Мейв Бинчи - Небесный лабиринт. Искушение
Пола и Нейси это не слишком интересовало, но они поддерживали отца, желавшего, чтобы в доме было тепло, чисто и сытно.
Тогда Нэн было всего двенадцать лет, но нарушила равновесие именно она.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — неожиданно сказала она. — Никто из вас ни зимой, ни летом не возвращается раньше шести. К этому времени еда на столе будет стоять всегда. А если желание Эм зарабатывать деньги не помешает ей стирать и наводить чистоту в доме, то из-за чего весь этот сыр-бор?
Ответа ни у кого не нашлось.
С тех пор Эмили работала в магазине при отеле. Ее окружали красивые вещи: хрусталь, лен и сувениры для туристов. Сначала администрация не хотела брать на работу женщину, у которой есть маленькая дочь. Они боялись, что Эмили будет постоянно отпрашиваться. Но она честно посмотрела им в глаза и сказала, что с Нэн хлопот не будет. И оказалась права. Если кто-то и мешал ей работать, то это Брайан. Он либо звонил, либо приходил и задавал идиотские вопросы, касавшиеся вещей, о которых они давно договорились, но пьянство заставило его об этом забыть.
Эмили позвала их, как делала каждое утро:
— Завтрак на столе!
По лестнице спустились сыновья, смуглые, приземистые и выглядевшие более молодыми копиями отца; втроем они напоминали набор игрушек. Потом явился Брайан с окровавленным подбородком, порезанным во время бритья, и посмотрел на жену без всякого удовольствия.
— Зачем дома одеваться как прислуга? Вполне достаточно того, что ты работаешь прислугой в чьем-то паршивом магазине.
— Я надела накидку только для того, чтобы не испачкать блузку, — спокойно ответила Эмили.
— Которая висит в углу и превращает кухню в лавку старьевщика, — проворчал Брайан.
И тут вошла Нэн. Светлые кудри дочери выглядели так, словно она только что вышла из кресла парикмахера, а не вымыла их в раковине собственной спальни. Брайан Махон скупился на удобства, но в спальне его дочери было все самое лучшее. Там имелись раковина и большой гардероб с отделением для обуви. Ничто не могло сравниться с комнатой Нэн. Каждая находившаяся там вещь была выкупом за пьяный дебош. На девушке была красивая голубая юбка, новый темно-синий жакет в три четверти и белая кружевная блузка с сине-голубой отделкой. Казалось, она сошла с обложки журнала.
— Замечательно. Ты ругаешь Эм за то, что она оставила здесь свою блузку. А твои семь рубашек плюс четырнадцать рубашек мальчиков, которые она гладила, не в счет. Они не превращают кухню в лавку старьевщика, правда?
Отец смотрел на нее, не скрывая восхищения.
— Когда ты войдешь в дверь университета, там все ослепнут, — сказал он.
Но комплимент не произвел на Нэн нужного впечатления. Наоборот, раздосадовал.
— Все это неплохо, но мы не обсудили вопрос о деньгах на карманные расходы.
«Интересно, почему она сказала об этом именно сейчас? — подумала Эмили. — Если бы Нэн поговорила с отцом с глазу на глаз, он бы ей не отказал».
— В этом доме еще никто не жаловался на недостаток денег! — Лицо Брайана моментально покраснело от гнева.
— До сих пор эта тема не затрагивалась, потому что, когда Пол и Нейси начали работать у тебя, они начали получать жалованье.
— Точнее, намек на жалованье, — сказал Пол.
— Сколько заслужил, столько и получаешь. Думаешь, в другом месте тебе станут платить больше? — окрысился отец.
Нэн продолжила:
— Лучше договориться сразу, чем просить деньги каждую неделю.
— А что в этом плохого? — поинтересовался Брайан.
— Это унизительно, — коротко ответила она.
Она была права. Эмили тоже испытывала чувство унижения, когда каждую неделю просила у Брайана деньги на домашнее хозяйство. Слава богу, теперь у нее были собственные доходы.
— Сколько тебе нужно? — с досадой спросил отец.
— Не знаю. Я не претендую на многое. В ближайшие три-четыре года мне придется зависеть от тебя. Сколько ты можешь предложить?
Брайан растерялся:
— Надо подумать.
— Я предпочла бы решить вопрос сегодня. Это стало бы хорошим началом. Я знала бы, что могу купить, а на что мне придется копить. Например, на новое платье или что-нибудь в этом роде.
— Я уже купил тебе жакет! Обыкновенный темно-синий жакет, а стоит как меховое манто.
— Потому что он хорошо сшит. Его хватит на несколько лет.
— Надеюсь, — пробормотал отец.
— Если не хочешь, чтобы этот разговор повторялся раз за разом, назови сумму.
Эмили затаила дыхание.
— Как насчет фунта в неделю на?..
