они приближались к Кэмбер-Кастл, и оттуда ринулось несколько овец, заслышав их шаги. Адель взяла Майкла под руку, чтобы поддержать его, когда они шли через место, где было множество вросших в землю валунов.
— Ты меня простила? — спросил он, когда они зашли в замок.
Они были рядом с местом, где сидели в тот день, когда он пытался ласкать ее грудь, и она подумала, что он имеет в виду это.
— Тебя не за что прощать, — сказала она.
— Есть за что. Я не должен был тогда ехать с тобой в Лондон на выходные. Ты была не готова, а я не понял.
Адель была ошарашена его словами. Она села на поросший травой холмик, на котором они так часто сидели в прошлом, и вопросительно взглянула на него.
— Я много думал об этом, когда был в лагере, — сказал он, опершись на палку и глядя на нее. — Ты ребенком столько пережила, особенно этот инцидент в приюте. У тебя не было близких друзей, не было отца, у тебя была только бабушка. Ты застряла здесь, вдали от реального мира. Потом появился я.
— Это самое лучшее, что случилось в моей жизни.
— Но я был несправедлив с тобой. Я жил другой жизнью, в которую ты не могла войти, и сделал еще хуже, когда попросил тебя работать у моей матери. Твоя жизнь не принадлежала тебе, и они были такими скотами с тобой. Потом ты пошла учиться на медсестру и была там как в женском монастыре, где масса правил не давала тебе возможности познать мир. Ты поэтому сбежала?
— Нет, конечно нет, — поспешно сказала она.
— Но именно это я прочитал между строк в том письме, — сказал он резко. — Может, ты сейчас скажешь мне правду? Если не это, то что? Это должно было быть что-то по-настоящему серьезное, если ты сбежала даже от бабушки. Скажи мне!
Адель почувствовала тошноту. Он пронзил ее взглядом, и она шла, что он слишком умен, чтобы от него можно было отделаться ложью. Но она не могла заставить себя сказать ему правду. Не сейчас, это было слишком рано.
— Было сразу много причин, — сказала она слабо. — Такого, что я не могла тебе объяснить.
— Ты хочешь сказать, что я поторопил тебя уехать вместе на выходные? — сказал он и опустился на землю рядом с ней. — Ты была не готова, но не смогла мне сказать.
Адель расплакалась. Она хотела сказать ему, что это не так, но не смогла.
— Я так и думал, — сказал он. — Ты знала, что твою мать бросил твой настоящий отец после того, как она легла с ним в постель, твой отчим ушел, а мужчина, которому ты доверяла, применил к тебе насилие. А я был таким глупым и черствым, что не задумался, что рискую вернуть кошмары, которые ты так пыталась забыть, — сказал он дрогнувшим от волнения голосом. — Поэтому ты удрала, подумав, что я тоже тебя брошу.
Адель собиралась запротестовать, но Майкл помешал ей, продолжив:
— Думаю, я всегда понимал, что это реальная причина. Но то, что ты сказала в пятницу, и мой разговор с отцом подтвердили это. Он говорил что-то насчет того, как всякие события в прошлом портят настоящее. Он говорил очень несвязно, мы оба выпили больше, чем нужно, но я думаю, он пытался сказать мне, что чувствует, что не оправдал мои и матери ожидания. Он и к тебе очень привязался, Адель, он все время говорил, что ты особенная и что ему стыдно за прошлое. Потом все это вдруг словно сложилось в одно целое, и я понял. Я даже спросил, как он думает, есть ли еще надежда, что мы с тобой будем вместе?
— И что он сказал? — спросила Адель, почти не смея дышать и вытирая глаза.
— Он сказал, что я должен спросить у тебя. Именно это я и пытаюсь сделать. Есть такая надежда?
Адель осторожно взяла руку Майкла в свои.
— Может быть, — прошептала она.
Его рука находилась в ее руках, и между ними прошел разряд, от которого она вся затрепетала. Она не могла говорить, все, что она хотела, — это чтобы он поцеловал ее и обнимал, пока не отпала бы необходимость во всяких словах. Он был так близко, что она ощущала его теплое дыхание на своей щеке, она повернулась, и их губы встретились.
Он не сопротивлялся. Когда их губы соприкоснулись, он обвил ее руками и они упали на траву, целуясь так, будто от этого зависела их жизнь.
