Кристин Эллис - Грохочущие воды Ниагары
— Всего-навсего? — Мой голос сорвался на крик. — Ты… Ты подбил мне глаз, выбил зуб… И ты… И это не в первый раз!
— Да знаю, знаю. Неужели ты не видишь, что я сам себя презираю? Мне очень жаль, Айрис, правда. Если бы ты только знала! Я не хотел тебя обижать. Ты же знаешь. Я… Наверное, я просто не сдержался. Когда меня выводят из себя…
Его глаза потемнели. Вид у него был измученный и истощенный. Он шагнул ко мне. Я отпрянула назад.
— Айрис, не надо. Не шарахайся так. Ты же знаешь, ты мне очень нужна, я хочу тебя. Я такой путь проделал — только чтобы найти тебя, доказать тебе…
Я нервно сказала:
— Знаю. Я видела тебя в Нью-Йорке, и у Ниагарского водопада тоже.
Он как будто искренне удивился.
— Не был я ни в каком Нью-Йорке, и на Ниагаре тоже. Я всего пару дней назад прилетел в Торонто, вчера нашел машину и приехал сюда. Хотел поездить по фермам, думал, может, повстречаю тебя без посторонних. Просто повезло, что увидел тебя сейчас на улице.
— А я… я думала, это был ты… — прошептала я. — Откуда ты узнал, где меня искать?
Опять эта усмешка, это надменное превосходство и презрение ко мне, такой глупой и бестолковой.
— Это было нетрудно. Утром, когда я заходил к твоей матери, я заметил в прихожей чемодан, весь облепленный нью-йоркскими наклейками. Я удивился, потому что догадался, что если ты и уедешь, то сюда, к тетке. Куда еще твоя мамочка тебя от меня спрячет! — Он помолчал. — А на столе валялись еще какие-то наклейки. Я так понял, она как раз что-то писала, когда я пришел. Я ухитрился их разглядеть и, когда увидел слово «Канада», то сразу успокоился: значит, в итоге ты все равно приедешь сюда, как я и думал. — Меня тошнило от его высокомерия. — Могла бы и получше что-нибудь придумать, если хотела от меня убежать. Потом ждал на дороге автобус и увидел, как вы с матерью уезжаете на такси. Бросился за вами. Ну, держался, конечно, поодаль. Вы поехали в аэропорт. Тогда я вернулся в Бристоль, отпросился на неделю с работы — и вот он я, приехал отвезти тебя домой, дурашка ты моя.
Я перевела дыхание.
— Зря, Бив. Я к тебе не вернусь. Придется тебе с этим смириться.
Его глаза сузились.
— А теперь послушай меня, детка, — рассудительно сказал он. — Да, я перегнул. Я настоящий паршивец. Но я же извинился, сказал, что очень раскаиваюсь. Что мне еще сделать? Это никогда больше не повторится. Пожалуй, это я могу тебе обещать. Ты такая мягкая, снисходительная, терпеливая…
— Хватит, Бив, пожалуйста, хватит, — прервала я его заклинания. — Это все не имеет смысла. Мы это все уже проходили, и не раз. Ты говорил, что раскаиваешься, я прощала тебя, но вскоре все повторялось снова. Я так больше не могу.
— И не надо. Я же тебе говорю, это больше не повторится. Ты же всегда меня прощала, милая, почему ты стала такой безжалостной?
— Дело не в том, чтобы простить! — почти кричала я. — Пойми ты наконец! Между нами все кончено, все-все. Тебе самому с этим не справиться. Может быть, тебе нужен врач. Не знаю. Мне очень жаль, что ты проделал такой путь, но придется тебе с этим смириться. Я любила тебя, но больше не люблю и никогда не полюблю снова.
Пока я говорила, его лицо наливалось багровым румянцем. В глазах блеснул странный, дикий огонек. Я и раньше видела его таким, когда он сердился на меня, но в такую ярость он не приходил еще никогда. Я отступила еще дальше назад. К счастью, неподалеку гуляли еще какие-то люди. Не накинется же он на меня на глазах у свидетелей? Он хрипло выдавил:
— Это все твоя мать, старая стерва. Это она уговорила тебя, да? Она меня сразу возненавидела, все хотела тебя отобрать и вот, кажется, добилась своего…
— Мама здесь ни при чем. Я сама так решила, сама. Мои чувства к тебе изменились. Возвращайся домой, Бив. Оставь меня в покое. Ты напрасно теряешь время.
Я повернулась и заспешила по дороге, отчаянно припоминая, где же я оставила машину Мел, но через несколько шагов он нагнал меня, схватил за плечи и развернул лицом к себе.
— Ах так, значит, думаешь, избавилась от меня, да? И все из-за того, что мы слегка повздорили и я дал себе волю? Но ты же принадлежишь мне. Ты клялась, что никогда меня не покинешь…
— Знаю, мне очень жаль, но все изменилось. Изменилась я.
