Екатерина Владимирова - За гранью снов (СИ)
- Отправляешь в колонию? - совершенно спокойно спросила она. Совсем не боится?! И без паузы: - Так давай же, отправляй, если хочешь! - прямой, вызывающий взгляд глаза в глаза. Схлестнулись, столкнулись две волны ярости и гнева, обиды и раздражения, в неравной борьбе хозяина и его рабыни. - А, если не отправишь, я всё равно убегу, ясно?
Он рассвирепел окончательно. Да как она смеет?! Эта... девка, рабыня... эта... зараза!?
И, не помня себя от ярости и бешенства, овладевшего им, сжал ее в своих руках так сильно, что Кара поморщилась и даже вскрикнула, пронзил ее своим безумием и стремительно прижался к ее губам. Это был поцелуй-наказание, поцелуй-покорение, поцелуй-порабощение. Настоящее, полное, грубое. Настоящее покорение, которое не принесло результатов.
- Доволен? – сквозь зубы выдохнула она, когда Штефан отстранился. – Удовлетворен? Только это тебе и нужно было? Или желаешь задрать на мне юбку и тр***ь по быстрому?! – ее слова сочились ядом. – И что тебе это даст? Власть, победу, порабощение... что?!
Она замолчала, а он продолжал смотреть на нее и метать стрелы. Тяжело дыша и едва себя сдерживая, чтобы не накинуться на нее – с кулаками или с новыми грубыми поцелуями, он еще не понял.
- А я всё равно убегу, - выдохнула она с вызовом, холодно и безапелляционно.
- А вот об этом и не мечтай, детка, - рыкнул он, сверкнув глазами, и, подхватив ее на руки, прошипел: - И ты права, я желаю задрать на тебе юбку и тр***ь по быстрому, - и вынес сопротивляющуюся девушку из зимнего сада, направляясь в сторону спальни. - Как думаешь, за полчаса уложимся, у меня встреча в три!?
- Отпусти меня! – шипела она, стреляя в него ядом, но Штефан был глух к ее крикам.
- Побереги силы, детка, - толкнул он дверь ногой и так же, ногой, захлопнул ее. – Они тебе понадобятся.
- Зачем тебе это нужно? – спросила она коротко и тихо, уже не вырываясь, осознав, что бесполезно.
- Я хочу тебя, - так же коротко и тихо ответил Князь. – И ты будешь моей.
То, что он сделал с ней потом, не походило ни на что, что делал он когда-либо, и что чувствовала при этом она. Не было грубости, не было силы и подчинения, не было порабощения и доказательства своего лидерства. Просто были двое – мужчина и женщина, которые боролись страстью в борьбе с соперником и с самими собой.
Легкие скольжения языка, влажного и мягкого, - до сорвавшегося с губ крика. Нежные касания пальцев к разгоряченной коже, превратившейся в оголенный клочок нервов, - до гортанного выкрика, свидетельства чьей-то капитуляции. Чувственные поглаживания, переходящие в страстный взрыв. Смешение дыхания, переплетение языков при поцелуе – как новая схватка или борьба. Приглушенный стон и громкий выкрик. Стиснуть до дрожи в теле и до покалываний в области сердца. Схлестнуться в битве... и проиграть обоим.
- Рано или поздно, ты ответишь, кто помог тебе бежать и открыл ворота, - проговорил Штефан, глядя в потолок, но свободной рукой, на которой не покоилась голова Кары, перебирая пальцами черный шелк волос. - Вариантов не так и много, детка, так что не питай иллюзий. Скажешь ты мне сейчас или нет, но я все равно узнаю.
- Не скажу, - просто откликнулась девушка, не моргнув и глазом.
Он резко повернул ее к себе, вынуждая заглянуть в глаза.
- Ты испытываешь мое терпение, Кара.
- А ты - меня, - отозвалась она тихо. - На прочность. Доволен результатами? Или придется повториться?
Он промолчал, не зная, что сказать. Права ли она? Пожалуй, что да. Но признаться в этом сейчас, значит заявить о своей полной капитуляции. К этому Князь не был готов.
Сжав ее сильнее, он прошипел:
- Ты слишком много себе позволяешь для обычной рабыни.
- Накажешь меня? - легко поинтересовалась она и, когда он ничего не ответил, спросила: - И как?
- Будь уверена, - твердо заявил Штефан, - я придумаю. У меня большой опыт в этом вопросе.
Кара промолчала, потому что отлично знала, что он говорит правду. Но думать об этом не стала. И зря.
24 глава
Верить в чудеса
Время шло, медленно пролетала моя жизнь в замке Штефана Кэйвано. После побега – под тщательным наблюдением хозяина за моими передвижениями, действиями и даже словами. Он контролировал всё. Без исключения. Особое внимание уделяя моим отношениям с остальными рабами и слугами. Не знаю, что послужило этому тщательному, тотальному контролю... А хотя нет, знаю. Мой побег, по всей видимости? Может, Штефан думает, что если я смогла убежать сама, то подвигну на великие свершения и других слуг? Мысль весьма интересная, только... даже если бы у меня и были такие планы, сделать этого теперь не представлялось возможным. Потому что Кэйвано следил с особым рвением за моими передвижениями. Не удивлюсь, если он расставил по каждым углам «своих людей», чтобы те по пятам шатались за мной. Вот же!.. Убежала один раз, и на тебе последствия. Я, конечно, подозревала, что он не в своем уме, но только сейчас поняла, насколько он не в себе. И самое ужасное, - это не лечится. Ну, вообще никак.
Я была зла на него. Очень зла. Я негодовала и бесилась, я сходила с ума от ярости... и от невозможности выплеснуть ее наружу. Ведь Князю просто так не скажешь «Иди к черту!». Хотя, я стала за собой замечать, что всё чаще не стесняюсь в выражениях, когда дело касается моего... кхм... хозяина. Может, те уроды, что меня избили и чуть не изнасиловали, отбили у меня всякую способность к самозащите? Это ж кто решится живому-то Штефану Кэйвано в лицо гадости говорить и посылать... так далеко, что оттуда не вернуться?
Но мне было как-то... всё равно. Сказала ему всё, что думаю, и как-то легче стало, успокоилась, ровнее дышать даже стала. А потом... опять всё сначала. Он давит – я отвечаю. Он прессингует – я свирепею. Или вообще никак не реагирую на его тиранские замашки. А что? Очень даже эффективный способ. Он бесится. А я... в душе я ликую, хотя сама себе в этом признаваться боюсь, потому что способ этот «вырабатывала» вроде как для того, чтобы смирить свои чувства к Князю. ВСЕ чувства. И зачатки светлых чувств... тепла, нежности, например, и злых, которые, когда одолевали мною, я готова была даже замахнуться на него. Гнев и ярость, даже ненависть. Да, пожалуй, я его ненавидела... раньше. А сейчас... Черт возьми, как такое может быть!? Но сейчас я уже не испытывала к нему ненависти!
