Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

— Ах, да. Твой чип был удален, не так ли? Ты мог бы спуститься в…

— Просто открой эту ебаную дверь, Арк, или здесь будет такой беспорядок, который ты не захочешь убирать.

— Разве ты не говорил что-то о том, что Юри оказывает на тебя успокаивающее действие?

— Ну, секс действительно высвобождает эндорфины, которые могут вызвать состояние безмятежности, — сказала Юри.

— Да, и все прочее дерьмо. Открой дверь, чтобы я мог выпустить немного гребаных эндорфинов, — сказал Тарген, — или они разольются по всему ковру.

Юри уткнулась лицом ему в спину и рассмеялась.

— Ты прав. Я не хочу это убирать, — ответил Аркантус.

Дверь комнаты скользнула вверх, Тарген ворвался внутрь еще до того, как она полностью открылась. Он нажал на кнопку, чтобы снова закрыть ее, повернулся к стене и поставил Юри на ноги. Он сорвал с себя рубашку и уперся руками в стену, удерживая ее своим телом. Здесь не было чужих запахов, смешивающихся с ее ароматом — только его собственный, который он позаботится оставить на ней к тому времени, как они закончат.

Кого, блядь, я обманываю? Мы никогда не закончим.

Тарген встретился с ней взглядом и усмехнулся.

— Теперь, когда ты полностью в моем распоряжении…

Юри протянула руки и обхватила ладонями его лицо.

— Наконец-то мы можем поговорить.

— Терране определенно подбирают забавные слова с двойным значением, — он наклонился, вдыхая еще больше ее запаха, и прижался к ней своим тазом. — Давай поговорим, зоани. Нашими телами. Всю гребаную ночь.

Юри застонала и прижалась своим тазом к его, потираясь о его член.

— Ммм. Неплохо звучит. На самом деле, мне нравится, как это звучит, — она резко отодвинула бедра и наклонила его лицо вниз, так что он смотрел на нее полностью. — Но сначала нам действительно нужно поговорить.

Он поник и разочарованно фыркнул.

— Но мы разговариваем уже несколько гребаных часов, Юри.

Она усмехнулась, поглаживая его щеки большими пальцами.

— Еще немного. Обещаю. Тогда ты сможешь трахать меня сколько душе угодно.

Тарген хмыкнул.

— Так ты думаешь, что сможешь выдержать так много, да?

Юри опустила подбородок и приподняла брови.

— Воргал, я могу взять все, что ты можешь мне дать. Разве я уже не доказала это?

— Да, так и есть, — он отодвинул бедра назад, снимая часть давления со своего пульсирующего члена. Он не мог игнорировать тот факт, что к нему было прижато ее тело, и искушение было слишком сильно, чтобы долго сопротивляться. — О чем нам нужно поговорить?

— Ты сказал мне правду о том, что ты охранник, верно? Ты не солгал мне.

— Я не лгал, терранка. Это то, чем я занимаюсь. Но я, очевидно, не охраняю секторальный банк или что-то в этом роде.

— Очевидно. Мне удалось собрать воедино все, когда мы приехали сюда. Сырые переулки, незаметные входы и разговоры о взломе систем наблюдения на самом деле не кричат о легальном бизнесе. И я подслушивала много разговоров в «Звездном Трансе» Тарген. Люди много болтают, когда пьяны, и то, как Аркантус представился… Он тот фальсификатор, о котором я слышала? Алкорин или что-то в этом роде? Он сказал что-то о том, что с близнецами можно не использовать псевдонимы.

Он одобрительно хмыкнул.

— Алкорин. Это был один из его самых популярных псевдонимов, пока не случилось кое-какое дерьмо, которое побудило его забыть это имя.

— Так… значит. Значит, вы все преступники? Взлом, подделки, что еще?

— Я лично? В основном нападения, незаконное проникновение на чужую территорию и убийства. Но мы уже сделали по крайней мере два из них вместе, — он скользнул рукой вниз, чтобы обхватить ее щеку, проведя большим пальцем по коже, когда она нахмурилась. — Мы все натворили много дерьма, зоани, но мы не плохие парни. Мы просто… Я не знаю, морально гибкие или что-то в этом роде. Аркантус — лучший фальсификатор в городе, но он всегда был очень осторожен с тем, у кого брал заказы. За последние пару лет стал осторожнее, чем когда-либо. В основном это означает помощь людям, которым действительно нужен идентификационный чип, но которые не могут сделать это легально. Беглые рабы и люди, за головы которых коррумпированные корпорации назначили награду и тому подобное дерьмо.

