Майкл Скотт - Китайская невеста
Удивленная Руфь вопросительно глядела на Джессику.
— Много лет назад, хотя иногда мне кажется будто все это было буквально вчера, — сказала Джессика, — я стояла перед таким же выбором, с которым ты столкнулась сегодня, у Алана имелось много куртизанок, и мне известна по крайней мере одна из так называемых моих подруг, с которой у него была связь. Я никому не сказала ни слова об этом. Рейкхеллы не похожи на Бойнтонов, и я не вижу смысла расстраивать моего брата на старости лет.
Руфь кивнула, не зная, что сказать.
— Я решила, так же как видимо и ты, добиться лучшего из своего брака. Моя гордость разлетелась вдребезги, так же как и твоя…
— Скажем, ее сильно покоробило, — сказала Руфь с угрюмой усмешкой.
— Я осталась, будучи упрямой как все Рейкхеллы, решив сделать свой брак успешным. Знаю, по крайней мере, верю, что связи Алана мало что для него значили, что по-настоящему он любил только меня. Я не хочу влиять на тебя, но мне кажется, Чарльз точно такой же, он пропадет, если ты уйдешь от него.
— Надеюсь вы правы, — сказала Руфь. — Потому что я намерена остаться. Все утро я убеждала себя, что Чарльз ведет себя как Дэвид, когда он таскает с кухни печенье. Это доставляет ему огромное удовлетворение, особенно если он считает, что никто об этом не догадывается, и мне кажется от этого печенье становится еще вкуснее.
— Ты гораздо мудрее, чем я в твои годы.
— Нет, я не мудрая, — проговорила Руфь. — Я упрямая, как и вы. И эгоистичная. Мне нравится роскошь, которую могут позволить себе Бойнтоны.
— Разумеется. Но это не означает, что ты избрала легкий путь. Я пережила все это, и если Чарльз продолжит вступать в связи, а я боюсь, он вполне может, будут моменты глубокого разочарования.
— У меня есть одно преимущество, — сказала Руфь. — Я нашла понимающую душу в лице своей свекрови, поэтому, если, конечно, вы позволите, я буду приходить к вам всякий раз, когда жизнь станет невыносимой.
— Пожалуйста, хотя я мало чем смогу помочь тебе, разве что с сочувствием выслушаю. Я могу, разумеется, поговорить с Чарльзом.
— Не нужно, мама. Чарльз во многом еще остается ребенком. Он возненавидит нас обеих и начнет путаться с кем попало, лишь бы только позлить нас.
— Ты, я вижу, действительно понимаешь его.
Джессика встала, подошла к невестке и поцеловала.
— Как бы ты к этому ни относилась, я восхищена тобой.
— Спасибо за пример для подражания. Постараюсь найти в себе силы и смотреть сквозь эту шелуху.
Джессика улыбнулась, затем тут же стала серьезной.
— Как мать, знающая своего сына, убеждена, что Чарльз любит тебя.
— Я тоже так думаю. Иначе я бы не осталась.
— Если он в отца, а он видимо весь в него, то он практически сразу же позабудет про свои романы. Признаюсь откровенно, не понимаю я мужскую натуру. Некоторые из мужчин способны хранить верность, как я уверена, мой брат, до конца дней оставался верным своей покойной жене, так же как теперь он верен Саре. И, как мы знаем, Джонатан был готов разрушить собственное счастье, но не изменял Луизе. Увидев, как он смотрит на Лайцзе-лу, сразу становится ясно, что ни одна другая женщина на свете для него не существует.
Одно упоминание о Джонатане вместе с мыслью о том, как она могла бы жить с ним, болью отозвалось в Руфи.
— Как вы только что заметили, мама Бойнтон, Рейкхеллы совершенно другие люди. Большинство же мужчин, могущих позволить себе иметь любовниц, заводят их.
Джессика вздохнула.
— Будет ли для тебя это утешением, но если ты сможешь вытерпеть достаточно долго, Чарльз перерастет свои чудачества. Так же как в свое время его отец. Не собираюсь делать вид, будто у нас с Аланом всегда были великолепные отношения, но нам удавалось ладить между собой. Из всех известных мне пар только Джонатан и Лайцзе-лу достигли идеального брака.
В ответ Руфь только вздохнула.
— Не выношу болезненной меланхолии, — Джессика отошла к бару и наполнила два бокала сухим испанским вином. — Не будем ждать мужчин, выпьем перед обедом.
Когда они подняли бокалы в молчаливом тосте, в комнату вошел Чарльз.
— Что-то отмечаете, дамы?
Весь его вид говорил, что он приготовился дать отпор.
— Если хочешь знать, — резко ответила мать, — обмениваемся соболезнованиями.
Руфь взглянула на Чарльза и, решив эти несколько мгновений держать себя в руках, заставила себя тепло улыбнуться. Она знала, что он истолкует этот ее жест как признак прощения за вчерашнюю неверность, поэтому она нисколько не удивилась, когда он сжал ей плечо, в знак молчаливой благодарности.
Чуть погодя к ним присоединился Алан, который, взяв Джессику под руку, направился с ней к столовой, у Чарльза не было возможности поговорить с женой наедине.
— Спасибо, — сказал он, — что терпишь меня, чертова дурака. Клянусь, та, с которой я был вчера, ничего для меня не значит.
Руфь склонила голову, но предпочла хранить молчание. Когда они подходили к столовой, Чарльз обнял ее за плечи.
— Ты единственная, кто имеет для меня значение, — прошептал он.
Руфь понимала, что он говорит правду, но в то же время она хорошо осознавала, он вновь изменит ей, как только подвернется подходящий случай. Впредь ей придется быть выносливой и учиться принимать жизнь такой, какой ее воспринимает и он.
Молинда начала волноваться. День, когда Брэкфорд Уокер обещал вернуть около трехсот тысяч долларов, представлявших весомую часть фондов компании «Рейкхелл и Бойнтон», которые она дала ему взаймы, наступил и прошел, однако он так и не появился у нее в офисе. Не увидела его она и на следующий день. Испытывая в душе нарастающую панику, убеждая себя, что все будет в порядке, Молинда попросила Кая разузнать об американце и его местонахождении.
Мажордом вышел из дома и отсутствовал несколько часов. Сначала он поговорил с некоторыми служащими Оуэна Брюса, когда те показали факторию, затем на первый взгляд бесцельно бродил по окраинам Кантона. В тот же вечер после ужина он пришел в дом, прежде принадлежавший Сун Чжао, с докладом.
Молинда и Шан-Вэй пили чай в павильоне, который они использовали в качестве гостиной. Они пригласили Кая к столу.
Опустившись на трехногую скамеечку, Кай сказал:
— Не нравится мне то, что удалось узнать. Вчера и сегодня Уокер находился в Кантоне. Но он все время оставался в своих комнатах, держа двери на запоре, так что даже слугам запрещалось входить к нему.
— Значит он не забыл, что вчера должен был вернуть долг, — тревога Молинды нарастала.
— Видимо так, — согласился Кай, качая головой. — Вы вероятно обратили внимание на две джонки, которые днем стояли у причала Брюса.
— Не обратила на них внимания, — ответила Молинда.
— Они пришли сюда пустыми и ушли сегодня после захода солнца также без груза. Уокер уплыл на одной из них.
Молинда встревожилась.
— Значит он удрал и не собирается платить?
— Нет, — коротко ответил Кай, — в джонках не было запасов провианта и воды для дальнего плавания. Это странно. На борту находилось много кантонцев. Некоторые из них в прошлом были замечены в контрабанде опиума. Уокер не знал, но за ним и его джонками следили. С вашего позволения сегодня ночью я покину Кантон. Надеюсь, когда вернусь, смогу рассказать больше.
Когда Кай уходил по засыпанной гравием дорожке, Молинда посмотрела вслед, и заметила как в конце аллеи к нему присоединились несколько фигур, облаченных в черные одеяния.
— Он не вселил утешения, что мы сможем вернуть наши деньги, — проговорила она, — мне крайне неприятно сообщать Джонатану и Чарльзу, что меня одурачили и обобрали.
— Не теряй веры в Кая, — сказал Шан-Вэй. — До того как мы поженились и перебрались в Кантон, я верил в то, чему меня учили всю жизнь — что Небесный император управляет Срединным Царством. Теперь я лучше знаю жизнь и понимаю, что в действительности правят тайные общества, подобные Обществу Быков, которые вмешиваются в течение событий от имени справедливости, когда сочтут необходимым. Кай может то, чего не в силах сделать даже наместник императора.
Через полтора дня, вскоре после того как сильно обеспокоенная Молинда прибыла в свой офис, появился Кай.
— Одна загадка решена, — сказал он Молинде. — Кантонцы, которых нанял Уокер, привели две джонки к небольшому островку, поросшему деревьями, в дельте Жемчужной реки. Там они высадили Уокера и продолжили путь в Макао, где перегрузили запечатанные контейнеры с чаем в свои джонки. Им приказали отвезти груз на тот самый островок, где их ожидал Уокер и его партнер Брюс. Однако мои братья и я сам спросили себя, зачем везти в Срединное Царство чай, которого здесь и так больше, чем мы можем израсходовать. Поэтому мы освободили людей, нанятых Уокером, от их груза.
