Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП)
красивое лицо Уилла и его понимающие, голубые глаза. Он подарил мне слабую грустную
улыбку. Я даже не могла предложить ему что-то взамен.
- Приятно видеть, что ты снова с нами, - сказал он своим сладким британским
акцентом. - Я не хотел уходить, пока не был бы уверен, что ты в порядке. - Он посмотрел
на свои ноги, явно чувствуя себя не на своем месте.
- Спасибо за то, что поймал меня. Ты продолжаешь спасать меня. Я твоя должница.
Он поднял голову, чтобы взглянуть мне в глаза. В другом месте, в другое время, я
была бы везучей, что кто-то, такой как он, такой милый и заботливый, не говоря уже
великолепный - подарил мне свое внимание. Но в этом месте и в это время я была на одну
тысячу процентов зависимая от любви к моему мужу. Должно быть, Уилл уже видел наши
фотографии в новостях. Он знал, кто был на мне женат и что разделяет Льюиса и меня. Он
понимал, как сильно я любила своего мужа. Никто не мог конкурировать с этим. Он
подошел ко мне, встал на колени у моей кровати и опустил голову, чтобы поцеловать меня
в щеку.
- Эммили, я надеюсь, что ты вернёшь свою семью обратно и Льюису очень повезло,
ведь с тобой он будет счастлив... Он никогда не оставит тебя, и не думай, что ты можешь
потерять его. Он прямо сейчас борется за тебя... Я обещаю, если бы ты была моей, я бы
так же сражался за тебя.
Одинокая слеза появилась и покатилась по щеке, которую он просто поцеловал.
Уилл вытер мои слезы и продолжил:
- Это не подходящее время, но нам нужно поговорить. У меня есть кое-что важное,
что я должен сказать тебе. Я не был полностью честен с тобой. Тебе и мне нужно было
поговорить раньше. После того, как все это кончится, обещай мне, что ты позвонишь. Я
останусь в Нью-Йорке, пока я не слышу звонка от тебя. И я не уеду, пока мы не говорим.
Удачи, любимая!
И Уилл встал и ушел. Я сказала ему молчаливо «прощай». За это время я полюбила
его как друга и я не думаю, что я когда-либо увижу его снова.
Я и забыла о моей сестре, которая наблюдала весь этот наш разговор. Я посмотрела
на нее и получила молчаливый телепатический обмен. Я покачала головой, отвечая на
вопрос, который она задавала взглядом: «Нет, я не спала с ним». Она сделала громкий
вздох облегчения. Я знала, что она гордится мной, ведь я не изменяла Льюису. Я бы
никогда не изменила ему, даже если бы я полагала, что он обманывает меня. Он
единственный человек, которого я когда-либо любила. Он был моим первым и моим всем.
Я должна была быть там с ним, держа его за руку и помогая ему найти свой путь назад к
нам домой.
Через час я сидела на заднем сидении моего автомобиля с шофером и с моей
сестрой, которая держала меня за руку. Гора Синай была всего в двадцати пяти минутах
езды вверх по улице от нашего особняка. Меня трясло от холода, и мурашки пробежались
вверх и вниз по моей спине. Я не помнила, как это страшно, входить в больницу, с
момента рождения Роуз. Но я также была возбуждена, как и тогда. Теперь я просто
окаменела. Если бы я закрыла глаза, я почувствовала, как руки Льюиса лежали на моем
животе этим ранним утром в июне восемь лет назад.
«Эм, детка, дыши. Все будет хорошо. К концу сегодняшнего дня у нас уже будет
маленькая девочка. Ты и я, станем родителями, Эм. Ты очень храбрая. Я люблю тебя так
сильно».
Я помню его рядом со мной и каждую минуту в этот длинный, страшный день. Я
кричала сквозь мои схватки в ожидании моего раскрытия по дюйму. Льюис держал мои
руки, потирая спину и шепотом говоря мне на ухо, как он хотел бы забрать всю мою боль,
если бы он мог. Я любила его так сильно. Я бы поменялась с ним местами прямо сейчас. Я
не была бы в состоянии ходить по этой земле, зная, что он не будет со мной. Если Льюис
умрет, я бы тоже умерла.
Мы прибыли в больницу в четверть двенадцатого. Часы работы давно закончилась.
Тем не менее, Льюис Бруэл был не просто еще одним пациентом на горе Синай. Кроме
того, он был благодетелем больницы и его знал весь Нью-Йорк, так же он был зятем
доктора Адель Маркус. Моя мама, как глава дерматологии больницы на горе Синай,
держала все под контролем. Мы поднялись на лифте на шестой этаж в блок интенсивной
терапии. Дженна знала, где находится отдельная комната Льюиса. Я последовала за ней,
как призрак; на самом деле не живая, больше похожая на существо, находящееся не в
реальности. Мы зашли к нему на этаж. Проходя другие палаты в коридоре, я могла
слышать звуковые сигналы мониторов сердечного аппарата. Я видела Майка, стоящего
впереди. Он прислонился головой к стене. Увидев нас, он обрадовался и почти бегом
направился к нам. Прежде, чем он даже заговорил со своей женой, он быстро потянул
меня в свои объятия. Он вытирал свои слезы. Я никогда не видела моего красивого, так
называемого брата, в слезах. Пожалуйста, Боже, пусть Льюис будет в порядке.
- Эмили, мне так жаль, - выкрикнул он, наполовину рыдая.
- Нет ... Нет ... Нет ... Не жалей, Майк. Пожалуйста, скажи мне, что он жив.
Майк отодвинулся, чтобы посмотреть на меня.
- Льюис все еще без сознания. Врачи говорят, что ему нужно время. Его сердцу
лучше. Я не должен был позволить ему справляться со всем своим дерьмом в одиночку. Я
его лучший друг. Я знал, что он воспринимает все болезненно. Я должен был дать ему
лучший совет. Он не хотел, чтобы ты волновалась.
Я кивнула, все еще проигрывая в голове его слова. Пожалуйста, Боже, помоги это
пережить. Пожалуйста, Боже, пусть он живет. Дженна подошла обнять нас обоих. Мы
все шли рука об руку, чтобы увидеть моего любимого. Я сделала несколько шагов к палате
Льюиса. Я не заметила людей, сидящих у стены. Я посмотрела вокруг и поняла, что
коридор был выстроен со скамейками и люди, занимали почти все свободное место. Они
были не просто случайными людьми. Они были нашими друзьями, и многие из них
близкими деловыми партнёрами Льюиса. Палаты в этом крыле больницы были пусты.
Я впервые увидел маму Льюиса.
- Элизабет, - сказала я почти неслышно, когда я врезалась в ее объятия. Свежие
слезы снова начали падать.
- Эмили, ты здесь, не плачь, дорогая. Льюис проснулся вчера, врачи с ним сейчас,
его прогноз хороший и я уверена, что он очнется ради тебя в ближайшее время.
Я посмотрела ей в глаза. Я не была уверена в том, что она сказала мне, возможно,
моя голова не соображала. Она кивнула в ответ на моё шокированное выражение лица.