В последние шесть лет Адель целовали другие мужчины, но так — никогда. Это был словно фейерверк, словно огромные волны, захлестывавшие их, словно спуск с крутой горы. Это было то же самое, что в ту ночь в Лондоне, но тогда они были невинными детьми и им не с чем было сравнивать. Сейчас они оба были взрослыми, опытными людьми, и Адель поняла, что если один только поцелуй смог заставить забыть о боли в сердце, то за будущее стоит побороться.
— Можно мне поменять «может быть» на «разумеется»? — спросила она, когда они наконец остановились перевести дыхание.
Он улыбнулся и погладил ее по щеке, глядя ей прямо в глаза.
— Даже когда я был рассержен на тебя после того, как ты исчезла, я никогда не переставал любить и желать тебя, — прошептал он. — В лагере, еще до того, как ты написала мне, я часто мечтал, что я снова здесь с тобой. Но вот мы оба здесь, и это так странно, мне даже не верится, что все это на самом деле происходит.
— Но это так, — сказала она. — Мне только очень жаль, что я заставила тебя пережить все это, понимаешь… — она собиралась пуститься в объяснения, когда он закрыл ей рот очередным поцелуем.
— Прошло двенадцать лет с тех пор, как ты в первый раз привела меня сюда, — сказал он, наконец оторвавшись от нее. — И после шести лет войны и всего, через что мы прошли, я не хочу слышать никаких твоих извинений. Я думаю, мы заслуживаем того, чтобы начать все с нуля, не оглядываясь назад. Но это в том случае, если ты думаешь, что еще любишь меня.
Адель легко пробежалась пальцами по его лицу в шрамах, и у нее на глаза навернулись слезы радости.
— Я уже говорила тебе, что никогда не переставала тебя любить, — правдиво ответила она. — По сути, я даже люблю тебя еще сильнее после всего, что пережила.
— Ты действительно носила мое кольцо все это время? — спросил он.
Она кивнула.
— Я не снимаю его даже в ванной, — сказала она. — Я верила, что пока оно касается моей кожи, для нас двоих есть еще надежда.
— Тогда почему ты не написала снова, в первый год после того, и не рассказала мне, что ты чувствуешь? — спросил он удивленно. — Я бы понял. Я больше всего разозлился, что ты сожгла мосты безо всяких объяснений.
Адель сделала паузу, прежде чем ответить, подбирая слова, которые были бы правдой, чтобы при этом никого не обвинить.
— Какое объяснение я могла тебе дать? — сказала она. — Я даже себе самой не могла это объяснить, и я подумала, что тебе будет лучше без меня.
— Отец вчера вечером сказал что-то о том, что ты не ценишь саму себя, — сказал Майкл. — Я с ним чуть не поругался, потому что смешно услышать это от него, после того как он с такой неприязнью к тебе относился.
— А что он сказал тебе? — спросила она.
— Я получил отмщение, — сказал Майкл, фыркнув. — Полагаю, ты тоже на какой-то момент получила свое.
— Мы перекинулись парой слов, — сказала Адель и рассмеялась.
— Как-нибудь скоро, когда у нас не будет более интересной темы, я хочу, чтобы ты мне рассказала все, о чем вы вдвоем говорили, — сказал он. — Но не сейчас, потому что сейчас все, чего я хочу, — это целовать тебя снова и снова.
Потом он снова поцеловал ее с еще большей страстью, наклонившись над ней, когда она легла на спину, и проведя пальцами по ее волосам.
Адель поняла, что у него нет больше вопросов, потому что он совершенно успокоился. Он был дома, он был счастлив, и все получилось хорошо. Но прежде чем она могла расслабиться и заняться здесь с ним любовью, она знала, что должна сделать еще кое-что.
— Я так тебя люблю, — сказала она со вздохом. — Но я думаю, что нам было бы намного удобнее, если бы у нас было одеяло и корзина с продуктами. Тогда бы мы могли оставаться здесь целый день.
Он поднял голову и улыбнулся ей со своей характерной мальчишеской насмешливостью.
— Можем зайти к твоей бабушке и взять то и другое.
— Идти туда и обратно? Для тебя это слишком далеко, — сказала она.
— Послушайте, сестра Талбот, — сказал он возмущенно, — я тащился через пол-Европы, а теперь вы думаете, что я не смогу дойти до коттеджа?
— Сможешь, но ты никуда не пойдешь, — сказала она, выворачиваясь из-под него. — Экономь энергию, она понадобится тебе позже. Подремли на солнышке. Двадцать минут, и я вернусь.
Она убежала, смеясь, не дав ему возразить.
Как она и ожидала, объявился Майлс, он сидел в саду с Хонор. Они вопросительно взглянули на нее, когда она вошла, переводя дыхание.