— Люди, которых мы убивали, обычно не оставляли особого выбора. Он изо всех сил старается не наживать врагов, и довольно редко нам приходится предпринимать что-то радикальное. Единственное, что может вывести его из себя, — это предательство или угрозы в адрес его людей. Нас. Блядь, это единственная причина, по которой я иногда хожу в бары, потому что у нас здесь чертовски тихо. Я не могу так долго обходиться без драки.

Юри улыбнулась и провела руками по его шее.

— Хорошо.

Брови Таргена поползли вверх.

— Хорошо? После всего что ты узнала, просто говоришь «хорошо»?

— Я доверяю тебе, Тарген. Я люблю тебя. Ты никогда не давал мне повода сомневаться в тебе.

Тепло расцвело в его груди, так непохожее на Ярость, но такое же сильное. Он провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Юри, ты могла бы остаться здесь. Со мной. Сделай это своим домом, если хочешь.

Юри ухмыльнулась, ее глаза загорелись.

— Ты шутишь? Ты застрял со мной, Тарген. Я нашла себе орка и никогда его не отпущу.

Огонь в ее глазах разжег пламя в его сердце.

— Хорошо, потому что я чертовски нуждаюсь в этом, и мне действительно нужно тебя трахнуть, — он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но был остановлен ее пальцем, прижатым к его губам. — Убиваешь меня, терранка.

— У меня есть еще один вопрос.

Тарген смог только простонать.

— Ты не единственный, кто страдает, поверь мне, но ты дал мне слово, — сказала Юри.

— Слово в чем, зоани?

— В этом. Ты сказал, что расскажешь мне, что значит зоани, когда мы вернемся на Артос, и что ж, мы вернулись. И некоторые из твоих друзей вели себя довольно странно, когда услышали об этом, особенно Урганд.

Тарген усмехнулся, несмотря ни на что.

— Я ведь обещал, не так ли? Это значит… — он вздохнул, подыскивая подходящие слова для объяснения. Это был один из тех терминов, которые, казалось, не совсем правильно переводились ни на один другой язык. — Иногда его используют как пара или жена, но это нечто большее. Зоани — недостающая часть воргала. Тот, который дополняет его. Тот, с кем воргал выбирает быть вечно, через жизнь и смерть. Как… родственная душа, кажется, Сэм однажды говорила об этом. Вообще-то есть такая поговорка. Нет, это как клятва.

— И какая же?

Он посмотрел ей в глаза, и то чувство спокойствия, которое только она могла вселить в Таргена, нахлынуло на него, пусть и ненадолго.

— Я буду жить ради тебя. Я буду сражаться за тебя. Я умру за тебя. Я буду рядом с тобой. И когда мы воссоединимся в следующей жизни, я снова буду жить, сражаться и умру за тебя.

Юри прикусила нижнюю губу зубами. Глаза Таргена опустились, и он почти застонал, желая сам прикусить эту губу, ощутить ее вкус на своем языке.

— И ты называешь меня зоани? — спросила она. — Так вот кто я для тебя?

— Ты моя зоани и даже больше, терранка. Ты вся моя гребаная вселенная.

— Как же мне тебя называть?

— Просто называй меня своим. Это все, чего я хочу. Ну, это и твою маленькую тугую киску.

У нее вырвался смех.

— Ты уже мой, и ты знаешь, что это все твое тоже.

Мышцы Таргена напряглись, а его член запульсировал в предвкушении.

— Еще есть вопросы, зоани?

— Нет. Больше никаких вопросов, — сказала Юри с улыбкой, кладя руки ему на плечи. Она подняла лицо и поцеловала его. Ее губы были теплыми, дразня своим вкусом, и исчезли слишком быстро. — Ты мой, Тарген. Я буду жить ради тебя, — она поцеловала основание его шеи и проложила дорожку из поцелуев вниз по груди и животу, говоря между каждым поцелуем, ее руки гладили его тело вслед за губами. — Я буду сражаться за тебя. Я умру за тебя. Я буду рядом с тобой.