— На дорогу и еду? Да, этого хватит… — Нэн стояла и ждала продолжения.
— А на что еще?
— Ну, на кино, газеты, книги, кафе, танцы…
— Еще два фунта в неделю? — Брайан смотрел на нее с тревогой.
— Спасибо за щедрость. Это будет чудесно.
— А одежда? — Брайан кивком показал на жакет, который стоил как манто.
— Из того, что ты мне дал, я смогу сэкономить на чулки.
— Я не хочу, чтобы ты одевалась хуже других.
Нэн промолчала.
— Сколько это будет стоить? — тоном ребенка спросил он.
Девушка задумчиво смотрела на Брайана, понимая, что теперь он в ее власти.
— Некоторые отцы выделяют своим детям ежемесячное содержание, которое те могут тратить на одежду. Сумма в среднем составляет… не знаю… может быть, фунтов двадцать…
— Ты будешь получать тридцать фунтов в месяц. В нашем доме никто не будет нуждаться! — рявкнул Брайан.
И тут Нэн улыбнулась. Впервые за утро.
— Большое спасибо, папа, ты очень щедр.
— Попробовала бы ты сказать что-нибудь другое… — проворчал отец.
— Я этого не говорила и никогда не скажу, — заверила его дочь.
— Меня разозлил твой намек на то, что я могу оставить тебя без гроша.
— Папа, в нормальном состоянии ты ни за что не оставил бы меня без гроша, но я не хочу рассчитывать на то, что ты всегда будешь в таком состоянии.
У Эмили захватило дух.
— Что ты хочешь этим сказать? — Он надулся как индюк.
— Сам знаешь. Папа, в тебе живут два человека.
— Как ты смеешь читать мне нотации?
— Я не читаю. Просто объясняю, почему я хотела договориться обо всем заранее, а не приставать к тебе, когда… ну, когда ты выпьешь.
Наступила тишина. Мальчики зажмурились. Справиться со вспышками отцовского гнева можно было только одним способом: не вмешиваясь. Малейшего замечания было достаточно, чтобы этот гнев обратился на них. Но Нэн удачно выбрала время и место.
Молчание нарушила Эмили.
— Что ж, очень хорошее содержание. Вряд ли у многих твоих сокурсниц будет такое.
— Вряд ли, — не моргнув глазом, подтвердила Нэн. — Серьезно, папа. Раз ты выделил мне такую сумму, наверное, тебе будет удобнее выплачивать ее раз в месяц.
— Договорились, — ответил Брайан.
— Если ты сегодня дашь мне сорок два фунта, то в следующий раз я приду к тебе за деньгами ровно через месяц.
Пол и Нейси уставились друг на друга во все глаза.
— Сорок два фунта? — изумился отец.
— Ты сказал, что будешь давать мне три фунта в неделю плюс тридцать фунтов в месяц на одежду… Я понимаю, это очень много, — извиняющимся тоном добавила она.
— Я слов назад не беру. — Брайан полез в задний карман, достал бумажник и начал отсчитывать засаленные купюры.
Эмили молила небо, чтобы дочь хорошенько поблагодарила отца, а не приняла это как должное.
Но Нэн лучше всех знала, что нужно делать.
— Папа, я не стану вставать на колени и благодарить тебя. Это будут только слова. Просто постараюсь сделать так, чтобы ты гордился мной. И никогда не жалел о том, что позволил своей дочери учиться в университете.
Глаза Брайана Махона слегка затуманились. Он проглотил комок в горле и пробормотал:
— Ладно… А теперь дайте человеку спокойно выпить чашку чая в собственном доме.
Жильцы большого типового дома в Дунлаогхейре тоже готовились к началу занятий в университете. Дунлаогхейр, расположенный в нескольких милях от центра Дублина, был городом в городе, большим портом, куда каждый день прибывал и убывал в Холихед почтовый пароход, привозивший отпускников и увозивший многочисленных эмигрантов, решивших искать счастья в Лондоне.
Этот район считался фешенебельным еще в те дни, когда назывался Кингстауном; тропические пальмы, высаженные вдоль береговой линии, придавали ему экзотический вид. Приземистые викторианские дома напоминали о времени, когда здесь жили люди богатые и знатные. И климат тут был здоровый; по двум огромным молам, выдававшимся далеко в море, мог гулять каждый, кто нуждался в глотке свежего воздуха и физических упражнениях.
Тут царила странная смесь чопорной респектабельности и отпускного легкомыслия. Тут каждый год проходил большой и шумный «карнавал призраков», что не мешало почтенным матерям семейств обходить магазины с корзинками для продуктов; обычно эта экскурсия заканчивалась в кафе под открытым небом на Марин-роуд, где можно было поцокать языком и неодобрительно отозваться о нынешнем состоянии Дунлаогхейра.