— А я — нет. Я хочу тебя, ты — моя. — Его пальцы впились мне в руку. — У тебя есть кто-то еще? — требовательно спросил он, заглядывая мне в глаза. — Ты поэтому хочешь уйти? Если все дело в этом… Никому тебя не отдам… Лучше убью.
— Да нет у меня никого, — выкрикнула я. Он на мгновение расслабился, безумный огонь во взгляде поугас.
— Тогда ладно, Айрис. Я дам тебе время остынуть и пораскинуть мозгами. Вот соскучишься по мне, тогда и вернусь. Приеду и заберу тебя домой, а уж там…
Задыхаясь, я вырвалась и побежала прочь. Все равно, что он думает, чего он хочет. Мне хотелось умчаться подальше от его угроз и требований. Я неслась по набережной, время от времени оглядываясь через плечо; слава Богу, его не было видно.
Я заметила, какими удивленными взглядами провожают меня прохожие, но мне было не до них. Мне хотелось обратно, к Брон и… и к Карлу. Шестым чувством я угадывала: Карл не даст меня в обиду Биву. Если будет нужно, он всегда меня защитит. Моя семья мне поможет и спасет от всех врагов.
Добежав до машины, я порылась в сумке в поисках ключей и плюхнулась на сиденье водителя. Меня преследовал отчаянный страх, что Биван передумает и бросится за мной и попробует забрать с собой в Англию прямо сейчас. Я была слишком напугана и потрясена, чтобы осознать, насколько это дико. В конце концов, мой паспорт лежал у меня в спальне, в Хай-Вайнс.
Я рванула машину с места. Поворачивая за угол, на дорогу из города, я заметила краем глаза красную спортивную машину, припаркованную у тротуара. В нее садилась Николь Блейк, дверцу придерживал мужчина, и я внимательно его рассмотрела. Не старый, не пузатый, даже не седой. На нем был голубой свитер с закатанными до локтей рукавами и серые брюки. Волнистые светло-рыжие волосы и такой загар, словно он только что с тихоокеанского пляжа… или из солярия. Так вот он какой, Патрис Шарбонье! Господи помилуй, бедный Стив! Я прибавила скорости, меня трясло и подташнивало. Вскоре я остановилась под какими-то деревьями, уронила голову на руки, лежавшие на руле, и дала волю слезам.
Как долго я сидела там, уткнувшись лицом в руль и сжимая в руках промокший насквозь носовой платок, понятия не имею. Кто-то резко постучал в окно, я встрепенулась и вздрогнула от изумления. Наклонившись над машиной, в окно с беспокойством вглядывался Карл Блейк.
Во мне вспыхнула буря эмоций: облегчение, смущение, что меня застали такую зареванную, и уж совершенно необъяснимая радость. Я медленно открыла окно.
— Айрис, что здесь творится? Что случилось? Тебе нездоровится? Попала в аварию?
— Нет, нет… — Я не знала, как остановить поток его вопросов. — А ты что здесь делаешь?
— Заехал в город за удобрениями. Думал, может, тебя увижу… А потом смотрю — машина Мел, и кто-то в руль лицом уткнулся. Я чуть не умер со страху.
— Из-з-вини. — Я неуклюже выбралась из машины. Карл помог мне, придержав за руку.
— Айрис, господи, что с тобой?
— Я… Я немного испугалась. — Он смотрел на меня с такой тревогой, что я из последних сил попыталась взять себя в руки. — Все в порядке. Прости, что напугала. Я в-видела… Я поговорю с Брон…
— К черту Брон, — яростно сказал он. — Я хочу знать, что тебя так напугало. Расскажи, в чем дело, может быть, я смогу чем-то помочь.
Вопреки моей воле к горлу снова подкатили слезы, я всхлипнула, и мне удалось выдавить:
— Просто я видела Бива. Он п-приехал из Англии, приехал з-забрать меня с собой. А я не могу, Карл, не могу, я его боюсь. Не знаю, что он сделает, если я откажусь, — и я снова разрыдалась.
— Этот тип? Приехал сюда? — Карл на мгновение словно бы потерял дар речи, а потом резко сказал: — Ну, мерзавец, только попадись он мне. Я ему шею сверну.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
У меня не было ни отца, ни братьев, и мужчины меня никогда не защищали. Биван в этой роли уж точно не преуспел. Горячность Карла меня удивила и обрадовала. Когда его гнев поостыл, он наклонился ко мне и мягко сказал:
— Айрис, отвлекись. В пятидесяти ярдах от дороги есть ресторан. Пойдем, выпьем по чашечке чая. Поболтаем. Там мне все и расскажешь. Или не расскажешь. Как тебе захочется.
Чаю мне как-то не хотелось, особенно учитывая, что не далее часа назад я обедала, но мне вдруг захотелось поговорить с Карлом и попробовать объяснить ему, почему я так уверена, что никогда больше не вернусь к Биву.
В полупустом ресторане несколько припозднившихся посетителей заканчивали ужинать. Карл усадил меня в укромный угол, спиной к залу, и заказал чай. Официантка удивленно подняла брови, но молча пошла выполнять заказ. Я не знала, с чего начать, и Карл мне помог, заметив:
